В то время как Стелла вновь забралась в «Фольксваген», Давид наблюдал за своим отцом с чувствами настолько противоречивыми, что он сам не смог бы их ни с чем отождествить. Лишь одно оставалось постоянным – сомнение.
– Все это не представляет большой ценности, – заметил он через некоторое время с определенной неловкостью.
Фон Метц вытащил какой-то металлический предмет, который Давид не мог назвать, но которым наверняка можно было причинить боль, если не промахнуться. Роберт сунул его в сумку и посмотрел на сына.
– Ты действительно думаешь, что мы стали бы бороться на протяжении столетий за что-то, если бы это не было достаточно ценным? У тамплиеров только одна задача – охранять Святой Грааль. Все остальное неважно.
– Все неважно из-за чаши? – спросил Давид и состроил гримасу.
– Грааль – нечто большее. – Фон Метц покачал головой и завязал сумку. – Он означает власть. Непомерную власть. Твоя мать жаждет завладеть властью и готова всем ради этого пожертвовать.
И снова Давид увидел в глазах отца беспощадную честность, при этом он не знал, должен ли он восхищаться ею или бояться ее. Иногда не хочется знать правды, потому что она слишком болезненна. Так, во всяком случае, было сейчас с ним.
– Даже собственным сыном, – прибавил тамплиер. – Ты должен принять решение и сделать выбор между мной и нею.
По крайней мере в этот момент у Давида не было сомнения, каким будет решение. Не потому, что он боялся этого человека, а потому, что Лукреция его разочаровала. Она ему лгала и использовала, чтобы добраться до реликвий, которые значили для нее гораздо больше, чем сын. Слепая ярость, отчаяние и любовь к матери погнали Давида в битву. Но вместо того чтобы делать то, что должна была бы делать каждая мать – утешать его, успокаивать, поддерживать, – она его подстрекала, разжигала его самолюбие и гнев. Она без колебания послала его в бой, в котором он едва-едва выжил.
Отец хотел его убить, но, по крайней мере, он был достаточно честен, чтобы этого не отрицать. О проклятие! Что за семейка, в которой его угораздило родиться? Давид не понимал, как все это могло зайти так далеко. Лукреция и фон Метц ненавидели один другого и, даже не скрывая этого, посягали на жизнь друг друга, но ведь около двадцати лет назад они должны были… – трудно подобрать подходящие слова – каким-то образом произвести его на свет…
– Я… вы… – начал он беспомощно.
Фон Метц улыбнулся и освободил сына от мучившей его неловкости, ответив на вопрос, который был ясно написан на лице юноши, быстрее, чем Давид, заикаясь, задал его, потому что речь шла о его жизни и репутации.
– Я любил ее… Лукрецию… твою мать, – заверил он Давида и сделал шаг к «Фольксвагену», в котором измученная Стелла ждала на сиденье рядом с водительским.
Давид не тронулся с места. Он чувствовал, что отец не так твердо убежден в собственных словах, как ему самому хотелось бы.
Тамплиер остановился. Его затрясло, как будто таким образом он мог стряхнуть с себя воспоминание о причине существования Давида, прежде чем он опять к нему повернется.
– Все, что она хотела, – это заполучить моего преемника и проникнуть к Гробу Господню, – горестно добавил он.
Этими словами он подтвердил то, что думал Давид относительно намерений его матери. Это было удручающее подтверждение его мыслей. Он был для нее не сын, которого она желала, а лишь существо, которое ей было нужно для осуществления цели.
– Когда я узнал, что собой представляет Лукреция на самом деле, я должен был убить тебя, – продолжил свое малоприятное объяснение фон Метц, пока они рядом шагали к «Туарегу».
При этих словах магистр тамплиеров мгновенно обнажил меч. Усталость Стеллы как ветром сдуло, и девушка издала пронзительный крик. Давид, у которого от испуга перехватило дыхание, попятился назад.
– Что это?.. – Он растерянно глотал воздух, в то время как его сердце подскакивало аж до самой шеи.
– Не тогда, так сейчас, – спокойно сказал фон Метц и кивнул на стальной клинок, крепко зажатый в руке.
Давид вышел из сковывавшего его оцепенения.
– Это меч магистра тамплиеров. Если меня не будет, он перейдет к тебе.
В этот момент послышался громкий шум мотора. Давид и Роберт услышали его почти одновременно и встревоженно оглянулись. Ни один человек не мог забыть ничего на этом заброшенном клочке земли – однако к ним приближался автомобиль с шуршащими покрышками и на сумасшедшей скорости.
Взгляд фон Метца скользнул мимо Давида. Затем тамплиер посмотрел на грудь сына, где из-под планки с пуговицами виднелись четки, которые ему подарила мать. Роберт схватил и вытянул деревянный крест наружу.
– Откуда это у тебя? – задыхаясь, спросил он.
– От… Лукреции, – пробормотал Давид. – Какое это имеет значение?
Одним махом фон Метц сорвал с него четки, которые сразу же разорвались на две половинки, и в гневе бросил их на землю. Маленькие деревянные бусины покатились во все стороны, покрываясь густой пылью, крест лопнул. Крошечная пластиковая деталька, типичное изделие современной электроники, показалась среди деревянных обломков.
Давид испуганно прикрыл ладонью рот, когда на основании знаний, почерпнутых из современных боевиков и детективных сериалов, сообразил, о чем здесь может идти речь: в черной детальке пульсировала, периодически выключаясь, красная лампочка – передатчик.
– В машину! – прошипел тамплиер и бросился к «Фольксвагену». – Они нас нашли! Быстрее!
Давид бросил сумку в багажник, захлопнул его и втиснулся рядом со Стеллой на переднее сиденье, в то время как фон Метц резко тронулся с места даже прежде, чем Давид захлопнул за собой дверцу. Он гнал машину так быстро, что оставлял за собой узкий одноколейный след на кажущейся бесконечной левой дуге парковки – в наступающих сумерках они въезжали по ней наверх.
Давид вцепился правой рукой в поручень над окном, а левой – обхватил плечи Стеллы.
Они еще не достигли второго этажа, когда через оборудованный въезд в гараж ворвался «Порш» Ареса. Четвертый этаж был еще довольно далеко, в то время как «мастер меча» уже гнал свою машину через порог к подъему. Если Стелла в глазах Давида ездила как черт в юбке, то в водительском мастерстве фон Метца объединились все легендарные персонажи греческого подземного мира вместе с душами всех погибших пилотов реактивных истребителей. Несмотря на это, преследователь продвинулся вверх довольно значительно. У него был скромный с виду автомобиль, однако способный развивать очень большую скорость.
На предпоследнем этаже тамплиер так резко повернул руль вправо, что «Фольксваген» на девяносто градусов крутанулся вокруг собственной оси, промчался несколько десятков метров через ограждение стоянки и перескочил на бетонную спираль, ведущую вниз. Давид потерял равновесие и ударился головой о плечо Стеллы, но она даже не обратила на это внимание, а только смотрела через лобовое стекло широко раскрытыми от ужаса глазами. Давид счел ее поведение соответствующим обстановке и достойным подражания и стал, как и она, молча смотреть вперед.
