Почему-то у Макса саднило в горле, тяжко бухало сердце, и на душе в момент стало паскудно. Он бы не смог внятно это объяснить, если бы попросили, но почему-то в голове всплыла старая, как мир, фраза: «Гондон — это призвание, использованный — это судьба». И от фразы этой Заславскому стало еще паршивей. Он встал с кровати, дошел до кабинета, открыл стенной шкаф, извлек оттуда бутылку водки и стакан, налил себе примерно половину и выпил залпом. После чего взял со стола ИВС, проверил патрон в патроннике и с винтовкой наперевес вернулся в свою каюту. Сунул винтовку под кровать, сняв с предохранителя, запер тщательно дверь, отключил систему вызова, вернулся к кровати и вытянулся на ней. Сон вроде не шел, и Макс начал тупо вспоминать все анекдоты, которые смог. Смеяться не хотелось, но это был вполне вариант призвать на свой организм сонное состояние. И, как обычно, методика, проверенная годами, не подвела — через несколько минут Заславский провалился в зыбкий, но глубокий сон.
До посадки транспорта с колонистами оставалось шестьдесят девять с половиной часов.
Глава 7
Успех диверсионной операции зависит не от оружия. Успех диверсионной операции зависит даже не от удачи. Успех в таком деле зависит только и исключительно от выучки, выдержки и выкладки. Запомните эти три «вы» и никогда не потеряете ключ к успеху.
Андрей фон Беккен,
полковник Гвардии Е. И. В.,
командир подразделения «Золотой Орел»
Утро у Отто Лемке начиналось всегда одинаково. Вернее, если быть точным, Отто Лемке знал несколько вариантов начать утро — и различались они исключительно по признаку местонахождения немца. Если он просыпался дома — то принимал контрастный душ, варил себе кофе, просматривал утренние новости в Сети, затем завтракал — и день вступал в свои права. Если же Отто находился на борту звездолета, причем неважно, пассажиром или членом экипажа, то душ менялся на умывание, а кофе — на тоник. Завтрак все равно по бортовому расписанию, а новости посмотреть не всегда есть возможность. Оказавшись среди форматировщиков, Отто скомбинировал два варианта — душ есть душ, в конце концов воду экономить пока причины нет, кофе из автомата, а вместо новостей — просмотр отчета событий на базе, который ему, как заместителю командира, доставлялся постоянно.
Этим утром педантичный тевтон не собирался менять свои привычки. Встав с постели и скинув пижаму, он прошлепал босыми ногами в душ, десять минут ворочался под струями разной температуры, потом накинул на голову полотенце, чтобы вода с волос впиталась, вышел, оделся и затребовал кофе у автомата. Как только чашка с напитком вылезла на подставке, и Отто собрался сделать первый глоток, раздался ревун тревожной сирены, и голос Заславского, чеканя слова, произнес:
— Внимание всему персоналу группы! Общая тревога, общая тревога! Сбор в зале совещаний через минимально возможное время! Внимание всему персоналу группы! Общая тревога, общая тревога! Сбор в зале совещаний через минимально возможное время.
Отто чуть чашку не опрокинул. Вот тебе и попил кофе, полистал новости. Что же случилось, черт побери, какой свинячий хвост плешивой собаки что устроил? Размышляя и ругаясь вслух, Лемке достал из шкафа бронированный скафандр высшей защиты — штурмовую броню, и быстро в нее облачился. Пристегнув сбоку плазмобой, немец достал из стола раритет, доставшийся по наследству, — «люгер» посткайзеровских времен, к которому было почти не достать патронов, но два магазина у Отто были. Раритет, почищенный и смазанный не далее как вчера вечером, ушел в нагрудный карман бронескафандра, ибо в состоянии «общая тревога» ничто лишним не бывает. Закончив вооружаться, Лемке достал из-под кровати аптечку, походно-полевой вариант. В смысле, это был чемодан, объемом литров сто, напичканный всем, что могло только пригодиться, но уже в медицинском плане. Стимуляторы, гепатопротекторы, перевязочные материалы, обезболивающие, антидоты… Список можно было бы составить примерно с Лемке размером. Аптечку Отто пристегнул к спине, благо нужные крепления давно были приделаны к ней рукастым Леоном. И наконец, почувствовав себя ко всему готовым, Лемке открыл дверь своей каюты и бросился бежать в зал совещаний.
Он оказался вторым. Первым туда успел непосредственно Макс, что было неудивительно. Командир сидел в углу, развернув стул спинкой вперед, положив на эту спинку импульсную винтовку Северова, с которой не расставался последние сутки. Ствол ИВС сначала уперся в Отто, потом Макс опознал своего зама, и ствол ушел вверх.
— Входи, садись, — бросил Макс отрывисто очень злым голосом.
— Есть. Что случилось?
— Крепко спим, вот что случилось. И ты, и я, и все остальные.
— А подробней?
— Убит Ивар. Вскрыт бокс изолятора. Немой исчез, нигде нет. Уничтожена станция дальней связи, наша. Хватит?
— Donnerwetter!!! Но как?
— Кверху каком! — Заславский чуть не взрывался уже. — Вот так, Отто!
Дверь открылась, на пороге стоял Герман-Урмас. Здоровяк нашел у себя в каюте, которую ему определили, скафандр для агрессивных сред из штатной комплектации базы и облачился в него. Размер явно был ему маловат, поэтому рукава и «сапоги» скафандра Герман-Урмас попросту отрезал.
— Разрешите? Я не персонал, но…
— Войди, сядь, — голос Макса был отрывистым и жестким. — Оружие есть?
— Никак нет, герр майор!
— Отто, прикрой от входа, — Макс встал, отдав винтовку Лемке, подошел к стенному шкафу в зале заседаний, закрытому на его личный ключ, отпер его и достал оттуда плазменный излучатель. Поменьше, чем у Отто, не армейского, а охотничьего типа. Но, несмотря на «легкость», эта машинка делала отличные отверстия во всем, что попадалось на пути потока плазмы. Нет, конечно, тяжелая броня и стены строений, по большей части, были непробиваемы для него, но обычный скафандр, легкие бронежилеты и тому подобное проблемой не были, ведь рассчитан он был на прожигание чешуи Drago Aeturis Jupy — водящихся на Европе огромных летающих ящеров. Короче, солидная машинка была извлечена из шкафа и вручена Герману. Ну, то есть Урмасу.
— Умеешь обращаться?
— Так точно, герр майор!
— Потом получишь запасной магазин. Пока у тебя только двадцать зарядов.
— Есть, герр майор, потом получить запасной магазин!
Макс кивнул Герману-Урмасу на стул рядом с Отто, забрал у Лемке свою ИВС и вернулся на уже насиженное место в углу. Матерый волкодав майор Заславский ничего не мог с собой поделать и, только прижимаясь спиной сразу к двум стенам, чувствовал себя немного увереннее.
Следующим вошедшим оказался заспанный Леон. Однако, каким бы заспанным он ни выглядел, был уже облачен в штурмовой скафандр и в руках крепко держал такую же, как у Макса, ИВС. Аскеров двигался очень плавно, но быстро — Макс и Отто уже видели его таким, когда исследовали эсминец. И оставалось только порадоваться за товарища, никогда не находившегося в рядах ни одной действующей армии, но обладающего такой великолепной пластикой движений. Азербайджанец не стал задавать вопросов, просто кивнул командованию и Герману-Урмасу и занял место слева от Макса, вскинув винтовку в положении готовом к стрельбе.
