Но однажды на приватную аудиенцию явился человек, который сразу заинтересовал короля. Этот странный старик с пронзительным, злым взглядом заставил короля насторожиться и немедленно схватиться за кольцо, которое он получил сразу после своей инициации. Аура, источаемая этим стариком, была черна, как пасмурная зимняя ночь.
Заметив жест короля, старик впился взглядом в кольцо и неожиданно склонился в глубоком поклоне. Медленно выпрямившись, он заговорил на языке Нилпа. Том самом языке, на котором читались все заклинания Великого Змея. Король считал этот язык единственно правильным и намеревался сделать его языком всех западных государств.
То, что пришелец заговорил на этом языке, удержало короля от поспешных действий и спасло старику жизнь. Они говорили долго. Очень долго. Король даже отменил все остальные аудиенции. Их беседа закончилась тем, что в королевстве появился новый звездочёт и астролог. Многие придворные недоумённо пожимали плечами, не понимая, зачем вообще в королевстве звездочёт, но решение короля оспаривать не решился никто.
Только они двое знали, что именно делал новый астролог в своей башне, когда к нему приходил король. Старик знал и умел многое. Именно эти знания и привлекали молодого короля. Ведь в служении своему божеству он готов был идти до самого конца, а новые знания сулили новые возможности.
Сам старик, признав в короле более могущественного собрата по ремеслу, и не догадывался, какую судьбу уготовил ему король. Получив от старика всё, что тот мог предложить, король намеревался принести его в жертву Великому Змею. Но пока он продолжал прилежно учиться, посвящая этому всё своё свободное время.
Появление мстителя спутало королю карты, но угроза уничтожения всех придворных лизоблюдов вернула ему хорошее настроение. Ведь рано или поздно королю всё равно пришлось бы уничтожить их, чтобы избавиться от ненужных глаз и ушей.
Советники, мажордомы и другие придворные, постоянно жившие во дворце, были лишними в его планах. Кроме того, воин, которого охраняют духи предков, является серьёзным противником. Ведь во исполнение своих планов король приказал астрологу создать новый культ, в который должна быть привлечена молодёжь, на которую и делалась ставка в дальнейших планах короля.
И вот теперь нужно было срочно принимать меры, чтобы созданное с таким трудом сообщество молодёжи не рассыпалось после уничтожения астролога. Король боялся этого странного, и такого сильного душою воина. С такими людьми он ещё не встречался.
* * *
Утром, на центральной площади был установлен помост с толстым столбом посередине. Глашатаи зачитывали приговор на всех углах. Лин не поверила своим ушам. Они не поняли. Они решили идти до конца. Не помня себя от ярости, она влетела на конюшню и, вскочив в седло, понеслась к площади.
Услышав треск подков, прохожие шарахались в стороны, вполголоса проклиная всадника.
Место казни было оцеплено тройным кольцом гвардии. Словно специально, помост знати находился в стороне от оцепления.
Оглядевшись, Лин выбрала место в тени деревьев и, остановив коня, прижалась щекой к стволу могучего платана. Народ запрудил площадь. Многие пришли ещё раз взглянуть на победителя ристалища и убийцу колдуна. Не раз Лин слышала, как мастеровые, переговариваясь между собой, благословляли воина, совершившего благое дело. Знать уже заняла свои места.
Наконец появилась и королевская чета. Скривившись от яркого солнца, король нехотя взмахнул рукой, и герольды принялись дудеть в трубы. Со стороны дворца появилась телега, запряжённая парой мулов. Это везли осуждённого.
Паланг стоял, прикованный к деревянной раме. Телегу сопровождали два десятка гвардейцев и трое палачей. Лин взглянула на могучее тело любимого, и слёзы потекли из её разноцветных глаз.
Даже толпа, жадная до крови и пыток, невольно охнула, и послышались проклятья, смешенные с плачем. Старых шрамов почти не было видно. Их покрывали свежие рубцы. Здесь было всё: и плеть, и железо, и клещи, и дыба.
Но он стоял, а на суровом лице не было и тени страха. Воин отрешённо смотрел в голубое бездонное небо, словно ждал знака свыше. Вздрогнув всем телом, Лин подалась вперёд. Спазм перехватил горло, она не могла издать ни звука.
Сапсан, словно почувствовав её состояние, вдруг звонко заржал. Воин опустил взгляд, как будто очнулся от забытья. Медленно обведя взглядом толпу, он увидел полыхнувшую в тени деревьев шевелюру, словно охваченную огнём. Глядя туда, он ласково улыбнулся и тихо прошептал:
– Я люблю тебя.
Из толпы раздался удовлетворённый возглас:
– Вот это сила! Он ещё улыбается!
Лин увидела, как Тигр, услышав знакомое ржание, начал искать её глазами, как заметил её в тени деревьев и улыбнулся. Эта улыбка поразила её в самое сердце. Его губы зашевелились, и она смогла прочесть фразу, которую любая женщина прочтёт, если не умом, то сердцем.
– Я люблю тебя.
В этот момент она почувствовала, как ниже её наборного пояса, внутри, возник жаркий комок, словно толкнувший её, и поняла, в ней зародилась новая жизнь. Это был его ребёнок. Она плакала, понимая, что не в силах спасти его. Осознание собственного бессилия разрывало ей сердце. Вдруг чья-то тяжёлая рука опустилась на луку седла. Лин опустила глаза и встретилась взглядом с кузнецом.
– Не надо. Ты не сможешь его спасти. Здесь полно ищеек тайной службы. Возьми и уезжай.
Он протянул ей мешок с припасами и оружие Паланга.
– Кое-кто из гвардейцев – мои друзья. Они принесли мне клинки, – ответил кузнец на её молчаливый вопрос. – Спасайся. Тебя ищут по всем харчевням. Уходи в пустыню, пока не поздно.
– Не сейчас, – отрицательно покачала она головой. – Я буду с ним до конца.
Кузнец кивнул, понимая, что не сможет переубедить её. Тем временем телега подъехала к помосту, и палачи, отомкнув замки, подвели воина к столбу. Заведя ему руки назад, они снова приковали его. Телега отъехала, и палачи, взяв в руки факелы, замерли, ожидая приказа.
Медленно подняв руку, король с усмешкой посмотрел на осуждённого и дал знак. Языки пламени пробежали по вязанкам, и хворост вспыхнул. Пламя загудело, раздуваемое лёгким ветерком, и тут из треска и рёва огня послышалась песня.
Сильный, хриплый голос, который больше подходил для отдачи команд во время боя или яростного боевого клича, выводил мелодию на незнакомом языке. Люди замерли, слушая непонятные слова песни.
Даже привыкшие ко всему гвардейцы со страхом оглядывались на костёр и делали пальцами оберегающие знаки. Вдруг раздался громкий треск, и что-то яростно полыхнуло прямо в середине бушующего пламени. Искры костра разлетелись по всей площади. Несколько пылающих головёшек упали на королевский помост – и сухое дерево вспыхнуло. Но оборвалась песня. Среди вельмож началась паника.
Дамы визжали, а благородные месьёры, ругаясь, как пьяные сапожники, торопились покинуть помост. Герольды, пажи и гвардейцы бросились сбивать пламя, но было поздно. Смолистые доски полыхали вовсю.
