Нет, кроме одного.
Один — высокий худощавый парнишка из первого ряда — вместо того, чтобы упасть на пол, взметнулся в воздух подобно футбольному вратарю, раскинувшему руки навстречу мячу.
Мгновение триумфа растянулось в вечность позора. Будто во сне, Твид наблюдал, как приближаются к нему выпученные глаза паренька. Все ближе… И ближе… И ближе… Пока Твид не смог различить каждый сосуд вокруг серых зрачков. Пока тень проклятого идиота не заслонила собой весь мир.
А в следующий миг сжатое, как пружина, и твердое, как железная болванка, тело обрушилось на него, сбило с ног, швырнуло в угол, прямо поверх — о, ужас! — упавшей навзничь девушки. Новобранец, все так же раскинув руки, навалился сверху, не давая им подняться, а потом, странно изогнувшись, пнул гранату ногой.
Зеленое яйцо вылетело в проход и со стуком врезалось в дверь.
Наступила тишина, которая, казалось, длилась целую вечность. Потом кто-то из новобранцев пошевелился и осторожно поднял голову. За ним еще один. Потом оглушенный падением Твид различил сопение над ухом. Он пошевелился и попытался опереться рукой, чтобы встать.
— Слезь с меня, болван! — прошипел он. Ладонь его коснулась чего-то мягкого. Ее грудь! Он отдернул руку быстрее, чем от раскаленного угля. Девушка покорно лежала под ним и ожидала конца действа. Ее лицо было наполовину закрыто прядями длинных темных волос. Ее нижняя губа была слегка прикушена. Нет, она была восхитительна. До Твида долетел слабый запах ее духов. Стоп. Возьми себя в руки. Твид поспешно встал, протянул руку и помог ей подняться. Виновник его позора стоял рядом, не зная, куда деть руки. «Б. А. Адамс», значилось на его нагрудной табличке. Солдаты, один за одним, поднимались, отряхивали комбинезоны и рассаживались по местам, гадая, что бы все это значило.
— Вы не ушиблись? — спросил Твид. Он чувствовал себя раздавленным тараканом.
— Все в порядке, — ответила Дайна. Она поправила волосы и одернула водолазку, отчего ее грудь упруго колыхнулась.
Твид почувствовал, как его ушам стало жарко.
— Идиот! — с чувством сказал он. — Что на тебя нашло?
— Это была граната, — виновато ответил паренек.
— Конечно, граната! Зачем ты ее пнул? Почему не упал, как все?
— У нас на Диких землях гранаты не применяют против людей. В них встроена специальная защита, — смущенно пояснил солдат. — Если в зоне поражения окажется человек, граната не сработает.
— На Диких зе… Что? Как это? Зачем же ты ее пнул?
— Прошу прощения, капитан. И у вас, мэм, — пролепетал окончательно стушевавшийся паренек. — Это все мои рефлексы. Если вы бросаете гранату, значит, вам угрожает опасность. Атакующий рой или стая. Пока вы рядом, граната не сработает. И тогда вы можете погибнуть.
— Погибнуть? — спросила Дайна. — Но не от гранаты?
— Конечно, нет, мэм! Это же просто — вас атакуют, вы в опасности, вы защищаетесь наиболее подходящим к ситуации способом. У нас в вельде гранаты применяют против роя насекомых. Реже — против стаи мелких животных, когда стрелять поздно или когда оружие вышло из строя. Есть еще химические, для водоемов. Но граната не взорвется, пока вы рядом. А вы были совсем рядом. — Паренек посмотрел на Твида. — Должно быть, сэр, вы ее просто выронили…
— Я и не собирался ее бросать. Я уронил ее специально!
Казалось, новобранец изумлен до глубины души.
— Специально? Вы шутите, гейдан капитан! Кто же станет специально ронять гранату!
— До вас что — не доходит? Это была проверка.
Паренек рискнул неуверенно улыбнуться. Должно быть, дурачина решил, что над ним потешаются. И откуда такие берутся?
— Встаньте в строй! — дрожащим от ярости голосом процедил Твид.
— Да, гейдан.
— Я вам не гейдан! И не «да», а «есть»!
— Есть, капитан, — выдавил Брук.
Над столами прошелестели смешки. Паренек стиснул зубы и уставился в пол. Потом он подобрался, поднял голову, посмотрел на Дайну и тихо, но отчетливо произнес:
— Мне очень жаль, мэм. Надеюсь, я не сделал вам больно.
Наступила тишина. В голове Твида одна за другой проносились мысли. То, что он опозорился, — ясно, как день. В ближайшие несколько недель, он, несомненно, будет главным объектом лагерных сплетен. Офицеры — все эти неудачники и пьяницы, спрятавшиеся от войны за колючим ограждением, вволю потешат самолюбие, издеваясь над ним при малейшей возможности. Однако не это занимало его. В этом новобранце, несмотря на кажущуюся простоту, присутствовало нечто такое, отчего капитан чувствовал себя не в своей тарелке. Что ж его так тревожит? Нет, такое поведение после сеанса кодирования — это, конечно, необычно и даже более того — невероятно, но не в этом дело. Было что-то еще…
— «Б. А. Адамс», — вслух прочитала Дайна. — Что это значит? Борис? Барнс?
Твид удивленно посмотрел на нее. Дайна обращалась к новобранцу. И она улыбалась.
— Брук Алексис, мэм. Мероанский фермер, — с достоинством ответил солдат.
— Рядовой! — строго поправил его Твид. Но солдат даже не повел бровью. Он не сводил глаз с девушки.
— Благодарю вас, Брук! — сказала Дайна. Она перевела взгляд на капитана.
— Рядовой Адамс пытался меня спасти, — пояснила она. — Он просто не знал, что граната учебная. Ведь так, Брук?
И она снова посмотрела на солдата. Со значением, как показалось Твиду.
— Теперь знаю, мэм, — ответил солдат и покраснел.
— Вот видите! Выходит, он меня спас. Кстати, и вас тоже.
— Он не должен был никого спасать, — оправдываясь, пробормотал капитан. — Он должен был упасть на землю. Так положено. Знаете, иногда — очень редко — у нас случаются накладки…
Он лгал. Никаких накладок на его памяти не случалось. Эта — первая. Оборудование всегда работало как надо, процесс был так же надежен, как и его икота. И теперь он совершенно не представлял, как ему быть. В конце концов, он всего лишь контролер. Нажал кнопку и зафиксировал результат. Конечно, где-то в недрах его памяти была погребена полузабытая инструкция на случай фатального сбоя, но выудить ее на свет божий сейчас, под ироничным взглядом этих прозрачных глаз…
— Гхм…
Он повернул пылающее лицо. Он пытался найти какой-нибудь способ задержать ее. Изменить впечатление. Получить еще один шанс.
— Большое спасибо, капитан, — с преувеличенной серьезностью сказала Дайна. — У вас отличные солдаты. Не буду мешать вам работать. Еще увидимся.
Потом девушка улыбнулась смущенному новобранцу, повернулась и направилась к выходу. Тридцать пар глаз сверлили ей спину. Тридцать пар глаз прожгли дыры на ее аппетитных выпуклостях.
Капитан Твид тоскливо смотрел, как ее тело свободно двигалось под облегающей одеждой, и думал о том, когда у него в последний раз была такая женщина? Может быть, никогда. Рука еще помнила восхитительную упругость ее груди.
