Брук чувствовал себя, как в западне. Снизу к нему приближались враждебные джунгли. Там, внизу, царили хаос и смерть. Его охватила полная беспомощность. Грохот и уходящая из-под ног палуба сбивали с толку. Господи, подумал он, да ведь меня могут шлепнуть еще до того, как я выпрыгну из этой штуки! Бежать — некуда. Укрыться — негде. Учиться — некогда. В нем закипала слепая ярость на весь белый свет, но он был бессилен что-либо сделать, пока нога не ступит на твердую землю.
«Черт! Черт! Черт! Меня не предупреждали о такой ерунде! Зачем я уехал? Почему не послушал Марину? Марина — я тебя люблю! Люблю твою шею… Запах твоих волос… Твои нежные пальчики… Люблю, когда ты улыбаешься. Люблю, как ты приоткрываешь губы, когда я тебя целую. Я…»
Сирена. Перегрузка. Палуба качается. Голос в голове. «Десантирование. Десантирование…»
— Пошел! Пошел! — вопят сержанты у пандуса и, торопя бойцов, наподдают по ранцам.
Один за одним солдаты сбегают по железному языку и исчезают, проглоченные дымной мутью.
Брук вскочил. Вскинул карабин к груди, как это сделали остальные. Замер, балансируя на пляшущей палубе. Время спрессовалось в бесконечность. Еще одна молния. Вспыхнул и рассыпался потолочный плафон. Очки окрашивают мир зеленым. Ботинки со скрипом скользят по настилу.
Сосед слева пригнулся, бросился вперед и исчез.
— Давай!
Мышцы напряглись, как канаты. Брук слышал, как бьется его сердце и как пульсирует кровь в висках, — словно сбесившийся метроном. Ноги стали будто чужие. Толчок в спину, и он наполовину побежал, наполовину свалился вниз. Он уже почти вывалился, но пандус под ногами все не кончался. Молния чиркнула по ботинку. Брук почувствовал себя мишенью. Шаг. Еще один. Ребристый настил кажется бесконечным. «Вот оно, сейчас меня грохнут», — мелькнуло в голове.
Он шагнул и провалился в пустоту. Все было как во сне, когда летаешь без крыльев и когда, стоит только перестать верить, ничто не в силах остановить твоего падения.
Он медленно парил, словно гусиное перышко. Вниз. Вниз. Прямо в заросли незнакомой травы, которую рвут и пригибают воздушные вихри от винтов. В клочья дымного тумана. В неизвестность.
Земля выскочила из дыма и с маху врезала ему по пяткам. Ноги подогнулись, боевой ранец потянул его назад, Брук неуклюже кувыркнулся, перекатился и растянулся на спине. От удара головой о землю едва не хрустнула шея. Ремни шлема впились в подбородок. Над ним раскачивалась тень коптера. Его пушки изрыгали бледные струи пламени. Уши пронизывала нестерпимая боль.
«Нет! Нет! Нет! Неправильно! — едва не закричал он. — После высадки из десантного средства…»
Он задергался под весом своего барахла, как перевернутая на спину черепаха. Не стоять! Главное — не стоять! Перевалился на бок, засучил ногами и пополз наугад. Куда? Куда угодно, лишь бы подальше отсюда. В мозгу свербило: «Как можно быстрее покинуть место высадки…» Карабин волочился за ним на ремне, цепляясь магазином за траву. Рядом кто-то с шумом и лязгом грянулся о землю, перекатился, вскочил и растаял в дыму. Белые молнии секли траву над головой. С треском впивались в деревья. Наушник изрыгал какие-то неразборчивые обрывки.
Коптер позади него развернулся, поднял хвост и с ревом устремился прочь. Его пушки бесновались, словно стая вырвавшихся из преисподней демонов.
Брук уткнулся в замшелое бревно и замер, прижав к себе карабин. Нащупал пальцем пластину предохранителя, и на этот раз оружие подчинилось — рукоятка в руке слегка дрогнула, когда сработал механизм подачи.
Сквозь затихающий вой турбин и скрежет голосов в наушнике стали слышны далекие раскатистые удары — будто где-то лупили в гигантский колокол. Вокруг творилось что-то невообразимое. Трещали ломаемые ветки, слышались серии шлепков — торопливых, беспорядочных, страшных своей бесшумностью. Тысячи резиновых мячей бились о стены. Пам-пам-пам. Пауза. И снова: пам-пам-пам…
Хриплый крик: «Медик! Медик!»
Новая серия резиновых шлепков. Человек умолк.
Шлеп! Хрясь! Бум! Разноцветные трассеры носились во все стороны, словно ополоумевшие светляки. Срывали пласты коры с деревьев. Угасая, извивались в листве. Выбивали фонтанчики брызг из мокрой земли. То и дело в зарослях с резким хлопком лопались дымные вспышки, и тогда на землю сыпались листья и сбитые осколками ветви.
Кровь стыла. Куда бежать? В кого стрелять?
Пули прошивали воздух. Гранаты рвались подобно кавернам с болотным газом. Невидимые пулеметы захлебывались от ярости. Голос в голове: «Обнаружены помехи. Связь с членами группы потеряна…»
Потеряна! Да он и сам потерялся в стране смерти!
Смутная тень отделилась от земли, пригнувшись, засеменила к деревьям, и он дернулся, провожая ее стволом. Очки, кажется, корректировали изображение: тень была обведена зеленоватым пунктиром. Не было никаких признаков — свой это или чужой, все кругом перепуталось и перемешалось. В следующий миг несколько молний скрестилось на бегущей фигуре, земля под ним осветилась неяркими вспышками, человек прыгнул вперед в последней отчаянной попытке спастись, и уже в полете столкнулся с зеленой искрой. От сокрушительного удара он кувыркнулся через голову и застыл бесформенной кучей.
Вот, значит, как здесь убивают!
Зарывшись носом в ворох прелой листвы, Брук лежал, не двигаясь, и лихорадочно соображал, что делать дальше. Трава немного распрямилась, давая ему хоть какое-то укрытие, и он решил проползти чуть вперед, чтобы укрыться за деревом.
Вдруг — ясный, чуть придушенный маской голос сквозь обрывки слов:
— Триста пять! Эй, Триста пять!.. Я здесь!
Он увидел, как человек, которого он посчитал убитым, медленно ползет к кустам.
— Я прямо перед тобой! Прикрой! — человек умолк, и Брук услышал надсадный кашель. — Едва не грохнули, сволочи!
И вновь замолчал. Трассеры стригли траву вокруг его извивавшейся тени.
Брук вспомнил про БИС. Затянутые дымом кусты украсились зелеными схемами. Компьютер высветил какие-то мигающие точки, заморгал извилистыми стрелками. Брук моргнул, увеличивая зеленый квадратик. Все ясно. Человек перед ним — боец его группы, позывной Триста десять. Напарник.
— Понял тебя, Триста десять! — крикнул Брук, забыв, что для радио достаточно и шепота, и тут же, словно привлеченные его голосом, из дыма брызнули молнии. Бревно перед ним вздыбилось щепой, крошки трухи хлестнули по очкам, обожгли щеку.
Он неуклюже откатился назад, поднял ствол и нажал на спуск. Ничего. Будь проклята эта железка!
«Укажите цель. Укажите цель…»
Инстинкт подстегивал его. Посмотрим, что вы скажете против гранаты! Путаясь в мокрой накидке, он торопливо зашарил в подсумках. Нащупал шершавое металлическое яйцо. С хрустом провернул и отжал предохранительную скобу. Перевернулся на бок и швырнул гранату в зеленоватую мглу, расцвеченную редкими светлыми пятнами. Яйцо исчезло в дыму и лопнуло с гулким звуком. Яркая вспышка высветила скелеты кустов, будто на рентгеновском снимке.
