— Ну что ж, тогда: один за всех, и все за одного! Напра-во! Бегом марш!
Взвалив на плечи неудобные прорезиненные тюки, солдаты тяжело топали, описывая круг за кругом по спящему лагерю. Вирон — такой нелепый в мешковатых шортах и грязной майке, стоял посреди плаца и подгонял отстающих неразборчивой гатрийской бранью.
Примерно на двадцатом круге сдался Кратет. Он вдруг споткнулся и с шумом растянулся на земле. Подскочивший Вирон тут же пнул его в бок.
— Встать в строй, мясо! — заорал он. — Ты что же, решил, что я шутки шучу? Отдохнуть решил, дохлая крыса? Я тебе отдохну! Плюс один круг! Слышали? По кругу за отстающего!
Кратет подхватил мешок и, хрипя, как загнанная лошадь, помчался догонять взвод.
— Шевели ногами, дохляк! — напутствовал его Вирон. — Не то еще добавлю!
* * *
Капитан Твид был занят тем, что, лежа голым на холостяцкой койке в маленькой квартирке на правом фланге офицерского барака, заново переживал всю тяжесть постигшего его унижения. И было бы из-за чего устраивать скандал! Всего-то парочка танцев с заезжей девчонкой! Быть может, он и позволил себе чуть-чуть больше, чем допускали правила приличий, но то, что выкинула в ответ взбалмошная испанка, выходило за пределы его понимания. Не успел он отвернуться, как она нашла себе компанию. И кого! Сопливого недоноска из захолустья, одного из сотен тысяч бесполезных людишек, которых их собственные правительства под любым предлогом стараются убрать куда угодно, лишь бы с глаз подальше! А в довершение ко всему сегодня утром посыльный из штаба принес запечатанный пакет с ее подписью, в котором Твид обнаружил все свои подарки. Конечно, они оба свободные люди и имеют право на выбор партнера, но зачем же превращать банальную размолвку в драму?
Какой-то шальной комар, чудом избежавший многочисленные и весьма хитроумные ловушки для насекомых, не нашел ничего умнее, чем спикировать прямо на капитанский пах, где его и настигла смерть в образе влажного от пота полотенца.
Твид повесил орудие убийства на спинку койки и задумчиво посмотрел на свое только что спасенное мужское достоинство.
— Что, парень? — спросил он. — Мы снова не у дел?
По крайней мере, эта сумасшедшая могла бы сказать ему пару слов перед отлетом. На прощание. Совершенно неважно, каких…
В этот момент привычные вздохи ночных джунглей были разорваны трубными звуками, в которых капитан без труда узнал вопли своего нового взводного сержанта. Торопливо одевшись, Твид отправился посмотреть, в чем дело. Он появился на плацу, когда взвод не одолел еще и половины дистанции.
— Старший сержант, что здесь происходит? — осведомился Твид ледяным тоном. — В каком вы виде?
Вирон повернулся к нему с грацией бегемота.
— Разрешите доложить, капитан: нападение на командира! Провожу воспитательную работу!
Капитан пристально следил, как шатающийся под весом мешка Кратет исчезает за палатками. Потом он повернулся к Вирону.
— Какое еще нападение?
— Самое обычное, капитан! Меня забросали камнями. Вот, смотрите.
— Да не орите вы на весь лагерь!
— Виноват, капитан.
Твид брезгливо осмотрел кровоточащий желвак на плече Вирона и его ободранные колени.
— Это уже не шутки, — задумчиво сказал он. — Дело пахнет трибуналом.
— Так точно, капитан. В штрафники мерзавца. В мозгомойку.
Твид покосился на появившийся из-за спортзала взмыленный авангард. На новобранцев было жалко смотреть: сгибаясь под тяжестью мешков, они уже не бежали, а скорее ковыляли, понукаемые командирами отделений. Он видел, что большинство солдат еле передвигают ноги, спотыкаются на ходу, тяжело дышат.
— У меня складывается впечатление, старший сержант, что вы потеряли стимул к работе. Торопитесь в джунгли?
— Кто, я? — растерялся Вирон. — Никак нет. Этого добра досыта нахлебался, капитан. Еще на Фарадже.
Твид знаком велел ему заткнуться. Взвод приближался. Кто-то выронил мешок, споткнулся об него и растянулся на траве. Остальные даже не замедлили бег — как перепуганное стадо, они неслись дальше, перепрыгивая через упавшего или обегая его стороной. Последним проковылял Кратет и толстый новобранец из первого отделения.
Лицо Вирона, раздосадованного вмешательством в его дела офицера, исказила злобная гримаса.
— А ну подтянись, девчонки! — громыхнул он.
На распаренных лицах солдат появилось затравленное выражение. Казалось, еще миг, и бедолаги выскочат из кожи. Но все, что им удалось сделать, это наклониться вперед и изобразить ускорение, часто перебирая заплетающимися ногами.
Твид глубоко вздохнул, пытаясь унять охватившую его злость. Стало только хуже, его привел в раздражение запах влажного тлена, возникавшего каждый раз, когда над лагерем проносились порывы ветерка, спускавшегося с лесистых вершин. Ночная духота действовала угнетающе, жара исходила от пропеченной солнцем земли и стискивала грудь. В звездном небе неспешно перемещались громоздкие тени. Тучи. Снова будет дождь. Дождь. Дождь. Проклятый бесконечный дождь. А после — опять туман и ночные кошмары. Когда же все это кончится?
— Вам что, — дрожащим от гнева голосом сказал Твид, когда солдаты уже не могли их услышать, — надоело сидеть в тылу? ЧП мне шьете? Не было никакого нападения! Понятно? Не было!
— Так точно, капитан. Не было, — угрюмо буркнул Вирон. И добавил, глядя в землю: — Это все из-за чокнутого. Из-за Адамса.
— Да будь он хоть сам Господь! — воскликнул Твид. — Это случайность, ясно? Простая случайность.
— Да, капитан. Случайность, — пробормотал Вирон. С того времени, как он стал старшим сержантом, никто еще не говорил с ним таким тоном. Он привык командовать новобранцами так, как считал нужным, и полагал, что никто не вправе вмешиваться в его дела. До сих пор его система работала без сбоев. Он ни в грош не ставил психологические штучки из наставлений по работе с личным составом и был убежден, что дисциплина может держаться только на страхе, а уж что такое настоящий страх, он в свое время крепко прочувствовал на собственной шкуре. — Уж я ими займусь, капитан, — с мрачным видом пообещал Вирон. — Всю душу вытрясу. Для начала отправлю на прополку полосы. Ручками, без всяких там культиваторов. Пять шкур сниму. А потом…
— Подробности меня не интересуют, сержант, — холодно произнес Твид. — Просто выполняйте свои обязанности. И не мелите языком.
— Да, капитан.
Потом до Твида дошло.
— Говорите, снова этот крестьянин? — спросил он.
— Так точно, — поспешил доложить Вирон, и капитан обратил внимание на выражение его глаз. Они горели незамутненной ненавистью, и, когда сержант улыбнулся своей звероподобной улыбкой, Твид понял, что Вирон готов стереть непокорного новобранца с лица земли, если ему представится хоть малейший повод. — Все беды во взводе — от него. Паршивая овца.
