– Убить? – Хенрик взглянул на замершего на полу Юнге. Ему казалось несправедливым, чтобы опальный генерал мучился меньше, чем та девчонка, в которую он, Хенрик, не собирался стрелять. Чем все те люди, которые умерли по его приказу.
– Ну уж нет – у меня на него свои планы, – солгал он: у него не было ни малейшего представления о том, что надо делать. Если бы он мог напугать Юнге перед смертью, заставить его испытать хоть толику того бессилия, которое он сам испытывал все эти годы. Но он не знал, как. Знал только – выстрел в упор для него слишком легкая расплата.
– Это не приказ…
– Клал я на приказы – я уже умер.
Гроссгерцог проглотил его выпад, не моргнув глазом.
– Это… просьба. Вальтер – он мне был как сын. Сделай, что я прошу, и я в долгу не останусь.
Но он говорил с человеком, который плохо его понимал: сознание было замутнено. Хенрик и сам не знал, хочет ли сделать усилие, чтобы спастись.
– Торг, ваше королевское высочество? – поинтересовался он с иронией. – Разве вам не хочется меня убить?
– Торг, – подтвердил Карл. – Глупо ненавидеть оружие, из которого был произведен выстрел. – И спросил, преодолевая неуверенность, с трудом подбирая слова: – Вальтер… как он умер?
– Ничего не почувствовал, – заверил его Хенрик. – Даже не успел испугаться. Вот только девушка…
– Какая девушка?
– С ним была девушка. Мне пришлось убрать и ее тоже. Она кричала.
– Ладно, – сказал Карл, прекращая этот странный разговор. – Назови свои условия.
Хенрик, ошеломленный, не сводил с него глаз: второе по значимости существо – после бога – предлагает ему начать жизнь сначала. Так же просто, как если бы его убили в интерактивной игре. Безверие, привычное ожидание нового предательства еще жило в нем, но даже это ожидание не могло вызвать ни злости, ни горечи. Он произнес, будто в оцепенении:
– Ты даже своего племянника спасти не смог. Такая же марионетка, как и я.
– Ну, кое-что я все же могу, – сказал гроссгерцог. И добавил, со значением посмотрев куда-то вбок: – В рамках своих полномочий, конечно.
Но Хенрик все не мог решиться, как умирающий от жажды в пустыне, которому явился оазис, не решается сделать шаг навстречу спасению в страхе от того, что синяя прохлада озера растворится в воздухе, окажется миражом.
– Недостаточный уровень питания, – произнес женский голос. – Отключение канала через две минуты.
Хенрик вздрогнул.
– Тебе меня не заставить, – сказал он.
– Я тоже солдат, как и ты. Даю тебе слово.
И Хенрик, наконец, решился. Он с большим удовольствием убил бы и самого Карла, но… приходилось довольствоваться тем, что было под рукой. Глупо требовать от судьбы всего сразу. Иногда и черствая корка – подарок.
81
Сквозняк гонял между колоннами облачка серой невесомой взвеси, напоминавшей пепел – мириады наноботов, выработавших свой ресурс.
– Внимание, обнаружено движение! Цокольный этаж, правое крыло, два человека.
По знаку Перелли десантники оставили свою работу – обыск и сортировку тел, – и пятнистыми тенями затаились вдоль стен.
– Лонгсдейл, поставьте своих людей за лестницей, в виду пожарного выхода.
Холл пострадал больше, чем это могло показаться при взгляде снаружи: часть потолка между колоннами с южной стороны провисла, ощетинилась рваной арматурой, уродливая дыра зияла сквозь стальное кружево, мраморный пол устилали крошки стекла и куски штукатурки; еще один пролом виднелся в стене, отделявшей холл от помещений охраны. Воздух был наполнен резким запахом – озон и горелая изоляция, все вокруг пропиталось им, один добрый вдох без фильтра – и предметы в глазах теряли резкость, как после хорошей дозы. Неподвижные тела – живых не было, – десантники выносили наружу и выкладывали на тротуар. Джон насчитал больше десятка, все в броне армейского образца с эмблемами компании. Их оружие было сложено тут же, у стены в холле – целый арсенал. Электромагнитные винтовки, штурмовые лазеры, автоматические дробовики, даже один противотанковый лаунчер.
Шум вертолета, хищной птицей кружившего над крышей, временами глушил голос в наушнике.
– Объекты приближаются, – продолжал диктовать оператор «стрекоз», притулившийся в стеклянной будке у неработающего турникета, – поднимаются по лестнице, минус второй этаж.
Джон наблюдал, как Кубриа и Гомес – остатки его воинства – изготавливаются к стрельбе, такие неуклюжие на фоне красы и гордости Альянса – кембриджских десантников.
– Объекты вооружены!
– Лонгсдейл, на что он рассчитывает? Ваши предположения?
– Здесь выгорела вся электроника.
– И что?
– Думаю, он не видит, что творится наверху. Второй расчищает ему дорогу. Если все чисто, они уйдут.
– Пусть только попробуют! – нервно хохотнул Кубриа.
– Минус один этаж!
– Без команды не стрелять!
Волна нетерпения обрушилась на Джона, он положил карабин на перила лестницы. Весь холл отсюда был как на ладони. Он был уверен – снизу поднимается тот самый парень. Второй его не интересовал, скорее всего, это был сообщник – заложники не носят револьверов в карманах. Джон чувствовал, как близится кульминация, ощущал странную уверенность, граничащую с мистикой, что на этот раз все окончится бесповоротно. Он приник к прицелу, не видя ничего, кроме мужчины и женщины, бредущих сквозь ливень. Он не думал о долге. Не надо было отпускать ее, думал он. Ничего этого не было бы, прояви он тогда чуть больше твердости. Свечение прицельной панорамы обещало ему избавление от боли.
– Сэр, у меня помехи! Нет сигнала! Объектов не вижу!
Время остановилось. Исчезли звуки. Тяжелые двери распахивались целую вечность. Плотного сложения человек с зачесанными на лоб волосами неловко шагнул вперед. Руки его были подняты. Глаза светились решимостью. Хруст штукатурки под его каблуками был подобен грому.
– Внимание!
– Помехи!
– Не стрелять!
Человек остановился. Кубриа сморгнул пот. Гомес задержал дыхание.
– Стоять! Бросить оружие! Встать на колени!
Губы человека зашевелились:
– Я – генерал-майор Вернер Юнге, – донесся его сдавленный голос.
Лицо Кубриа исказила хищная усмешка. Тени десантников крались через холл.
– Бросить оружие! На колени!
– … Первый отдел Управления специальных операций!
– На колени!
– Не стрелять!
– Имею при себе… – Рука человека резко опустилась в карман.
– Огонь! – крикнул Кубриа, наконец, получивший возможность убить своего боша. Выстрелы его карабина словно сорвали лавину, очереди загремели со всех сторон, слились в один непрерывный звук, и генерал-майор Юнге, кавалер Креста в Золоте, умер позорной смертью, был убит при попытке сдаться, тело его развалилось на куски, превратилось в мешок изрешеченного мяса. Пыль от разбитой штукатурки еще кружилась в воздухе, а десантники уже бросились в атаку, поливая дверь огнем.
