– Эй, друг, что там случилось? – спросил водитель автобуса.
– Копы. Облава.
– Вот черт! Надолго?
– Сам хотел бы знать.
Голова водителя мотнулась от хлесткого удара, в следующую секунду Хенрик распахнул дверцу.
Голос кричал вслед, эхом отражаясь от домов: «…блокирован целый район, это одна из масштабнейших операций полиции за последний год, задействован спецотряд из городского управления и местные патрули! Полицейские не скрывают решимости отомстить за смерть своего товарища. По слухам, этот же человек совершил неудачную попытку расправиться с группой лейтенанта Лонгсдейла, при взрыве погибло четыре человека…»
Водитель оказался крепким, настоящим атлетом, к тому же отчаянным малым; мотнув головой, он бросился в драку, ударил ногой в тяжелом ботинке, выпрыгнул на мостовую, как поршнями, молотя кулаками перед собой. Бой оказался коротким и занял всего пару секунд. Время поджимало, тело Хенрика действовало само, наметив цель, он превратился в клубок инстинктов; чернокожий крепыш пропустил прямой удар, челюсть его клацнула, он покачнулся, но устоял – опытный уличный боец. Хенрик провел сближение, его руки замелькали так быстро, что за ними стало невозможно уследить, взрывная серия прошлась по корпусу противника, его отбросило назад к автобусу. Хенрик сделал выпад, каблук сокрушил колено, нога парня подломилась; жестокий удар локтем в лицо опрокинул его на спину, хрустнул нос. Казалось, Хенрик видел одновременно во все стороны, чувства обострились до крайности. Не глядя, он перешагнул через окровавленное тело, мотор утробно рыкнул, дрожь прошла по корпусу машины; он вывернул руль и вдавил педаль в пол, круша стоявший впереди лимузин.
Мир вращался вокруг оси. Одобрительно засвистел какой-то оборванец. Горилла-охранник показал большой палец из-за дверей. Цветное пятно голокуба мелькнуло слева направо и прыгнуло за спину. Рулевое колесо едва не вырвалось из рук – контрольная система попыталась предотвратить столкновение. Хенрик зарычал и рванул руль, удар сотряс машину, столб освещения вырвало из земли и поволокло под днищем. Резкий толчок – автобус преодолел препятствие, набирая скорость. Вперед, быстрее. Туда, откуда еще недавно ехали машины, где, возможно, копы не успели замкнуть оцепление.
Старая изношенная машина разгонялась неохотно, но дорога шла под уклон, дома по сторонам мелькали все быстрее, на перекрестке Хенрик едва вписался в поворот, тушу автобуса раскачивало во всех направлениях сразу, шипение клапанов пневматики превратилось в визг; люди на его пути разбегались.
Он соображал, подобно тактическому компьютеру, оценивал обстановку и выбирал наиболее вероятные сценарии. Вряд ли копы смогли блокировать больше пяти-шести кварталов, на большее им просто не хватит сил и времени. Его азарт рос, он шел по верному следу, тонкая ниточка не оборвалась на полдороге, его жертва оказалась на месте и выдала себя. Теперь Хенрик был уверен, что действовал в правильном направлении: его цель была близка.
Проезжая часть сузилась, на полном ходу автобус ударил брошенный у обочины автомобильчик – малолитражку смяло и выбросило на тротуар. Руль в руках Хенрика рванулся, как живой, под полом раздался скрежет, запахло паленым. Выравнивая машину, он не заметил, из какого переулка выскочил увешанный антеннами пикап; он обнаружил его, когда они уже мчались борт в борт. Открытая машина была разрисована логотипами телекомпании, водитель проявлял чудеса сноровки, удерживая ее вровень с автобусом. Через дверцу перегнулся человек, он кричал, голос его терялся в реве моторов, ветер рвал его волосы. Хенрик догадался: этот сумасшедший ведет репортаж. Он попробовал усмехнуться – каждый зарабатывает, как может, – но лицо стянуло маской, губы лишь шевельнулись, обнажая кривой оскал. Внутри кольнуло – чип обнаружил излучения систем прицеливания. Из-за поворота показалась Пласа Трентану, зеваки торчали в окнах, бронемашина шевелила стволом, копы передергивали затворы, лица их были скрыты за стеклами с синим отливом; все это мелькнуло в долю секунды, намертво зафиксировалось в памяти, подобно фотоснимку, и исчезло, смытое быстро сменяющимися кадрами. Сердце барабанило в ребра, воздух жег легкие; ободрав кожу, он сорвал ботинок и заклинил педаль, ударил дверцу ногами, репортер замолчал и раскрыл рот, лицо его с вытаращенными глазами надвигалось; ближе, ближе… удар, вспышка боли – Хенрик врезался в борт, что-то хрустнуло, из груди вышибло воздух, завизжали покрышки, туша автобуса унеслась вперед.
Хенрик ссыпался вниз, в россыпь пустых жестянок из-под пива и путаницу кабелей.
– Быстро. Вперед. Убью. Ну!!! – Он ткнул водителю ствол под ребра, бедный малый даже не обратил на него внимания, отчаянно стараясь выровнять автомобиль. Их подбросило, корреспондент приложился головой и отключился. Камеры мельтешили перед глазами, точно сбесившиеся оводы-перекормыши. Со скрежетом машина прошла впритирку к дому, куски штукатурки осыпали салон, водитель сморщился, собираясь чихнуть, Хенрик перегнулся вперед и удержал руль.
– Только попробуй затормозить! – проорал он в ухо худощавому белому парню.
Тот оглушительно чихнул, встряхнув длинными патлами; едкий запах краломена ударил в ноздри.
– Да вы же совсем без башни, ребята! – вслух удивился Хенрик.
– Что? Не слышу! – глупо улыбаясь, спросил водитель – он был главным героем игры, невидимой для окружающих, ветер развевал его космы. Они пронеслись через узкий двор, с треском сбили забор, ворвались на площадь, едва не задев пересохший фонтан – каменная русалка грустно глянула с высоты постамента; сигналя, проскочили в тесный промежуток между сгрудившимися в пробке автомобилями, въехали на тротуар. Забытый столик уличного кафе прокатился по капоту, рассыпаясь. Кордоны остались позади, вслед им несся грохот: полиция с увлечением расстреливала автобус, протаранивший броневик.
Водитель хохотал, как помешанный. Очнувшийся репортер тряс башкой и настраивал камеры.
– Два слова, парень! Всего два слова!
– Заткнись! – коротко ответил Хенрик.
– Послушай, ты стал знаменитостью! Про тебя говорят в очередях, парни в доках заключают на тебя пари. Букмекеры гребут деньгу – ставки восемьдесят к одному!
– Снимай ботинки!
– Что?
– Ботинки, быстро!
– Да-да, конечно… Как тебя зовут? – Глаза репортера были безумны.
– Зови как нравится. Ну, хоть Альберто. Прибавь газу.
– За что ты убил копа, Альберто?
Водитель фальшиво затянул: «Я Билли Кидд, я Билли Кидд…»
Хенрик пыхтел, натягивая чужую обувь: ботинки жали. Грудь разламывалась, было больно дышать. Он мучительно размышлял, стоит ли убить эту парочку. Злость на себя отогнала боль – что это с ним? С чего вдруг он стал задумываться над такими обыденными вещами? Его учили убивать не думая; неважно, кто перед тобой – вражеский солдат или местный житель, случайно встретивший диверсионную группу на марше. На первом месте всегда была необходимость; хотел он того, или нет, от этой способности зависела его жизнь. Сомнения были гибельны для него, они отодвигали его последнюю цель, не оставляли ему времени; если придет нужда стрелять, он не будет уверен в твердости руки. Мелькнуло: неужели конец, теряю хватку?
