— И нашел, — кивнул Ксантенец. — Ну говори. Надеюсь, причина шпионить за мной была весомой, Хаген.
Хаген сохранял спокойствие.
— Даже целых две. Объявление войны двумя королями сразу. Достаточная причина?
Зигфрид задумался.
— Людегер и Людегаст, — молвил он затем, — Значит, они наконец решились.
— Наконец?
Зигфрид рассмеялся:
— Только не рассказывай, что для тебя это неожиданность, Хаген. Вормс и Бургундия давно подогревают аппетит соседей, точно золотое яблочко на дереве. Неужели ты всерьез думал, что ни один из них не догадается его сорвать?
— Уж этого мы не допустим, — отрезал Хаген, — Но я не затем явился, чтобы обсуждать это с тобой. Мне отдан приказ доставить тебя в Вормс. Отряд должен был вернуться еще вчера.
— Я… задержался, — равнодушно произнес Зигфрид. Он уже окончательно взял себя в руки.
— Я вижу, — кивнул Хаген.
— Быть может, то, что ты видишь, обманчиво.
— Мне этого вполне хватило. Но могу тебя успокоить: я никому не собираюсь рассказывать о том, что видел.
— А кто тебе сказал, что мне это очень повредит? — скучающим тоном осведомился Зигфрид.
От злости Хаген сжал кулаки:
— Спорить с тобой я не собираюсь. Времени нет — нас ждут в Вормсе, — Он протянул Зигфриду меч и плащ, — Что же ты медлишь?
Ксантенец не торопясь принялся надевать перевязь, он явно тянул время.
Они вышли на улицу, Хаген вскочил в седло. Конь недовольно фыркнул. Свежий след лошадиных копыт прямой линией устремлялся на юг, к Вормсу. Ну, если пассия Зигфрида жила в крепости и была не какой-нибудь продажной девкой, то Хаген вполне мог понять осторожность Ксантенца, даже столь преувеличенную.
Зигфрид наконец появился из-за дома верхом на белоснежном роскошном коне. Мускулы жеребца играли под шелковистой шкурой, он нетерпеливо прядал ушами. Хаген удивился: Зигфрид покинул крепость на другом коне, интересно, откуда взялся этот?
Но спрашивать об этом он не стал: нельзя было терять ни минуты.
Глава 9
Свежий след лошадиных копыт преследовал их почти до самого Вормса и лишь неподалеку от города свернул на восток, в бесконечный заснеженный простор. Но Хаген больше не думал о том, с кем мог встречаться Зигфрид в старой часовне — в городе хватало молоденьких дурочек, потерявших голову и готовых на все, лишь бы потом утешать себя воспоминаниями о жарких объятиях прославленного рыцаря. Возможно, дама была близка к королевскому двору и посему стремилась сохранить полную тайну. А Зигфрид — что ж, в пылу любовной страсти он пытался забыть истинную причину своего появления в Вормсе.
За несколько часов, прошедших с тех пор, как Хаген выехал из крепости, город изменился. На первый взгляд это не бросалось в глаза: на улицах было, как обычно, немноголюдно, над соломенными крышами приземистых домишек висел привычный запах угля, конского навоза и нечистот. С Рейна веял свежий ветерок. Но иными стали теперь лица людей: они встречали его не восторженными, как обычно, взглядами — в глазах горожан отражались теперь боль и страх. Да, тайна не могла долго оставаться неузнанной, горестные вести всегда распространяются необычайно быстро. Пока еще люди были обескуражены первым испугом, но Хаген, не раз переживший подобное, знал, что это скоро пройдет. Страх сменится отчаянным желанием выжить; привыкнув к мысли о горе и смерти, люди будут пытаться жадно взять от жизни все, что можно, пока еще не поздно.
Церковный колокол гулко зазвонил, когда Хаген и Зигфрид въехали в ворота крепости. Сердце Хагена сжалось от боли.
Поравнявшись с постоялым двором, Зигфрид резко натянул поводья:
— Они там?
Перед входом переминались с ноги на ногу двое стражников. Только теперь Хаген обратил внимание, что прохожие спешили перейти на другую сторону улицы, стремясь держаться подальше от словно зачумленного места, где остановились чужестранцы.
— Погоди, Зигфрид, — остановил он собиравшегося уже соскочить с коня Ксантенца. — У нас еще будет возможность побеседовать с ними.
Зигфрид недовольно нахмурился, но все же повиновался. Пришпорив жеребца, он поскакал прямо к главной башне. Хаген не спеша последовал за ним: теперь, у цели, окончательно загонять бедное животное было бы неоправданной жестокостью.
Зигфрид уже исчез в башне, когда Тронье подъехал к крыльцу. Два конюха чистили его великолепного жеребца. Хаген замешкался: разумеется, первым делом он должен был вслед за Ксантенцем поспешить к Гунтеру, но как же Альберих? Хоть вечер еще далеко не наступил, гном вполне уже мог вернуться с кое-какими новостями, а это было бы полезно для их военного совета.
Один из конюхов взял под уздцы его лошадь, но Хаген, покачав головой, натянул поводья и поскакал к конюшням.
Теперь они не казались запущенными: из похода вернулся большой отряд, и конюхам было полно работы — расседлать и вычистить смертельно уставших животных. Судя по всему, возвратились они совсем недавно — странно, потому что отряд должен был намного опередить Хагена. Он потратил много времени, разыскивая Ксантенца.
Альбериха нигде видно не было. Хаген осмотрелся вокруг, кивнул пробегавшему мимо конюху и хотел было уже выйти, как вдруг взгляд его задержался на одной из лошадей. Она была меньше и изящнее остальных животных. Хаген готов был поклясться, что в отряде Зигфрида ее не было. Но лошадка стояла вместе с недавно прибывшими конями.
— Эта лошадь, — сказал он. — Чья она? Кто на ней прискакал?
Конюх отвел взгляд:
— Я… не знаю, господин. Ее привели со всеми остальными. Понятия не имею, кто на ней ехал.
Это было неправдой. Хагену не было нужды даже смотреть парнишке в глаза, чтобы понять, что он лжет. Какая же важная причина побудила простого кнехта обманывать самого Хагена из Тронье? Отстранив конюха, Хаген шагнул к лошади.
Тонко заржав, лошадка повела изящной головой и искоса взглянула на него усталыми глазами. Ноздри ее трепетали, в уголках губ скопилась пена. Бедное животное дрожало всем телом, тяжело дыша, — очевидно, гнали его нещадно. Кожу на боках сплошь покрывали тонкие царапины от шпор. Лошадь была оседлана, но без потника: жесткий край грубой кожи впивался в спину бедняжки.
Из-под седла торчал кусочек серой ткани. Прищурившись, Хаген наклонился, ослабил подпругу и вытащил его целиком. Это оказался шелковый шарф, края его были тщательно обработаны, а в углу красовалась искусная вышивка в виде розы. Бургундской Розы…
На мгновение Хаген окаменел.
Порывистым движением засунув вещицу в карман, он поспешно вышел из конюшни и устремился к женским покоям. Во рту он ощущал горьковатый привкус.
За выступом крепостной стены его уже поджидал Альберих. Менее подходящего момента гном найти не мог.
