Хаген ответил не сразу. Он думал о том, что сказал Зигфриду в тот памятный вечер перед битвой, и об обещании, данном Гунтеру. Была бы его воля — он нашел бы тысячу причин, чтобы помешать этому браку. Но имел ли он право бросать на чашу весов свои смутные мрачные предчувствия против счастья этой девочки?
— Нет. Я не буду против. Если ты действительно этого хочешь. Подумай хорошенько, Кримхилд. Слова произносятся быстро, и назад их взять порой бывает уже невозможно. Тебе придется отправиться с Зигфридом в Ксантен, а может, и в его призрачную страну нибелунгов. Никто даже и не знает, какая там жизнь.
— Зигфрид знает, — оживилась Кримхилд. — И я тоже, дядя Хаген. Там так красиво — куда лучше, чем здесь. Там царит вечное лето и никто не знает, что такое война или нужда. — Заметив удивленный взгляд Хагена, она улыбнулась. Слезы уже высохли на ее щеках, — Или тебя беспокоит что-то другое, дядя Хаген?
— Нет, — Голос его был печален, — Я вижу, ты давно, уже все решила. Так что я рад за тебя, — Он протянул руку, потрепал девушку по щеке, отпил еще вина и снова опушился на подушки. Веки его отяжелели, сонный порошок делал свое дело, и теперь Хаген не пытался этому сопротивляться. Ему хотелось уснуть. Забыться. Возможно, впервые в жизни он проиграл битву, и вкус поражения был горек. Быть может, впредь ему придется ощущать его чаще. Он старел, и ничего нельзя было в этом изменить, — Это все, что ты хотела знать?
Послышалось шуршание юбок — девушка наклонилась поднять кубок.
— Да. Зигфрид… — Она запнулась, и Хаген вновь открыл глаза, чтобы взглянуть на нее, — Зигфрид уже все мне рассказал, в день вашего возвращения. Но я хотела услышать это из твоих уст. — Девушка быстро наклонилась и поцеловала его в лоб, — Я люблю тебя, дядя Хаген, — И она выбежала из комнаты.
Шум ее шагов потонул в грохоте деревянных ставней, распахнувшихся от ветра. Пламя в очаге затрепетало от резкого дуновения ледяного воздуха. Ставни вновь заскрипели в обледеневших петлях и во второй раз хлопнули) стену.
Только распахнул их вовсе не ветер. Это был Альберих.
Точно зловещая черная птица, гном уселся на подоконнике, уставившись на Хагена. Глаза его горели под черным капюшоном, словно раскаленные угли. Мороз пробежал у Хагена по коже — как умудрился этот мрачный демон проникнуть сюда, в самую высокую башню крепости? Был ли это один из кошмарных снов, в лихорадке сматывавших его тело и душу?
Протянув руку, Альберих уцепился за подоконник и: прыгнул на пол. Нет, это был не сон. Гном с трудом захлопнул тяжелые ставни. Завывание ветра утихло, огонь в камине снова горел ровным пламенем.
— Что тебе нужно? — спросил Хаген. Он уже подавил свой страх, но тот готов был вернуться в любой момент.
Маленькими шажками Альберих подошел к камину и протянул ладони к пламени.
— Ужас какой, — пробормотал он. — Я уж думал, она никогда не уйдет. На улице чертовски холодно, ветер едва не расплющил меня об окно.
— Так ты нас подслушивал! — взвился Хаген. — Ты…
Альберих резко обернулся, и под его взглядом Хаген замолчал. Карлик стоял перед камином, и накидка его загородила пламя очага, словно поглотив его. А сам Альберих казался тенью, нет, не тенью — частицей тьмы.
— Не очень приятное чувство, правда? Я просто хотел, чтобы ты хоть раз его испытал. — Голос Альбериха изменился: это было уже не противное тоненькое карканье, а сильный, громкий голос настоящего мужчины.
Он отошел от камина и уселся в кресло, и тело его под плащом словно начало принимать иные очертания. Теперь это был не сгорбленный гном, а невысокого роста, крепко сложенный мужчина. Секунду он глядел Хагену в лицо, затем прикрыл глаза и глубоко вздохнул.
Хаген, обливаясь холодным потом, откинулся на подушки.
— Конечно, я подслушивал, — невозмутимо заявил карлик. Хаген вновь почувствовал на себе его пристальный взгляд, — И то, что я услышал, Хаген, меня пугает. Ты во второй раз даешь обещание, сдержать которое не сможешь.
— Что тебе нужно? — еле слышно прошептал Хаген. Он хотел приподняться, но сил не было. — Зачем ты мучаешь меня?
— Я тебя не мучаю, Хаген, ты сам себя изводишь, — Он подождал, пока дыхание Хагена успокоится и он вновь приподнимется на подушках, — Зачем ты это сделал?
— О чем ты?
— Об обещании, которое ты дал Кримхилд. Ты прекрасно знаешь, что не сможешь его сдержать. Ты ведь бургундский подданный и не можешь допустить этого брака, — Альберих облокотился на спинку кресла. Демонический огонь потух в его взгляде. — Гримварда больше нет в живых, — сказал он.
Хаген испуганно вскинул взгляд:
— Гримвард…
— Убит, — заявил Альберих, — Он пал в бою.
— Зачем ты говоришь мне это? — нахмурился Хаген.
Альберих его словно не слышал:
— Многие пали в битве, Хаген. И двадцать лучников, сопровождавших твоего друга, — тоже. Все до единого.
— Что ты хочешь этим сказать?
Альберих подался вперед, сверля Хагена взглядом:
— Правду, глупец! Что с тобой творится? С каких это пор Хаген из Тронье не может отличить врага от друга? Когда год назад мы явились сюда, ты прекрасно знал, чего можно ожидать от Зигфрида. Что же ты не нашел повода его прикончить? И все — из-за какого-то бессмысленного обещания!
Хаген был обескуражен. Он, конечно, знал, что отношения между Альберихом и Зигфридом были далеко не так просты, как казалось со стороны. Но такой звериной ненависти он от карлика не ожидал.
— Через пять недель, на Троицу, Зигфрид по всем правилам будет просить руки Кримхилд, — продолжал Альберих, — И он ее получит, если ты этому не помешаешь. Он все здесь получил. Бургундия будет принадлежать ему, как он и замышлял с самого начала.
— Но почему я? — негромко спросил Хаген. — Почему ты пришел именно ко мне, Альберих?
— Потому что ты моя последняя надежда, — В голосе карлика зазвучала горечь, — Ты единственный, кто способен уничтожить Зигфрида. Но вместо этого ты даришь ему Бургундию и протягиваешь руку дружбы. — Он захохотал: — Взгляни на меня, Хаген. Я был королем, бессмертным властителем империи, не имеющей ничего общего с вашим миром. Я правил долго, дольше, чем существуют Бургундия, и Рим, и все другие империи на этой земле! Посмотри, во что превратил меня Зигфрид. В раба, жалкого шпиона. Из-за него я опустился до недостойной твари. Я ненавижу его.
— Почему же ты тогда не покинешь его? Он не сможет принудить тебя остаться.
— Потому что я дал слово. Я поклялся служить ему верой и правдой до конца своих дней. И я сдержу клятву.
— Так же, как и я.
Альберих злорадно рассмеялся:
— Расскажи-ка мне, как ты это собираешься сделать, Хаген. Ты во второй раз дал Кримхилд обещание, противоречащее твоему убеждению и твоей воле. Но ты ведь и Гунтеру клялся в верности, а он спросит твоего совета, когда Зигфрид попросит в жены его сестру. Что ты тогда будешь делать? Кого из них обоих ты разочаруешь, Хаген?. Какое из обещаний нарушишь? Кого предашь — Кримхилд или Гунтера?
