– С чего это вы взяли, что у меня есть к вам интерес, уважаемый?
– Я всегда слушаю новости, – отвечает абориген, не переставая улыбаться.
– Тогда почему вы бежите за нами, а не в полицию? Вас не интересуют деньги?
– Очень интересуют, сахиб. Если я пойду в полицию, все деньги достанутся им, а не мне. Я же привык зарабатывать другим способом.
– И каким же?
– У меня небольшой катер. Для прогулок богатых туристов.
– И много тут у вас туристов?
– Почти нету, – признается незнакомец. – А те, что есть, нанимают океанские яхты в порту. Или большие катера для охоты на иглоклювых акул.
– Тогда почему вы не разорились?
– Думаю, сахиб, нам есть смысл поговорить по дороге. О моем бизнесе. Не я один слушаю новости и понимаю по-имперски. У нас есть полчаса, не больше. Я попросил своих знакомых, которые тоже любят новости, дать мне немного времени, – в слове «попросил» мне чудятся нехорошие нотки.
– Вы пойдете слева. Мишель, держись рядом.
Мы спускаемся к берегу, петляя по закоулкам. Безмятежность неожиданного спутника только кажущаяся. Триста двадцатый угадывает место, где он прячет свой нож. Цепкий взгляд видит меня насквозь. Не скрывая своих намерений, опускаю руку под рубаху.
– Не нужно соревноваться со мной в ловкости, уважаемый, – прошу я. – Вряд ли вы окажетесь быстрее.
– Не буду, сахиб, – без тени иронии отвечает мужчина. – Меня зовут Баба Балвант Сингх. Просто Баба. Мой кинжал вот тут. Он нам не нужен. Я пришел говорить о деле.
– Мое имя вам известно. Говорите, Баба.
– Я думаю, мой катер будет вам полезен. Через полчаса за вами начнут охотиться все, кому не лень. Вы чужаки. Вас никто не укроет. У меня договор с таможенниками. Я могу вывезти вас. Прямо сейчас. Это и есть мой заработок. Через полчаса таможенники могут узнать, кто у меня на борту. Наши договоренности касаются мелких партий груза. Про таких важных птиц, как вы, речи не было. Так что решайте скорее.
– Допустим, мы вам верим. И как далеко вы сможете нас вывезти?
– Туда, куда скажете. Если вам негде скрыться, я могу предложить убежище в другом городе. У нас везде много друзей. Но эта услуга – за дополнительную плату.
– У вас? – спрашивает Мишель. – У кого это – у вас?
Баба не удостаивает ее внимания.
– У кого у вас, Баба? – повторяю вопрос.
– Сахиб, я сикх, – говорит он гордо, словно этот непонятный ответ способен мне что-то объяснить. Решаю про себя, что это какой-то мафиозный или религиозный клан.
– Какие у нас гарантии? – снова вмешивается Мишель.
– Женщина, ты у себя на родине большая птица, так? – вопросом на вопрос отвечает Баба.
– Это не имеет значения! Я имею право такое же право голоса, как и мой друг! – голос Мишель звенит от гнева.
– Так вот, запомни, женщина. Здесь говорят мужчины. А женщины ждут, когда им разрешат говорить. Сейчас мы говорим о делах с твоим другом. Не с тобой. Если будет нужно – он даст тебе слово, – негромко чеканит Баба и отворачивается от побледневшей от унижения Мишель.
– Это моя женщина. Мы действительно равноправные партнеры, – успокаивающе говорю я. Скорее, для Мишель, чем для нового знакомого. – Больше не груби ей. Она не привыкла к такому обхождению. Нам нужна свежая одежда. И теплая – тоже. И недорогое оружие. Когда мы сможем отплыть?
– Прямо сейчас. Место назначения оговорим на борту. За остальным заскочим по дороге. Неподалеку беспошлинный остров. Там хорошая торговля.
– Ты принимаешь только наличные?
– А что у тебя есть еще?
– Полицейская машина. Немного потрепанная, но на ходу.
– Из какого города? – быстро переспрашивает Баба. – Из нашего?
– Нет, из Кришна-Сити.
– Опасно. Много взяток за перерегистрацию. Больше десяти тысяч за нее не дам.
– Двадцать, – говорит упрямая Мишель.
Баба даже ухом не ведет. Смотрит только на меня.
– Я никогда не торгуюсь. Цена справедливая.
– Хорошо, согласен на десять, – киваю я. – Она здесь, рядом. Под большим деревом в переулке недалеко от берега. Ключи под сиденьем.
Баба достает из складок одежды коммуникатор и коротко с кем-то говорит. Не понимаю ни слова из его тарабарской речи.
– Попроси его говорить при нас только по-имперски, – шепчет мне Мишель. Я согласно киваю.
Замусоренный песок скрипит под ногами.
– Вот мой катер, – Баба показывает рукой в сторону воды, туда, где у хлипкого причала сквозь туман проступает неясное темное пятно.
Разномастные подгнившие доски настила, сквозь большие щели в которых видна вода, угрожающе прогибаются, скрипя под нашим весом. Катер оказывается небольшим суденышком метров десяти длиной. Большая рубка с зализанными обводами в середине корпуса. Когда-то широкое остекление прикрыто щитами с узкими прорезями. Немного округлые борта выдают основательную осадку. Судно выглядит каким-то намеренно неряшливым. Будто солдат, выряженный в маскировочное рванье. Корпус выкрашен в невзрачный серый цвет. Металл короткой скошенной мачты затерт неровным слоем тусклой мастики. Даже металлические леера вокруг рубки тщательно замазаны черным. Катер поскрипывает кранцами на легкой волне.
– Универсальный всепогодный полуглиссер. Не волнуйтесь. Волну держит – будь здоров, – гордо сообщает Баба. – Зову его «Мальком». Такой же шустрый.
– Мощно смотрится. Будто военный, – желая сделать хозяину приятное, говорю я.
– Ха, военный! – презрительно плюет в воду Баба. – Военные рядом с ним – как бревна. Береговой охране рядом делать нечего! Я их легко делаю. Даже и не пытаются догнать.
– А что, часто приходится удирать с грузом туристов? – подначиваю я.
– Что поделать. Особенности бизнеса, – грустнеет сикх. – Хотя, обычно обходимся без этого.
Из рубки выглядывает молодая неулыбчивая женщина. Яркое пятнышко на лбу. Стало быть, замужем. Она боса. На ней просторная полотняная рубаха длиной до колен. Широкие парусиновые брюки. Узнав своих, женщина со стуком ставит на палубу за ограждением рубки что-то невидимое. Судя по звуку, это что-то имеет приличный вес. И наверняка способно стрелять.
– Это моя жена, Чандраканта. Мой экипаж, – представляет ее Баба.
– Женщина на корабле? Да еще член экипажа?
– Хочешь поискать другую лодку, сахиб? – насмешливо интересуется Баба.
– Просто удивлен, что на вашей планете женщины могут заниматься чем-то еще, кроме воспитания детей и стирки.
– Я сикх, – снова с гордостью говорит он. – Мне плевать на касты. Моя жена делает то, что я прикажу. К тому же катер – наш дом. Не волнуйтесь, она стоит десятка мужчин. Спускайтесь в каюту. Сюда, под рубку. Осторожно, берегите голову.
