Ким уже в который раз пожалела, что Строгов запретил ей брать камеру. За такие кадры ухватился бы любой телеканал. Там, в большом мире, «газированная глина», исцеляющая переломы, ушибы, резаные и колотые раны в считанные часы, стоила бешеных денег. А здесь банда бродяг-сталкеров запросто черпала немытыми лапами эту драгоценную массу.
– Хватит вам, – буркнул Папаша Гризли. – Дорвались до сладкого… Мне не терпится взглянуть, что за куча там отсвечивает…
Это были «пустышки». Целая гора «пустышек». «Пустышек пустых», «пустышек полных», «пустышек односторонних». Солнечный свет преломлялся между медного цвета дисками под самыми причудливыми углами, превращая груду «гидродинамических ловушек» в сияющую, исполинскую друзу горного хрусталя.
– Да это же целое состояние! – выдохнул Навуходоносор. – А, братва? Сначала «брызги», потом «глина», теперь вот «пустышки»… Таскать, не перетаскать!
– Так о покойниках говорят, идиот, – проворчал Папаша Линкольн. – Много ты отсюда натаскаешь…
– А что? – не унимался Навуходоносор. – Дорожку прощупали. Потихонечку, полегонечку…
– Куда тебе «пустышку» тащить, дистрофик, – отозвался Злой, поглаживая приклад своей «М-16».
– Справлюсь получше тебя, баба брюхатая…
Сталкеры еще какое-то время препирались добродушными голосами. По привычке они видели в этом небывалом изобилии артефактов лишь кучу хабара, за который можно выручить сопоставимое количество зеленых. В глазах Строгова явно светился иной интерес: для ученого сие изобилие было прежде всего еще одним необъясненным феноменом Зоны Посещения. Даже Ким как зачарованная смотрела на эту гору света, все больше проникаясь тем странным чувством, которое старые сталкеры называют Зовом Зоны.
Пока они любовались, раздался мелодичный звон, и появилась еще одна «пустышка». Она не свалилась с общей кучи, а возникла словно из ниоткуда и, подпрыгивая на мелких камешках, подкатилась к Картохе. Он машинально придержал ее ногой.
– Черт, откуда она взялась? – спросил Злой.
– А откуда они все берутся, – философски заметил Папаша Линкольн. – Прямиком из ада!
– Похоже, размножаются делением, как этаки, – заключил Гризли. – Эх, просчитать бы энергетику процесса… Все-таки у «пустышки» масса раз в десять больше…
Дзын!
Новая «пустышка», на этот раз – полная, появилась прямо в воздухе, едва не огрев по плечу Лопеса. Латинос противно взвизгнул и отскочил. «Полная пустышка» тяжко грянула оземь.
– Чего визжишь? – осведомился Навуходоносор.
– Ошпарила, сука!
– Все правильно, – сказал Строгов. – Выделение тепла…
– Да засунь ты себе в жопу эти выделения! – заорал Лопес. – Физик-нарик…
– Рвем отсюда! – завершил дискуссию главарь. – Пока нас заживо не изжарило…
Они торопливо двинулись прочь от сияющей груды.
Дзын – послышалось позади – дзын, дзын, дзын… Горячий ветер настиг сталкеров, словно волна кипятка, вырвавшегося из гейзера. Взвыл Навуходоносор. По-заячьи заверещал Лопес. Захлебнулся длинным негритянским ругательством Папаша Линкольн. Злой и Картоха молча покатились в пыль. А Гризли повалил Ким в подвернувшуюся канаву, заслоняя девушку своим широким телом. Звон рождающихся «пустышек» слился в сплошной треск. Земля тряслась. Раскаленный ветер гулял над пустошью.
Ким задыхалась под тяжелой тушей русского, но боялась пошевелиться. Ей казалось, что волосы у нее на голове уже свернулись в мелкие, жесткие колечки, а кожа на руках покраснела и распухла. Как глупо… Получить ожоги здесь, в десятках километров от ближайшего врача… Ведь даже 911 не наберешь… А если и наберешь, кто откликнется?.. Ким принялась лихорадочно вспоминать, кому можно было бы позвонить – Бобу Хиггинсу? капитану Квотербладу? С перепугу она даже забыла, что в Зоне начисто отсутствует мобильная связь…
Строгов вдруг выдохнул ей в затылок и откатился в сторону. Ким поняла, что не в состоянии подняться – этот медведь вдавил ее в грязь, как солдат окурок сапогом. Она только приподняла голову и посмотрела на руки. Кожа и вправду немного покраснела, но волдырей не было. Облокотившись, Ким ухватила прядь волос, понюхала. Паленым не пахло.
– Вставай, Дейли, – сказал русский. – Цела твоя красота.
Он подхватил ее под руку. Помог подняться. Выбравшись из канавы, Ким увидела остальных сталкеров. Выглядели они страшновато, но не безнадежно. Лопес морщился, изрыгал латинские проклятия. Другие помалкивали. По их ошпаренным лицам было видно, что ругань латиноса раздражает их сильнее ожогов. Наконец, Папаша Линкольн пробурчал:
– Заткнулся бы ты, гуталинов выкормыш… И без тебя тошно…
– У меня в аптечке пузырек с «синей панацеей», – сказал Злой. – Немного, но на самые сильные ожоги хватит…
– Если нам и дальше так будет везти, – вставил Гризли, – скоро мы найдем целую цистерну «панацеи»…
– Если нам и дальше так будет везти, – подхватил главарь, – скоро мы напоремся на океан «зеленки» и «плешь» величиной с футбольное поле…
Дневное пекло уступило вечерней прохладе, но группа Папаши Линкольна все еще не преодолела расстояние, оставшееся до поселка «Радужные озера-2».
– Зона пошла густо, – прокомментировал ситуацию Картоха.
Остальные молча с ним согласились.
Каждый шаг приходилось прощупывать гайкой. Те из них, что удавалось подобрать, подбирали, но ловушек попадалось все больше, и запас гаек стремительно таял. Даже трюк с бечевкой не всегда выручал. Злому едва не вывихнуло руку из плеча, когда гайку на бечевке схватила неизвестная аномалия – стремительно, словно аллигатор – удочку зазевавшегося рыболова.
Папаша Линкольн как в воду глядел: правда, на океан «зеленки» они не напоролись, но зато вдоволь полюбовались на ее фонтан, бьющий из сердцевины обширной «комариной плеши». Строгов попытался вякнуть что-то о взаимосвязи между гравиконцентратом и квазибиологическими массами, но его быстро заткнули – нервы у всех были на взводе, научно-популярная лекция могла закончиться банальным мордобоем.
Шоссе, ведущее к поселку, было перепахано широким оврагом. На дне, будто нерастаявший снег, лежали пласты «жгучего пуха».
– Хорошо хоть ветра нет, – почти шепотом произнес Папаша Линкольн. – Придется обходить…
И они двинулись в обход оврага, прислушиваясь к малейшему дуновению. Страшно было представить, что произойдет, если ветер поднимет «пух» и это облако накроет не успевших вовремя убраться сталкеров. Каждому хотелось мчаться со всех ног, подальше от опасного места, но Зона по-прежнему «шла густо» и все так же приходилось промерять каждый шаг. Впрочем, иногда случалось и бежать.
Овраг со «жгучим пухом» остался далеко позади, сталкеры зашли в мертвый, высохший на корню лесок. И попались. Ким не сразу поняла, что произошло – земля вдруг ушла у нее из-под ног. Падая, она увидела, что и другие сталкеры валятся, будто сбитые кегли. Ким попыталась приподняться, но едва она оторвалась от гнилой лесной подстилки на несколько сантиметров, как вновь распласталась на спине. Вернее – на рюкзаке, в чертовски неудобной позе, когда тело согнуто, а голова запрокинута. И то ли от этой позы, то ли под влиянием неизвестной аномалии, но Ким почувствовала, что теряет власть над телом. И ведь непонятно – почему: ни малейшего сотрясения почвы, ни свинцовой тяжести «комариной плеши». Никакого внешнего воздействия, только мерно разливающаяся по мускулам слабость. Похожие на опрокинутых жуков, сталкеры ругались богохульными словами, но это единственное, что они могли вознести к небесам. Не то что встать – руки не поднять, ногу в колене не согнуть.
