Девушка медленно подходила к машине. Гунна двигалась гораздо быстрее, хотя позволяла себе перебежку лишь во время движения неизвестной. Наконец одна оказалась возле запертого пустого внедорожника, а другая — у неё за спиной.
— Что ты здесь ищешь?! — Гунна хотела резким окликом испугать неизвестную.
Незнакомка рывком обернулась на звук и встала в терцию, выставив заострённый стволик сухой ёлки. Её встревоженные глаза медленно застывали, приобретая видимость взгляда змеи. Страха в них уже не было.
— Мне нужен Антон, — ровным голосом произнесла незнакомка.
— Его здесь нет, — растерялась в первый момент Гунна, теперь её застали врасплох. К такой реакции и к такому вопросу она не была готова.
— Где он?
— Я не знаю.
— Ты лжёшь. Я чувствую присутствие его силы.
Night вывернулась из лямок рюкзака и шагнула вперёд, нацелив остриё в грудь Гунны. Та качнулась в сторону и попробовала перехватить палку. Не тут-то было, опытная фехтовальщица уже вернула клинок, и теперь он летел сверху, готовый приложиться в точности к сонной артерии. Night с удивлением ощутила, как в центре её ладони вспыхнуло горячее пятно, и что-то потекло из него вдоль палки. Она даже притормозила удар. Гунна отскочила, пропуская удар перед собой, инстинктивно подняла руку на блок. Палка мелькнула перед лицом, не задев, но она почувствовала резкую жгучую боль в левой руке. Следующим прыжком она ушла в сторону, за молодую ёлку, развернулась и бросилась бежать через лес.
— Стой! Я всё равно его найду! Ты всё равно скажешь! — Night кинулась за ней, оступаясь в снегу, ломая тонкие стволики подроста.
Гунна знала этот лес как свою квартиру, она могла бы пройти по нему ночью с завязанными глазами, она была уверена, что ей легко удастся оторваться от преследования и уйти по одной из лесных дорог. Она и оторвалась, но незнакомка топала по её следам с размеренностью и упорством носорога. Гунна подумала, что в этой гонке она устанет раньше, чем сможет уйти. Она развернулась и принялась дожидаться соперницу.
Night бросилась на неё, даже не сменив ритма бега. Лёгкий стволик взлетел на финт, чтобы обрушиться на голову жертвы с непредсказуемой стороны, но жертва не стала уворачиваться от удара. Вместо этого она рванулась вперёд, одним движением подлетела к противнице и схватила её за плечи, вынуждая опустить клинок. Физически Гунна была сильнее, Night бросила палку, её руки метнулись к горлу Гунны. Та отшагнула, всплеснула руками и хлопнула сложенными лодочками ладонями по ушам Night. После такого удара люди теряют сознание, однако Night снова пошла вперёд, сокращая дистанцию. Вот теперь Гунна по-настоящему испугалась. Она видела, что глаза её противницы потухли, в них не осталось ни проблеска разума, но тело продолжало двигаться и атаковать, значит, его вёл совсем не рассудок. Она поняла, что остановить Night можно только одним способом — сделав физически невозможным движение, то есть убить, и не просто убить, а расчленить тело. Но не убивать же её в зоне! Чёрт! Night неожиданно быстро ударила, Гунна с трудом увернулась, оступилась, Night тут же вцепилась ей в плечи, и обе девушки рухнули в высокий сугроб.
Через мгновение сугроб взорвался, из него во все стороны полетели ошмётки снега. Там ворочался зелёно-сине-белый клубок, из которого иногда показывались рука, нога или волосы и неслись рычание, визг и ругань. Гунна была сильнее и тяжелее, Night была вёрткой и упорной. Она выскальзывала из захватов и с маниакальным упорством стремилась вцепиться противнице в горло или в глаза. Казалось, она вообще не устала, сила её рывков не уменьшалась. Гунна уже тяжело дышала, двигаясь медленнее и стараясь придавить соперницу массой и взять в захват. Наконец она подгребла её под себя и вывернула ей руку за спину. Night с рычанием рванулась и чуть не сбросила Гунну обратно в снег, но та успела захватить вторую руку противницы и тоже её вывернуть. Теперь она имела преимущество в положении. Она понемногу отползала и поднималась на колени, заставляя врага согнуться если не за счёт боли, которую это тело не чувствовало, то за счёт рычага. Используя этот рычаг, она проволокла Night до ближайшего неразметанного сугроба и макнула головой в снег. Девушка рычала, плевалась, брыкалась и вырывалась, но Гунна раз за разом окунала её в сугроб, пока тело не перестало биться и не обмякло. Тогда она выволокла мокрую Night из «холодной», прислонила к ближайшему крепкому стволу и на всякий случай связала ей руки шнурком от своего капюшона. Потом отёрла растаявший снег со своего лица и с лица пленницы. Она не испытывала жалости к врагу — ей нужно было содержать его в состоянии, пригодном для допроса.
Оставалось ждать, пока Night очнётся. Ждать пришлось долго. Наконец девушка захлопала ресницами. Потом в её глазах появилась искра разума, она обвела взглядом деревья, распаханный снег, задержалась на Гунне и посмотрела на свои связанные руки. Потом снова взглянула на Гунну. Обе молчали. Гунна внимательно изучала очухавшуюся Night, теперь в той ощущалась враждебность, но эта враждебность была понятной и человеческой, в её подоплёке лежали обида и боль. Всё-таки досталось ей изрядно.
— Зачем? — начала разбор полётов Гунна.
Пленница ещё раз с некоторым удивлением оглядела поле битвы и промолчала.
— Ты помнишь, что ты творила?
— Да. — Night опустила голову. — Помню. Смутно, как сон.
— Зачем ты сюда пришла?
— Я приехала. Мне приказали.
— Кто?
— Не знаю. Три человека в чёрных костюмах. Они дали мне наводку на зону. Они послали меня найти… — Вдруг она замолчала, вскинула голову и резко бросила: — Чёрный здесь?
— Нет, — пожала плечами Гунна.
— Он был здесь? — продолжала допрос Night.
— Здесь его не было.
— Тогда где он может быть?
— Я не знаю. Если бы знала, я не сказала бы об этом тебе, но сейчас я действительно не знаю этого.
— Да, я верю. — Порыв пропал, Night снова смотрела в землю. Наконец она процедила сквозь зубы: — Извини. Я не управляла собой. Извини.
— Я поняла, — отозвалась Гунна. — Кто управлял тобой, ты знаешь?
— Нет. Кто-то или что-то, что сильнее меня. Я не могу этому сопротивляться. Оно заставляет меня причинять вред, даже если я не хочу. Оно само причиняет вред. Но я не могу исчезнуть, отказаться от всяческих встреч, я люблю Антона.
— Я тоже его люблю.
— Что же делать?
— Уходи. — Она подошла к Night и распустила затянутый узел. Верёвка упала.
— Да, я уеду. — Night встала и огляделась, отыскивая свой рюкзак.
— Высохни сперва! — милостиво разрешила Гунна. — Идём, только не буянь больше.
— Не буду. Наверно, не буду. Незачем. — Она криво усмехнулась.
Гунна посмотрела на мокрую сверху донизу девушку, оглядела себя, фыркнула и пошла к машине. Обратная дорога показалась обеим ужасно длинной. На месте Гунна тут же влезла в салон машины, вытащила небольшую плоскую фляжку в кожаной оплётке и сделала два длинных глотка.
