— Конечно. Они у нас имеются почти круглый год. — Она хвастала, довольная, что может тоже удивить собеседника. — Главное — было бы на чём круг укладывать. Сейчас полно озимых культур, есть уже и луговая трава. Невысокая, конечно, но для кругов хватит.
— Вот бы застать! — Антон мечтательно завёл глаза.
— Да! — тут же отозвалась Таня. — Кстати! Мне тут на днях показали новый круг — первый круг этого года. Это недалеко, миль сорок от дома, под тем же Солсбери. Можем завтра съездить, посмотришь воочию. Там красотища: живописное место, панорама, шикарный вид с холма, а внизу ещё и рисунок на поле.
— Давай, — обрадовался Антон. — Если успеем. Я только за.
— Постараемся. Пока что у нас впереди Бирмингем, здесь движение плотное. — И Таня внимательно уставилась на дорогу.
Действительно, наступило самое пиковое время утра, в обе стороны двигался плотный поток, но пробок не наблюдалось. Дисциплинированные англичане старались не нарушать правил и не создавать себе лишних проблем. Чёрный смотрел в окно и удивлялся, насколько ухоженным выглядел раскинувшийся перед ним пейзаж. Всё казалось игрушечным: карманные чистенькие домики, аккуратные поля и луга, он ожидал, что ближе к северу на лугах окажутся и такие же аккуратные, постриженные овцы. Это было красиво, но очень уж непривычно.
Люминос думал долго, прежде чем решился на общий сбор. Он просчитывал будущие расклады и так и этак, меняя внешние условия, меняя степень активности, меняя даже уровень связей внутри команды, и всё равно не получал удовлетворительного прогноза. Перспективы группы, о которых напомнила ему шальная Ксю, вырисовывались печальными. Он пришёл к выводу, что единственным выходом, позволяющим рассчитывать на развитие в дальней перспективе, а не только на мелькание на телеэкране ещё пару лет, остаётся изменение внутренних принципов организации. И с этими выводами нужно было ознакомить всех. Конечно, в другие города он мог лишь разослать развёрнутое изложение своих идей, но москвичи могли собраться и обсудить на месте.
Он прикинул, в какой день это собрание окажется наиболее удобным, и взялся за телефон.
— Ой, а у меня как раз книжка в спецхране заказана, — отозвалась Ирина. — А там по моей части что-нибудь будет нужным? Без меня точно нельзя обойтись?
— Именно по твоей — нет. Я хотел бы обсудить организационные вопросы.
— Тогда можно без меня, а? Консультацию если кому — я всегда готова, ещё какой конкретный вопрос, посчитать что. А организация — не моё это совершенно. Как решите, пусть так и будет.
— Ладно, иди в свой спецхран, — смирился Леонид, понимая, что ничего не добьётся. Никакого понятия о дисциплине вообще не заложено и никогда не было заложено в неманских головах. Придётся и это менять тоже, но не сразу. Это потом. Сначала должна быть структура.
— Хорошо, буду, — отозвались Калина и Баал.
— Обязательно, я тоже думаю, что давно пора что-нибудь всем менять — протараторил Онил.
До Лохматого он просто не дозвонился, телефон был выключен или вне зоны, видимо, тот опять пропадал в своём любимом зимнем лесу. Night Леонид извещать не стал, при мысли о звонке ей он начинал чувствовать некое внутреннее сопротивление, а подобным сигналам своего подсознания он привык доверять. До Чёрного он также не смог дозвониться, автоответчик оператора упорно отвечал, что абонент находится вне зоны доступа.
— Слушаем, — изрёк Калина, когда они собрались, как водится, наверху. — Что ты хотел нам сообщить?
— Я размышлял о наших целях и о нашем сегодняшнем положении, — начал Люминос. — И пришёл к некоторым заключениям, мне хотелось бы, чтобы вы их услышали.
Баал и Калина молчали, ожидая его дальнейших слов.
— Мы слушаем, — отозвался Онил.
— Несколько лет назад мы приняли решение легализоваться и заявить о себе как об исследовательской группе. Мы вышли в Интернет и получили некоторую известность, — продолжил Леонид, — в достаточно узком кругу. После того как мы освоили телеэфир и особенно после выхода книг, наша популярность возросла на порядки. Но это никак не отразилось на принципах нашей работы, изменение внешнего положения не сопровождалось внутренними изменениями. В результате образовался большой разрыв между тем, как представлена наша деятельность для сторонних лиц, и тем, чем она является на самом деле. О нас сложились легенды, но мы-то пока живые и настоящие. А эти легенды уже не позволяют увидеть нас за своей мишурой. Вместо статуса и авторитета исследовательской организации мы всё больше приобретаем статус поп-звёзд. Мне кажется, это не то, чего бы нам хотелось. Я неправ?
— Продолжай, — уронил Калина. — У тебя же есть позитивные предложения?
— Да. Мне кажется, нам нужно серьёзно задуматься о структуре группы. Сейчас она довольно аморфна, этого было достаточно для узкого круга общения и достаточно для наших исследовательских работ, но этого недостаточно для широкого взаимодействия с окружением, раз уж мы на него пошли. Представьте, что у зрителя или читателя возникает конкретный вопрос по какому-то конкретному информационному поводу, который он получил. Кому он может его задать? Допустим, это не простой зритель, а возможный коллега или представитель науки.
— У нас есть почтовый ящик, который не составляет труда найти, — заметил Мирон. — Письма, приходящие на него, доступны для всех членов руководства группы.
— Да, доступны, все прочтут письмо. И на этом всё кончится, потому что каждый будет считать, что на него ответит кто-то другой.
— Не всё так мрачно, но так иногда бывает, — согласился Калина.
— Дальше, насколько мы сами представляем, какая работа ведётся нашими людьми из других городов? Кто может сказать, чем сейчас занят Фрост? Или Шаман?
— Исследованиями, — тут же отчеканил Онил.
— Какими? И это Калининград, в котором находится, можно сказать, наш второй центр. Петербург вообще существует в отдельном режиме, мы узнаем о том, что происходит там, лишь в двух случаях: первый — «есть идея!» и последний — «результат проекта». Кто сможет ответить, если на почтовый ящик группы придёт вопрос, связанный с работой, которую ведут не в Москве?
— Что ты предлагаешь? — повторил свой вопрос Александр.
— Для начала — создать единый информационный центр. Или координационный центр, как угодно. Нужна точка, нужен человек, который был бы в курсе всего, что происходит на пространстве действия группы. Тогда он станет звеном взаимодействия между внешним окружением и внутренней информацией.
— Пресс-центр, что ли? — переспросил Мирон. — Ну, ты завернул формулировочку!
— Нет, не пресс-центр, хотя он сможет общаться и с прессой. Именно координатор, который всегда будет в курсе того, кто над чем работает и чего он достиг. Это будет полезно для нас самих ничуть не меньше, чем для абстрактной прессы. Сейчас чтобы узнать, чем занят Калина, нужно спросить Калину, а чем занят Фрост, нужно спросить Фроста, это потерянное время. А если человека нет на связи, это попросту невозможно. Вместо этого можно будет задать только один вопрос и только одному лицу и получить полный ответ.
