Кузьмич на прощание помахал рукой, Чёрный вырулил на дорогу и свернул к ближайшей заправке. Машина шла на удивление легко и мягко. Антон залил полный бак, выехали на Ленинградку, миновали пост ДПС, потом МКАД и в наступившей темноте устремились в сторону Петербурга. Они не сговаривались, куда нужно держать путь, решение было одним и полностью очевидным.
Возле небольшого придорожного магазинчика уже на выезде из Химок Матрёша попросила притормозить, она решила, что нужно купить воды на дорогу. Возможно, это было ошибкой. Она исчезла за дверью и показалась вновь через пару минут с двухлитровым баллоном чего-то слабогазированного и не минерального. Бросила бутылку назад, заняла своё место — ещё минута. Они тронулись вновь.
Второй пост миновали, ненавязчиво пристроившись к фуре, катившей в правом ряду. Из-за массивного грузовика в глаза гайцам не бросилась невзрачная старенькая «копейка». Дальше плотный поток редел, разбивался по полосам и скоростям движения. Чёрный не гнал, иномарки обходили его легко, грузовики иногда обгонял он сам, хотя предпочитал идти где-нибудь между двух хороших, внушительных дальнобоев, желательно с маркером «TIR». Теперь он позволил себе расслабиться — в Подмосковье никого не удивил бы старенький автомобиль, жаль лишь, что номера на нём выставлены городские.
В Солнечногорске пост был устроен у светофора. Здесь было полное раздолье работникам полосатой палки, они могли выбирать себе машину вдумчиво и не торопясь. Толстый служитель закона взмахнул жезлом, и Чёрный покорно сдал вправо, пристроился к поребрику и включил аварийку. Толстяк вперевалочку шествовал к ним. Когда он поравнялся с машиной, Антон приоткрыл окно.
— Тыр-быр-дыр, — махнув рукой в сторону козырька фуражки, извлёк из себя инспектор, затем более членораздельно произнёс: — Документы.
Чёрный протянул сразу всю пачку, пусть разбирает. Гаец медленно, едва ли не по складам, прочёл каждую из бумаг, то и дело поглядывая на машину, как будто оценивал, что с этой шушеры можно содрать. Похоже, осмотр его не радовал. Машины в очередной раз остановились на светофоре, и инспектор, не выпуская документов из рук, пошлёпал на сторону поста, где было светлее и где переминался с ноги на ногу равный ему по габаритам напарник.
Антон нервничал, но не покидал машину. На улице начал накрапывать дождь. Толстяки в синей форме о чём-то сговаривались, согласно кивая друг другу. У одного из них то и дело взрёвывала рация. Сигнал светофора сменился, потом опять загорелся красный. Инспектора беседовали между собой, один из них держал в руках документы Антона и, похоже, забыл об этом. Чёрный покинул машину. Он с уверенным видом прошагал к посту, по званию обратился к «своему» инспектору и ровным тоном поинтересовался, всё ли в порядке с его документами и какие проблемы? Гаишник с недоумением взглянул на него, потом на бумаги в своих руках, протянул их Чёрному и машинально взял под козырёк. По рации передавали сводку оперативных ориентировок. Антон почувствовал, как волосы зашевелились у него на голове — он услышал описание внешности Матрёши. «Матвеева Матрёна Сергеевна, — неслось через хрип и визг, — может следовать в сопровождении мужчины среднего роста…» Дальше Антон слушать не стал. Он, нарочито не торопясь, взял бумаги и поспешил к «жигулю», пока горит нужный сигнал.
Он поглядывал на инспекторов, ожидая зелёного, теперь они дружно смотрели в его сторону, но на их лицах не было заметно озарения или догадки. Антон тронулся, когда заскорузлые извилины одного из них, наконец, совместили то, что до них донесли органы слуха, и то, что наблюдали глаза. Инспектор заорал: «Стой!» Антон вдавил педаль газа, сделав вид, что не сумел ничего расслышать. Он тронулся на зелёный свет, гаец махал палочкой и подпрыгивал на другой стороне дороги, не рискуя сунуться в плотный поток машин. Переключить светофор у него соображения не хватило.
Антон, едва не посвистывая, миновал городок. Он рассчитывал, что может не беспокоиться до следующего поста ГИБДД, — обычно нарушителей передают по цепи. А следующий пост можно было объехать по местным трассам, и теперь Антон так и рассчитывал поступить. Не тут-то было. Они не проехали и пяти километров, как вдали показалась мигалка ДПС. Антон немного прибавил скорости, но не слишком, он опасался как следует поднажать на такой дороге. Патрульные приближались, сзади донеслось мерзкое кряканье сигналки и следом металлический голос: «„Жигули“ номер тыр-пыр ТэА, принять вправо, остановиться». Антон продолжал ехать с прежней скоростью. Матрёша испуганно поглядывала то на него, то на патрульную машину. «„Жигули“ номер тыр-пыр ТэА, остановитесь!» — гремел приказ. Чёрный в ответ прибавил газу. Он подумал, что за ним не будут гоняться вечно. Теперь он отрывался от преследователей. «Жигуль» шёл по-прежнему легко и без напряжения, теперь уже Чёрный с удивлением посматривал на Матрёшу — что за чудесную машину держал её папа в своём гараже? Антон подумал, было, что обошлось, что гайцы одумались и решили не гробить на вечно ждущей ремонта трассе свою технику.
«„Жигули“ номер тыр-пыр ТэА, остановитесь!» — вновь прогремело над дорогой. Одновременно что-то лязгнуло по корпусу. Стреляют?! Донёсся звук ещё одного выстрела, попадания Антон не заметил, решил, что целятся по колёсам и бездарно мажут. На всякий случай он чуть повёл рулевым колесом, заставляя машину мягко вилять по дороге. Опасно, но лучше, чем угодить под прицел. По привычке он взялся считать выстрелы — обычно у гайцов редко оказывается больше чем две обоймы, но тут из бокового въезда вырулил ещё один автомобиль ДПС. Отставший, было, патруль прибавил скорости и снова приближался к Антону, а присоединившийся сразу вышел на левую полосу и ускорился. Теперь оставалось только гнать, Антон увеличивал и увеличивал скорость. Левый дэпээсник почти поравнялся с его машиной, и оттуда тоже принялись стрелять. «Они там что, охренели! — Антон на миг оторвался от дороги и бросил взгляд вбок. — Подобьют, мы же в них и влетим!» Он успел заметить неподвижные, словно остекленевшие, глаза стрелка и всё понял. Инспекторов ДПС в этой машине не было, только их одетые в форму тела. Мгновенный холодок пробежал по позвоночнику, ударил в мозг, ускоряя мысли, проясняя внимание. Чёрный никогда не стремился участвовать в экстремальных гонках, но, похоже, выбора у него не было.
— Держись крепче! — скомандовал он Матрёне.
Девушка молча повиновалась. Теперь следовало отыскать до сих пор уцелевший сугроб, желательно помощней. Здесь было холоднее, чем в самой Москве, в лесу снег ещё кое-где встречался, он же грязными ноздреватыми кучами лежал в придорожных канавах, там, куда его сгребали чистильщики трасс. А на полях уже везде выставилась чёрная мокрая земля, покрытая остатками прошлогодней травы. Антон понимал, что рано или поздно к двум машинам прибавится третья и так далее, сколь бы долго и быстро он сейчас ни гнал.
Они вихрем пронеслись по тёмной глухой деревушке, затем мимо лесополосы, впереди показалось поле. Антон разглядел впереди светлое пятно сугроба и крикнул Матрёне, чтобы хватала трость и выпрыгивала из машины сразу же, как только она остановится. По полю будет нелегко уходить, хорошо бы ближе к лесу, но тут не прикажешь. Он оценил ширину придорожного рва. После того, что они преодолели на пару с Гошей, этот был просто мелкой рытвиной. Столбиков вдоль обочины вроде бы не наблюдалось. Мысленно прочертив траекторию, Антон чуть подправил руль и стал стремительно съезжать с дороги. На глазах ошалевших патрульных машина на бешеной скорости врезалась в придорожный сугроб, взлетела с него, как с трамплина, и перелетела через канаву. Гайцы очнулись и ударили по тормозам, но их с ужасающим визгом и скрежетом пронесло ещё несколько десятков метров. А «копейка» спланировала, как заправский сноуборд, приземлилась на все четыре колеса и немного прокатила по полю, пока окончательно не увязла. Пока она катилась по жирной грязи, Матрёша успела отстегнуть ремень безопасности и уже открывала дверь. Как только машина встала, она выскочила и тут же поскользнулась и упала в грязь. Антон перелез через сиденье и плюхнулся рядом с ней.
