— Но если всё будет хорошо, то всем будет мир.
— Мир — понятие относительное. Давай по существу.
— Валяй.
— Сложно разговаривать в таком ключе.
— Я жду.
— Права и обязанности сторон?
— Что ты хочешь от меня? Если ты попросишь больше, чем сможешь унести…
— Знал бы, чем ты владеешь, сказал бы.
— Ты знаешь эти великие сказки, в детстве все слышали. Я владею тем, что ты не сможешь унести.
Вот, опять темнит, не даёт ответа. В сказках намёк, да, поди, пойми его. Они разные. А может, цену себе набивает, по аське не поймёшь. Или его цену сбить хочет. Опять базар.
— Ок… Хорошо.
— Так как я нахожусь на границе, я не буду сознательно встревать в распри сторон.
— Ладно…
— Моё дело, чтобы никто не переходил границ.
Не нужна ему её граница. По крайней мере, тогда была не нужна. Все эти рассуждения о вечном только злили.
— Ты говоришь, что владеешь информацией. Мне нужны ответы на некоторые мои вопросы, конкретно.
— Задавай вопросы, пока я тут. С утра всё равно проснусь другой.
— Откуда кольца?
— Вода.
— Да, какой вопрос — такой ответ…
— Под водой… Я тебе уже однажды ответила на этот вопрос.
— Под водой? А можно подробней?
— Откуда они конкретно у тебя — тишина. Ты искатель. Ты нашёл то, что не смог унести.
— Где именно я это нашёл?
— Меня больше интересует, почему они к тебе попали, и всех остальных, судя по всему, тоже.
А вот здесь она прямо сказала про «остальных», но он тогда не зацепился, не обратил внимания. Слепой крот! Вот о ком нужно было спрашивать её тогда, возможно, многое бы пошло иначе. Нет, сделал вид, что всё понял, всё сам знает. И получил — задницу.
— То есть ответ никто не знает?
— Ты вообще обладаешь на девяносто процентов тем, что не можешь унести.
— Это ясно…
— И пытаешься собрать в кучу материал.
— Вопрос: а когда я смогу это унести?
— Мне тут говорят, если что, обменять могут. Хы!
— Размечтались!
— Мои у тебя не пытаются обменять. Кстати, освободившись от ненужного груза, ты найдёшь то, что ищешь.
— Что подразумевается под грузом?
— Отпустить от себя всё. Не встревай в полемику с чужими. Освободи сознание.
— Легко сказать.
— Легко и сделать. Лиза же смогла.
А вот это почти то, что ему передал Брюс. «Переоценка», «освобождение от прошлого». И Властелины все уши прожужжали своим «отпусти психику», «освободи сознание». Видать, пока не припрёт — не дойдёт. Тогда точно не дошло, вернулся к любимым баранам.
— В какой зоне возможен переход и когда?
— Тебе невозможен переход, тебя убьют.
— Есть кому?
— Стража — монстры — работают по заданной программе.
— Что, даже артефакты не спасут?
— Они не пускают инородные тела. С хранителем только сопровождающий выйти может.
— Кто у нас хранитель?
— Артефакты — это всего лишь вещи.
Лукавишь, Ариста, лукавишь. Тут вон сколько шуму из-за одного кольца, а ведь оно тоже всего лишь вещь.
— Проф говорил, что у него могут быть большие проблемы в будущем… Возможно, что именно ваш контакт убьёт его…
— Его убьёт наш неконтакт. Он, как незапятнанная субстанция, не сможет долго.
— Долго — что?
— Жить, ещё если это он.
— Ариста, ты можешь спрогнозировать ближайшее будущее?
— Если не он — ничем не рискует, но рискуешь ты. Я не могу спрогнозировать будущее без того, кто даст последний ответ.
— Вот как…
— У него есть кот? Или, возможно, был? Нет, не было никогда? Это очень плохо. Если есть возможность, пускай заведёт громоотвод.
— Ситуация достаточно серьёзная, и я не могу принимать решения сразу просто так… Ариста! Я вас совсем не знаю.
Теперь он попробовал слиться в кусты с тем, что удалось урвать. Поиграл Профом, как картой, а отдать не рискнул. Себя бы этим отдал, хоть себя и будущего, подписал под неизвестно что в неизвестные времена. И не на словах, как сказал вначале, а по-настоящему. Страшно.
— Знаешь. Лиза — это и есть я. Я весь курс в 2006-м с вами отсидела, если помнишь.
— Помню. И что в зону не вышла, тоже помню.
— А теперь подумай о том, как красиво бы разбегался народ в зоне, если бы я поехала. Случись там такой разговор, как сегодня, кому бы из них ты там в голову вбил, что это нормально?
Теперь она пальцы гнёт. Ладно, про Профа оставила, но не ушла, может, ещё расскажет что? Не разбежались бы ребята, зря она так. Жизнь показала — не разбежались, хотя перепугались изрядно. Ничего, опыт усвоили.
— Допустим, мне не впервой. Так что насчёт будущего? Ближайшего?
— Я чистая субстанция, всё то, что идёт на загрязнение моей природы, дисквалифицируется из моего мира.
— Красиво сказано…
— Тебе нужно сделать то же самое.
— Но мы живём в том, в чём родились… выбор невелик.
— Это верно.
Как он тогда вздыхал: опять о вечном. Что ж их всех, подселенцев всяческих, так тянет на философский трёп? Им о конкретике, они о субстанциях да о чистоте. Проповедники!
— Если я сделаю, как вы говорите, то издохну, как суслик, в первый же месяц.
— Но ты всегда помни, что к чистым субстанциям тянется всё, что только можно. Все мы умрём рано или поздно. А тебе надо сходить к врачу.
А вот в этом она была права, видела, вещунья, и даже предупредила, как уж смогла, отвлеклась от чистой демагогии. Но он и предупреждения не услышал. Сам дурак.
— Мне и без чистоты хватает «иногородних».
— Физическое тело — дело такое, в идеале должно быть храмом чистому разуму.
— В идеале… Только не в этом мире.
— Сумев очиститься тут, можно будет выбрать место, где остаться.
— Так всё-таки можно?
— Выбрать. Но не уйти.
— Это как?
— Следующее перерождение. Конечно, при условии, что ты сейчас тут на последней жизни.
Это они мастера — в следующих жизнях манну небесную с малиной пообещать. Только слушай. Правильно, поведутся кролики, перестанут стену долбить — им спокойнее. Чего уж тут не понять?
