Когда в дверь сестринской комнаты ворвалась взлохмаченная босая фигура с совершенно белым, перекошенным от страха лицом и расширенными безумными глазами, дежурная медсестра чуть сама не упала в обморок. Но тут же опомнилась и схватилась за нашатырь. Ватка, поднесённая к носу, произвела волшебный эффект — Чёрный понял, что раз он чует такую вонь, значит, всё-таки жив, и придётся вернуться. Он начал медленно приходить в себя. С немалым удивлением Антон сообразил, что добежал от своей палаты до самого конца коридора. Ничего себе! Вот так лежачий больной. Он оглядел себя и криво усмехнулся — в мятом спортивном костюме и босиком он смотрелся совершенно по-идиотски.
Чёрного торжественно сопроводили в палату. На обратном пути он уже снова хромал. Зато мозги прояснились и озадачились вопросом: что это было? Вскоре возле постели собрался целый консилиум врачей. Антона заставили подробнейше расписать свой нестандартный опыт. Поинтересовались, как пациент Моршан насчёт наркотиков? Конечно, никакой дряни он не употреблял, тем более это не составляло труда проверить. Сошлись на том, что так могла выразиться аллергическая реакция на новокаин. Ему заменили новокаин на зарубежный аналог и посчитали эпизод закрытым. А когда медики убрались, Антон взялся за ноутбук — ему самому очень хотелось знать, что с ним такое было? Перерыв весь Интернет, он остановился на версии, что это мог быть анафилактический шок, в общем, да, аллергия. Антон почитал про предмет подробнее и очень сильно задумался, что было бы с ним, если бы он не догадался или не успел вырвать иглу? С этого дня он с подозрением стал смотреть на все назначаемые ему лекарства. Прежде ему никогда не приходилось серьёзно болеть, и реакции своего организма на медицинские препараты он не знал. Теперь он подробнейше выспрашивал у медсестёр все нюансы действия лекарств, и, наслышанные о его подвигах, весть о которых широко разошлась, они понемногу начинали поглядывать на него с подозрением.
По Москве расползался свиной грипп. То есть самого гриппа никто не видел, но у страха глаза велики, особенно у страха, широко тиражируемого и рекламируемого. По телевизору весь день гоняли рекламу новых противогриппозных препаратов, разумеется, бешено дорогих. По Интернету ломали копья сторонники и противники идеи о существовании пандемии и всемирного заговора. И те, и другие подогревали интерес к проблеме, не давали теме заглохнуть. В газетах на первых страницах печатались «верные» рецепты для защиты от страшной заразы, для её опознания и излечения. Газеты раскупали мигом. В новостях не забывали упомянуть об очередной помершей от свиного гриппа мексиканской или китайской девочке. В городе возникла новая мода — на улицу теперь стало принято выходить в медицинской маске. Девчонки разукрашивали эти маски весёлыми рисунками. А в аптеках стояли очереди тех, кто не сумел вовремя такую маску приобрести. Цивилизованные муравьи усердно бегали по указанным им дорожкам, а кто-то где-то, возможно, вносил очередной параметр в некое уравнение, описывающее законы поведения муравьёв.
Антон ничего этого не видел, ведь в больнице и так многие ходят в масках. В некоторые отделения вообще без маски проход запрещён. Но ему рассказывали о всемирном помешательстве навещавшие его друзья. Что ж, массовые психозы вполне вписывались в ожидаемое развитие событий.
Вечером третьего дня почти перед закрытием больницы появилась Татьяна — в пятницу она могла освободиться лишь довольно поздно. Впрочем, Антону не ограничивали визиты гостей. Медсестра со своими уколами и щедрой горстью таблеток ругаться не стала. Антон полулежал, слушал Танин голос и ждал прихода сна. После таких доз он засыпал быстро и неизбежно. Перед сном знакомое покалывание пробежало по рукам и ногам, в глазах потемнело. Знакомое? Чёрный немедленно узнал это ощущение и вскочил, подброшенный приступом сильнейшего страха. Он не зря обшаривал Интернет — теперь он знал, что результатом аллергической реакции может оказаться кома и смерть. Но капельницу ему заменили! Откуда взялся аллерген в ежевечерних уколах? Кто-то пытается его убить? Кто?! Почему?!
— Что случилось? — Татьяна оказалась на ногах вслед за Антоном, испуганная выражением его лица. — Тебе плохо?
Ничего не ответив, Чёрный втиснул ноги в шлёпанцы и бросился вон. Медсёстры на посту чуть не отскочили от стойки, увидев подбегающего Антона, его мертвенно-бледное лицо и блестящие бегающие глаза с расширенными зрачками. Наверно, они решили, что перед ними дознувшийся наркоман.
— Мне пло-хо. Как тог-да. — Чёрный попытался объяснить, что с ним происходит, язык слушался очень плохо. — Те-ря-ю соз-нание.
Пока он стоял, в глазах потемнело сильнее, его качнуло. Медсестра быстро намочила ватку нашатырём. Резкий запах немного привёл в себя. Но к ватке приходилось прикладываться постоянно. Его усадили, измерили давление. Антону не хватало воздуха, он попросил открыть балкон. На него посмотрели как на сумасшедшего. Растерянная Night стояла за стойкой медпоста, готовая помочь Чёрному дойти до палаты. Только в палату он не хотел. Он поднялся, с воплем «Воздух!» добежал до окна и дёрнул за шнур. Створка откачнулась, тут же потянуло холодом. Антону показалось, что, пока он бежал, в голове чуть-чуть прояснилось, а окошко не помогло совсем. Он оставил окно и понёсся по коридору.
Здание этого корпуса больницы представляло собой большой квадрат с вырезанной серединой, так что коридоры отделения переходили один в другой и создавали замкнутый контур. На один квадрат приходилось два дежурных поста. Девушки, дежурившие на втором, были очень удивлены, когда мимо них пробежал растрёпанный больной с перекошенным лицом и дикими глазами. А Антон боялся остановиться: бег прояснял сознание, как будто встречный поток воздуха, овевающий лицо, относил некую застилавшую его пелену. Боль он перестал чувствовать, ещё когда выскакивал из палаты. Но больным не положено бегать! Им нужно лежать. Поэтому, когда Чёрный пошёл на второй круг, медсёстры попробовали его остановить, они оставили пост и попытались поймать его в коридоре. Он легко увернулся от их неопытных рук.
— Антон, подожди! — Следом за ним побежала Татьяна. — Постой, что ты делаешь?
— Больной, прекратите немедленно! Остановитесь! — Обе медички с криками и ругательствами тоже поспешили вслед.
Из дверей начали показываться потревоженные криками и топотом пациенты. Они выглядывали в коридор и рассредоточивались вдоль стен, занимая трибуны. Когда Антон пошёл на третий круг, за ним бежали уже пять девушек под азартные вопли зрителей:
— Давай-давай! Держи темп! Обходи его, обходи! Подреза-ай!
Из дальнего конца коридора доносилось дружное:
— Шай-бу! Шай-бу!
Кажется, кое-кто уже заключал шуточные пари и принимал ставки на победителя. Товарищи Чёрного по несчастью вовсе не были жестоки или бессердечны. Но пребывание в больнице, помимо страданий тела, влечёт за собой отчаянную беспросветную скуку. Поэтому больные как дети — они всегда рады любому происшествию, способному скрасить их лишённую радости жизнь. К тому же никому не могла прийти в голову мысль, что человек, способный бегать, плохо себя чувствует. Наконец до отделения добралась дежурный врач, но помочь она тоже ничем не могла: в ночной аптечке отсутствовал адреналин, а шок можно купировать именно этим средством. Пока что адреналин изо всех сил вырабатывал перетрусивший организм. Надолго ли его хватит, Антон не знал.
