— Как сегодня твой людоед? — спрашивала она.
— Сегодня скормил ему троих, — отшучивался он.
— Сказал тебе что-нибудь?
— Ничего нового.
Они вместе занимались нудными домашними делами, обязательными до бесконечности. Яр привычно стонал, что такую работу должны выполнять сиберы. Потом они ели, разговаривали и ждали вечера — с приходом сумерек в их доме появлялось электричество.
Дни были неотличимы один от другого.
И это было так же ужасно, как незастроенная пустота огромного мира вокруг их крохотной деревеньки.
* * *
Шестого апреля Яру исполнилось тридцать девять лет.
Он проснулся утром, помня о личном празднике, потянулся, надеясь найти рядом Леру, улыбнулся.
Но ее не было. Она уже убежала, оставив на столе накрытый полотенцем завтрак и записку с тремя написанными от руки словами: «поздравляю, люблю, целую». Он, глядя на эту записку, быстро перекусил. Потом сгреб остатки хлеба в тряпицу, обулся, оделся и вышел на улицу. Ведро с мослами и мясными обрезками, как обычно, стояло под крыльцом. Яр цыкнул на двух псов, кружащих неподалеку, помахал рукой выглянувшему из-за угла соседу и, подперев дверь палочкой, двинулся по ставшему привычным маршруту.
* * *
На скрип уличной двери Угр отозвался нетерпеливым потявкиванием.
— Сейчас, сейчас, — крикнул Яр, боком заходя в темную прихожую, которую бежи и люды почему-то называли клетью.
Поставив ведра на пол, он ногой прикрыл дверь и покачал прислоненную к перегородке лестницу, проверяя ее крепость и устойчивость. Каждый раз он лез на сеновал, преодолевая страх. Сбитая из жердей лестница пружинила под ногами и потрескивала. С трудом Яр заползал на редкий настил сеновала и еще более осторожно продвигался вперед. Труха сыпалась вниз, жерди скрипели, густая паутина с высохшими трупиками насекомых липла на лицо. Только добравшись до края настила, Яр переводил дух.
Так было и в этот раз.
— Привет, людоед!
Угр, задрав голову, смотрел на него.
Яр уселся на обычном месте, поставил ведро справа от себя и, преодолевая отвращение, вытащил из месива отходов самую большую, скользкую и липкую кость. Он бросил ее космачу и торопливо вытер пальцы о штаны.
— Дурак ты, — сказал он вниз. — Поперся тогда со мной, потому и сидишь теперь в грязи в четырех стенах.
— Угр, — согласился поймавший угощение космач.
Кость захрустела у него на зубах, розовый сок потек по шее на грудь. Яр отвел взгляд.
В бараке было довольно светло: через дырявую крышу пробивались пики солнечных лучей, сквозь высоко расположенные узкие оконца, затянутые мутной пленкой, в просторное помещение вливался похожий на болотную жижу свет, светились и многочисленные стенные щели, которые Яр вот уже какой день тщился заделать.
Он бросил космачу вторую кость и, подождав немного, вытряхнул вниз из ведра все его содержимое. Космач благодарственно рыгнул и, скрестив кривые по человеческим меркам ноги, сел перед кучей мясных отходов. Отбирая лакомые куски, он поглядывал на болтающего ногами Яра и тихонько урчал.
Когда великан расправился с мясом, Яр скормил ему принесенный из дома хлеб и рассказал о своем празднике. Других новостей вроде бы не было, и Яр, привычно пожаловавшись на скучный образ жизни бежей, решил возвращаться в деревню. Он бросил за спину пустое ведро и убрал за пазуху тряпицу, в которой принес хлеб.
— Ну, — сказал он, наклоняясь вперед. — Пока!
Слово «пока» космач знал и понимал.
Прощаясь, он обычно поднимал левую руку и пару раз неловко ей взмахивал — этому жесту его научил Яр. Но сейчас великан странно отреагировал на привычное слово. Он резко выпрямился, раздул ноздри и склонил голову набок, глядя не то на запертую дверь, не то на расположенное рядом с ней крохотное окошко-отдушку.
Яр заподозрил неладное. Ему сразу вспомнились угрозы охотников и людов, недовольных соседством с космачом. Яру показалось даже, что он слышит звук шагов и треск огня. Он на четвереньках бросился к светящейся щели у строил, не обращая внимания на густую паутину, забыв о непрочности настила. Но разглядеть что-то сквозь узкую дыру в крыше было невозможно: он видел лишь небо и макушки деревьев.
Громко скрипнула входная дверь, и Яр вздрогнул. Кто-то вошел в клеть и остановился. Яру ясно представить, как незнакомец стоит перед запертой на два прочных засова дверью и решает: отпереть ее и войти к космачу или подняться на сеновал.
— Эй! — тихонько крикнул Яр. — Кто там?
Ответа не было. А через секунду Яр услышал, как скрипнули ступеньки приставной лестницы.
— Эй, там! — крикнул он громче и сам удивился своему сдавленному, но звенящему голосу. — Назовись!
Гость назваться не пожелал.
Освещение чуть изменилось — чья-то тень закрыла прямоугольный лаз, заслонила часть пробившихся под крышу лучей.
Яр пожалел, что не взял тесак, что поленился сегодня и не прихватил топорик, с помощью которого обычно конопатил стены барака. Он заглянул вниз — только туда он и мог теперь отступить. Высоковато для прыжка, но если сперва повиснуть на краю настила, уцепившись за выступающие жерди, а потом разжать пальцы, то, наверное, можно будет свалиться, ничего себе не сломав и не вывихнув. И вряд ли злоумышленник рискнет последовать за ним. В деревне все знают, как загнанный космач защищал Яра и пытался его спасти.
Тень выпрямилась, насколько позволяли балки. Очевидно, это был человек. Люд или беж — не понять. Неясно даже, мужчина это или женщина.
— Что вам надо? — спросил Яр, не сомневаясь уже, что намерения пришельца добрыми назвать нельзя.
— Угр, — сказал вдруг космач внизу.
Зловещая тень двинулась вперед.
Яр ухватился за жерди, готовясь спрыгнуть вниз, свесил одну ногу.
— Не подходи! — прокричал он срывающимся от напряжения голосом.
Тень встала.
— Не подходи, — повторил Яр. — Не двигайся.
— Сюрприз, — прозвучал неуверенный женский голос. — А ты что, напугался?
Фигура сместилась влево, встала под широкий луч света. Яр заморгал, не веря своим глазам.
— Лера?
— Не узнал! — Она засмеялась.
— Зачем ты здесь? — Ему пришлось сделать над собой усилие, чтоб не обругать ее. — Я мог тебя ударить. Я же не видел, что это ты. Почему молчала?
— Хотела сделать сюрприз.
— У тебя получилось. — Он разозлился. — Что за странная идея с сюрпризом?
— У тебя же день рождения. Я принесла пирог. И горячий чай. Теперь-то мне можно подойти? Не сердишься больше?
Лера шагнула к нему. Яр вдруг вспомнил, что там, куда она сейчас наступит, есть слабое место, которое он всегда обходил стороной. Он крикнул «стой!» и подался вперед, но было уже поздно. Гнилые жерди треснули, настил вздыбился, и Лера, взвизгнув, полетела вниз. Яр обмер.
