— Где шкуру взяли? — и онемел, увидав глаза зверя.
— Угр, — сказал космач, задрав голову и с интересом разглядывая столь высоко забравшегося человека.
— Не стреляй! — крикнул Яр дежурному, уводя великана за строения, прикрывая его собой. — Мы по делу идем!
Вооруженные патрульные, выглянув на шум из дежурки, тут же спрятались назад. Этого космача трогать было не велено — они и не собирались. Ему, конечно, не место тут, он должен был сидеть в заточении, но мало ли какое распоряжение поступило? Наверное, кто-то из начальства решил встретиться с людоедом. Возможно, и пожар случился по команде. Много сейчас начальников стало, не разберешь, кто из них самый главный, не поймешь, кому подчиняться. И ведь у каждого какие-то соображения на уме! Послушаешь одного — правильно говорит. Другого послушаешь — все вроде наоборот, все не так, как у первого, а тоже правильно…
Закрывшись в дежурке, опасливо поглядывая в оконца, патрульные долго обсуждали царящий в деревне разлад, находя появление космача следствием общей нездоровой обстановки. В очередной обход дружно решили не идти, оправдываясь тем, что на улице и без того полно народу.
Яр и не думал скрываться, ведя космача по деревенской улице к дому Леры. Он много раз представлял, как однажды пройдет здесь рука об руку с людоедом, ловя уважительные боязливые взгляды встречных. Вышло немного не так, как рисовалось в воображении: уважения оказалось не столь много, как хотелось бы, а боязни больше, чем было нужно.
Дом стоял темный и тихий, дверь все так же была подперта палочкой-рогаткой. Внутри пахло нежилым, будто хозяева отсутствовали, по крайней мере, месяц. Лера, только переступив порог, щелкнула выключателем — электричество было. Угр, щурясь, поглядел на матовую колбу засветившейся лампы, удивился, чихнул.
— Давай, не загораживай проход, — толкнул его Яр.
Первым делом они напились, ковшом вычерпав ведро досуха. От такого количества выпитой воды Яру стало дурно, и он сел на пол, борясь с тошнотой и корчась от острой рези в животе. Угр наклонился к нему, поводил рукой над сутулой спиной — вроде бы немного полегчало.
Лера уже хозяйничала, вынимая из холодной печи лущеный горох и сухари, гремела посудой, рылась в шкафу, большим ножом щепала растопку. Яр смотрел на нее и не понимал, зачем он тут, для чего он ей вообще нужен.
Через десять минут в печке с гудением разгорался огонь, в закопченном чугунке грелась вода, а на поцарапанной сковороде растекалось масло.
— Яичницу все будут? — спросила разрумянившаяся Лера.
— Все, — ответил Яр, снова почувствовав болезненные спазмы в животе.
Угр тем временем исследовал новое жилье. Потолок для него был низковат, да и стены стояли слишком близко. К тому же тесное помещение было заставлено разными непонятными предметами, так что порой повернуться, чего-нибудь не задев, оказывалось почти невозможным делом. Угр смущенно пыхтел и с тревогой посматривал на хозяев — не выгонят ли они его, если он тут нечаянно что-либо порушит.
— Я дверь запру, — сказал Яр, направившись к выходу. — Не явились бы гости.
— Да ты что! Теперь разве кто решится к нам сунуться?
— Действительно, — слабо усмехнувшись, согласился Яр.
Но, поразмыслив немного, из комнаты все же вышел, пересек полутемный коридор, запер на два крючка входную дверь и еще долго стоял возле нее, напряженно вслушиваясь в уличный шум. В мутном стекле маленького окошка трепыхались огненные отблески, навевая воспоминания о городских рекламных панно.
— Не спят, — доложил Яр, вернувшись в комнату.
— Садись, поедим, — повернулась к нему Лера.
Она уже накрывала на стол.
— Ты волшебница, — сказал Яр.
Она улыбнулась.
Еды было немного: вымоченный в кипятке горох, яичница во всю сковородку, распаренные в печи сухари, слегка подпекшиеся сладковатые луковицы. Угру эти кушанья были в новинку, и он не столько ел, сколько пробовал. Зато Яр и Лера времени даром не теряли — уплетали так, что за ушами трещало, а на глаза слезы наворачивались.
Первым со своей порцией разобрался Яр. Отодвинув тяжелую глиняную тарелку, он утянул пару сухарей из блюда Угра, вылакал из кружки оставшуюся воду и лениво оглядел стол. Он не насытился, но еда все равно опьянила его. С необоримой силой потянуло в сон, мысли сделались вялыми, а мир вокруг будто дымкой подернулся. Яр зевнул, отодвинулся от стола и вытянул ноги.
— Сегодня поспим как люди, — сказал он, предвкушая скорый отдых в тепле и уюте на чистых простынях. — А завтра в баню. И Угра отмоем.
Космач недовольно хрюкнул: воды он боялся почти так же, как огня.
— Привыкнешь, — сказал ему Яр, неожиданно легко уловив мысль великана.
— А что дальше? — спросила Лера, собирая ненужную больше посуду. — Ты думал, что будет дальше?
Яр непонимающе на нее посмотрел.
— Дальше? — переспросил он.
И в эту секунду произошло нечто такое, от чего с Яра вмиг слетела вся его пьяная сонливость. В темном углу за печкой, где обычно сушилась уличная одежда, раздался резкий мелодичный звон. Яр задохнулся, побелев лицом. Там, в темном углу, трезвонил его комми. Яр вспомнил, что пять дней тому назад, укладываясь спать, он поставил «сэй» подзаряжаться, подключив его к единственному на тот момент свободному разъему в доме. Яр собирался в свой день рождения перечитать прошлогодние поздравления, пересмотреть оставшиеся в памяти записи, немного над ними поплакать, погрустить — если, конечно, «сэй» не станет, как обычно, урямиться и нормально включится… Пять дней провисел в темном углу забытый «сэй», подпитываясь от самодельной розетки. А когда хозяин вернулся домой, включился сам по себе и подал сигнал.
— Ты чего так испугался? — шепотом спросила Лера, со страхом и недоумением заглядывая в темный угол, откуда звучала, повторяясь, отрывистая музыкальная трель.
Яр круглыми чумными глазами посмотрел на нее. У него отнялся язык, и он при всем желании не смог бы сейчас объяснить Лере, что именно эту мелодию из стандартного набора «сэйев» много лет тому назад он лично выбрал для обозначения входящих вызовов от Алеты.
Яр был уверен, что на его полумертвый комми звонит мертвая старшая жена.
* * *
Это был не звонок.
— Это напоминание сработало! — крикнула Лера из темного запечного угла, показывая Яру светящийся экран комми. — С пометкой двойной важности! Со вчерашнего дня висит!
— Я никогда не ставлю двойную важность, — прохрипел Яр, все еще уверенный, что без мистики случившееся не объяснить.
— Ты, наверное, просто забыл. Тут про больницу что-то.
— Про что? Я никогда…
— Написано, что надо зайти в клинику. Сменить какого-то сибера.
— Сменить? Сибера? — В голове словно щелкнуло что-то, сместилось, и Яр вспомнил.
