* * *
Борис Саппер, больше известный как Узкоглазый Бор, трясся в скрипучем прицепе и громко проклинал свою святую доверчивость. Он еще не вполне отошел от укола станнера, его била дрожь, голова гудела и подергивалась, а перед глазами, порой совсем застилая мир, кружились розовые хлопья. Ему бы лежать сейчас в тишине и тепле, потягивать разбавленный водой мятный джуйс и менять холодные компрессы. Но нет же: он судорожно цепляется за борт болтающегося прицепа, и бьется о него, и царапается. А все потому, что какой-то подлый проходимец обвел вокруг пальца все их братство, выставил дураками их всех, но что еще хуже — надул самого Хама.
Ох, и озлился же тот, когда узнал о сбежавших! Переколотил все, до чего дотянуться мог, дверь отпер, которую бог знает сколько времени не отпирал, крепко побил Макса Третьего, только лишь за то, что он доложил о происшествии. А подвернись тогда под руку Хаму кто-то из действительно виноватых — убил бы на месте, задушил бы голыми руками.
«Нет, ну надо же было так попасться! — ругал себя Борис. — Поверил в какую-то девицу, обрадовался, поперся помогать… Хорошо, что жив остался, а ведь могло куда хуже кончиться…»
Всех, кто оказался под рукой, направил Хам в погоню за беглецами. Снарядил всю технику, что была на ходу. Сорок восемь человек, пять мобилей на колесах увеличенного радиуса, три прицепа, шесть скутеров — и все ради того, чтоб изловить двух чужаков и вернуть любимый мобиль Хама, который он иначе как танком не называл.
Конечно, вездеход, оборудованный огнеметательной трубой, вещь нужная и ценная. Но стоило ли в такой спешке бросать вслед за ним все основные силы, оставляя практически без защиты самую главную ценность — дом, подключенный к электросети, энергетический узел всего квартала, центр братства, его крепость.
Может, и правда Хам Проволочник сошел с ума, как поговаривают его недруги?
Или же похищенный танк увез нечто ценное? Ценное настолько, что Хам предпочел пойти на огромный риск, лишь бы это вернуть?
Что это за Херберт, о котором он так кричал? Знакомое вроде бы имя. Кажется, ходили какие-то разговоры про этого Херберта. И связывали его вроде бы с теми же самыми людьми, что делали огнеметательный танк, — с личными мастеровыми Хама, его немногословными любимчиками, зазнайками, невесть чем занимающимися в закрытом подземном гараже.
Уж не из-за этого ли Херберта и снарядил Хам погоню? Не из-за него ли он прервал свое долгое добровольное заточение и сам, впервые за много лет возглавил боевой отряд?
* * *
Покореженный мусоросборщик завелся не сразу. Он повздыхал, будто жалуясь на обидно короткий отдых, вздрогнул, стряхивая с себя мусор, поморгал фарой — и только после этого с явной натугой раскрутил мотор.
— Далеко не уйдем, — признал Ларс, постучав согнутым указательным пальцем по мутному стеклу стрелочного индикатора. — Но хотя бы оторвемся.
Он повозился в кресле, взялся за руль, повернулся к Яру.
— Стреляй только наверняка. Каждый выстрел будет отбирать энергию.
— Может, тогда уж и не надо? — спросил Яр, с трудом представляя, что он станет делать, когда в прицел огнемета попадет мобиль, полный живых людей.
— Может, и не надо, — отчеканил Ларс. — Решай по обстановке. Но учти, если мы окажемся у Хама в руках, живыми он нас точно не выпустит.
Пробитая витрина со звоном обрушилась, когда мусоросборщик сдвинулся с места. Будто капли, заскакали по бетону стеклянные осколки.
— Держись! — знакомо рявкнул Ларс, и тяжелая машина, на ходу разворачиваясь, вынеслась на улицу…
Они сразу оторвались от преследователей: отсветы чужих фар мелькали все реже, тускнели и отдалялись, потом вроде бы пропали вовсе. Яр приободрился, но Ларс особого оптимизма не выказывал.
— Они нашли нас по следу, — бормотал он, не отрывая взгляда от дороги. — И вряд ли уже его потеряют. Сейчас главное — уйти как можно дальше. Это даст нам какое-то время… Как можно дальше…
Разогнавшийся мобиль трясся по ямам, подпрыгивал на дорожных вздутиях, расшвыривал оказавшиеся на пути препятствия, кидался из стороны в сторону, слушаясь резких поворотов руля. Ларс специально выбирал дорогу посложней, надеясь замедлить преследующие машины, а может быть даже и разбить их. С широкого проспекта они свернули на узкую улочку, одна сторона которой была застроена двухэтажными домиками, а по другой тянулись длинные рифленые стены каких-то ангаров. Потом пробили старый забор, пересекли совершенно пустую магистраль, повалили голый рекламный щит и закружились, запетляли по району, застроенному уродливыми слепыми зданиями.
— Держись! — вскрикивал Ларс, вписываясь в особенно крутой поворот.
И Яр держался, хотя держаться особо было не за что. Так вот он и задел рукоять огнемета, да попал пальцем на красную кнопку — над головой ухнуло, и длинный язык густо коптящего пламени, изогнувшись, ударил в бетонную стену, на которой был нарисован большой — в полтора человеческих роста — непонятный знак. Облупившаяся краска вспухла от жара пузырями; жидкий огонь потек со стены на землю. Мусоросборщик фыркнул мотором и будто бы споткнулся.
— Осторожней ты! — гаркнул Ларс. Яр втянул голову в плечи. Ему было очень стыдно. Сил у мотора хватило еще минут на пятнадцать езды. Даже Яр, никогда сам не водивший мобили, почувствовал, как падает мощность. Последние метры они просто катились под небольшой уклон. И встали, ткнувшись носом в опору эстакады, с хрустом раздавив единственную фару.
— Ну вот, — сказал Ларс, распахивая дверь со своей стороны. — Прибыли.
Несомненно, раньше это был парк. В нагромождениях ржавой арматуры угадывались очертания аттракционов. Торчащие из бетонных оснований балки подсказывали, где находились легкие будки, в которых продавали сладкие воздушные зерна, цветные шары, мятную вату и прочую мелочь, без которой прогулка по парку теряет половину своей прелести. Перекошенная карусель, кажется, еще могла вращаться, несмотря на истлевшее основание. Выстроившиеся урны и скамейки обозначали границы теперь едва заметных дорожек, сходящихся к чаше фонтана, в которой темнела гниющая жидкость. И будто гигантская круглая антенна, возвышалось над заброшенным парком чертово колесо, глубоко запустившее в растрескавшийся бетон свои широко расставленные ажурные ноги.
Как давно люди оставили это место? Сколько лет прошло с того дня, как здесь гуляла последняя влюбленная пара? Сто? Двести? Наверное, больше…
Ларс какое-то время стоял на подножке мобиля, напряженно слушая тишину, потом удовлетворенно кивнул и соскочил на землю.
— Теперь уже рядом, — сказал он, помогая выбраться из кабины Яру. — Теперь можно и пешком.
Он повел рукой справа налево, указывая на что-то далекое. Яр поднял голову, посмотрел и за чертовым колесом, за бетонным забором, за устремленными в небо домами разглядел плотно составленные массивные корпуса, плавающие в тонкой матовой дымке.
— Концерн, — выдохнул Яр.
