— Думаешь, они там и останутся?
— Боюсь что-либо предполагать.
Хурбы так и не сдвинулись со своих мест: пока Ларс перебинтовывал заново ногу, пока Херберт разбирал груду спутавшегося оружия, пока Яр сворачивал наскоро почищенный чуть теплый плащ. Хурбы не шелохнулись, когда люди и сибер продолжили путь. Разве только некоторые из тех, что прятались в руинах, теперь решились выйти на край обрыва. Яр затылком чувствовал их колючие взгляды. Он часто оборачивался, вскидывал карабин к плечу и заглядывал в прицел.
— Ну что? — тревожно спрашивал опирающийся на Херберта Ларс.
— Стоят, — отвечал Яр.
Потом он уже не мог разглядеть хурбов, но почему-то был уверен, что темные фигуры так и мнутся на краю обрыва, не решаясь сделать шаг в пугающую великую и плоскую пустоту.
В этом он их понимал.
* * *
Идти было трудно, в первую очередь из-за Ларса. Проводник поначалу пытался ковылять сам, опираясь на карабин, оберегая больную ногу и отвечая угрюмым ворчанием на любое предложение помощи. Но, преодолев кое-как метров пятьсот, он сдался, прекратил упрямиться, передал карабин Яру и повис у Херберта на шее. Километра полтора они прошагали, обнявшись. Пот лился по бледному лицу Ларса. Проводник вытирал его рукавом, размазывая грязь, и облизывал распухшие искусанные губы. Вскоре у него не осталось сил даже на то, чтобы утираться.
Перед тем как упасть в первый раз, он тихо и неуверенно предложил оставить его.
— Нет, — сказал Яр.
— Нет, — согласился Херберт.
Вот тогда Ларс и свалился. Обремененный оружием, а потому не слишком ловкий Херберт, конечно, попытался удержать обессилевшего калеку, но проводник выскользнул и тяжело осел на землю.
— Все, — выдохнул он. Следующее слово он смог произвести лишь через пять минут. — Подождите, — сказал он и закрыл глаза.
Они ждали примерно полчаса. Потом сцепили руки замком и с немалым трудом водрузили на них расслабленного Ларса. Дальше двигаться пришлось боком — Херберта это почти не затрудняло, а вот Яру такая манера перемещения очень не понравилась. Зато Ларс понемногу восстанавливал силы. И когда проводник почувствовал себя чуть лучше, а руки у Яра отнялись совсем, они втроем придумали еще один способ транспортировки — на плечах у Херберта. Сибер присел, проводник забрался ему на шею; руки Херберта придержали ноги Ларса, сам Ларс обнял голову сибера — получилось надежно и удобно, и все сошлись на мнении, что это неплохо придумано. Но практика показала, что и такой способ не идеален: минут через двадцать быстрой ходьбы Ларс начал смущенно жаловаться, что шея у Херберта чересчур жесткая, что отбитые зад и промежность нестерпимо болят, а ноги затекают до полного бесчувствия. Пришлось делать короткую остановку, чтобы подложить Ларсу под бедра свернутый плащ. Но и это не слишком помогло — подкладка, как ее ни крепили, сползала, а вместе с ней сползал и Ларс. Так что вскоре его пришлось снова брать на руки. А потом он с перекошенным лицом прыгал на одной ноге. А потом опять забирался на шею сибера…
Чем дальше они уходили от города, тем большая его часть открывалась их взорам. Яру казалось это немного странным. Но Ларс заверил, что это как раз нормально, а Херберт, с видимой натугой покопавшись в своей памяти, сообщил, что большое обычно видится на расстоянии.
Сейчас город выглядел, как неровная полоса, протянувшаяся от одного горизонта к другому. Его — где-то гуще, где-то реже — окутывала дымка, сквозь которую смутно проступали очертания отдельных высотных зданий. Можно было разглядеть заводские корпуса, исходящие паром конусы труб, росчерки вставших на опоры магистралей. Особенно выделялись шпили генераторов погоды — серая мгла завивалась вокруг них двойными спиралями. Плотная застройка жилых массивов терялась где-то на заднем плане. Как ни вглядывался Яр в удаляющийся город, опознать в нем хоть что-то знакомое у него так и не получилось.
— Мало кто может похвастаться, что видел, как выглядит город снаружи, — сказал Ларс, поглядывая на поминутно оборачивающегося Яра. — Тебе есть, чем гордиться, парень.
Яр на это ничего не ответил. Он берег силы.
— Прими правей, Херберт, — скомандовал Ларс. — Нужно подальше обойти вон ту зеленую лужу. И хорошо, если мы обогнем тот маленький пригорок. Не знаю, работает ли спрятанный в нем старый сюрприз. Но испытывать это на своей шкуре я не желаю.
Ларс много пил. Грязное лицо его осунулось и стало похоже на череп, который Яр видел во владениях Проволочника Хама. Было удивительно, что доведенный до такого состояния проводник еще может и хочет разговаривать.
— Точно никто не знает, что из себя представляет внешнее кольцо, — рассказывал проводник, отдуваясь. — У него даже названия нет, так мало о нем известно. Лично я думаю, что это всего лишь большая помойка древних…
Яр не имел ни малейшего представления, что такое «помойка». Он предположил, что это, наверное, особое место для мытья чего-нибудь. Но что могли мыть на этом бескрайнем пустыре?
— Отсюда брали часть материалов для строительства города. — Сидящий на шее Херберта Ларс обвел руками пространство вокруг. — Срыли тут всю землю, а потом начали сваливать сюда разную гадость. И долго еще сваливали, пока цикл полной переработки не наладили. И столько тут всякой отравы образовалось, что до сих ничто живое здесь не приживается.
— А нам тут не опасно находиться? — спросил Яр.
— Нам теперь везде опасно, — ответил Ларс. И, помолчав, добавил: — Впрочем, это все мои домыслы. Айван, например, считает, что внешнее кольцо делалось для защиты города от врагов. Он верит, что оборонные системы, спрятанные под землей, все еще работают. Но Айван он такой… Особенный… — Ларс умолк, задумавшись.
Воспользовавшись паузой, в разговор вступил Херберт. Сперва сибер продекламировал короткий стишок и напомнил друзьям, что приближается День Осеннего Праздника. Затем он порассуждал о человеческой забывчивости и сразу переключился на воспоминания о давно умерших стариках.
— Далеко нам идти? — спросил Яр, стараясь не обращать внимания на разговорившегося Херберта.
— До самого горизонта, — ответил Ларс. — До первых птиц.
— А точнее?
— Точнее сказать не могу. Внешнее кольцо не имеет четких границ, это тебе не Концерн. Но, думаю, дня четыре мы протопаем.
— Четыре дня?! — ужаснулся Яр.
— Не меньше. Конечно, если бы мы сохранили ту скорость, с которой идем сейчас, то послезавтра, возможно увидели бы край кольца. Но мы не сможем.
— Это почему?
— А ты подожди до вечера. И сам узнаешь.
* * *
Ждать до вечера не пришлось. Уже к обеду Яр едва переставлял ноги. Все чаще останавливались они для отдыха, все короче становились их переходы. Ларс сделался совсем страшный — по исхудалому лицу его пошли сизые пятна, глаза покраснели, впалые щеки начали шелушиться, а язык и губы сильно распухли. Теперь проводник разговаривал мало, лишь иногда он бубнил что-то, но понять его было непросто. Их мучила необъяснимая жажда. Они много пили, даже не пытаясь экономить скудный запас жидкости. Херберту в этом смысле было легче. Но и его что-то тревожило — сибер крутил головой, привставал на цыпочки и то ли принюхивался, то ли приглядывался к чему-то. На вопросы спутников он не отвечал, поскольку и сам не мог понять, что именно его волнует.
