— О чем именно он говорил?
— Он говорил, что читал о тебе. Он говорил, что слышал раньше твое имя — Глеб Истомин. Он говорил, что жил такой Двуживущий, но несколько лет тому назад погиб в родном мире Двуживущих, уничтожив и своего врага Епископа.
Глеба пробрала дрожь.
«…Думаю, они могли бы кое-что прояснить; я почти не сомневаюсь, что они знают, кто ты и зачем ты…»
— Как найти этого человека?
— Мы проводим тебя к нему. Для этого мы и пришли.
— Но как вы узнали, что меня можно найти здесь?
— Ты сам говорил, что рождаешься на одном и том же месте. И я хорошо помню, где оно находится — мы там встретились. После того, как Белиал расправился с тобой и Серым Рыцарем, я вернулся сюда и привел с собой Горра. Мы искали тебя в округе, надеялись, что хоть что-то о тебе услышим. И однажды узнали, что есть деревня, в которой ты иногда бываешь, и в которой много времени проводит Двуживущий маг Белиал. Мы долго ждали тебя здесь, Богоборец, и вот ты появился, — последние слова Ирт произнес торжественно; он словно отчитывался перед старшим товарищем о непростом успешно выполненном поручении.
Глеб устало вздохнул и покачал головой:
— Я уже не знаю, кому и во что верить… Вокруг все крутится, все так меняется, мне бы остановить это мельтешение, подумать как следует, понять, что со мной такое творится…
— Мы сохранили твою книгу, Богоборец, в ней написано о том, кто ты.
— Книга? Обо мне?
— Не только.
— Где она?
— Мы ее спрятали в лесу. Там же лежит твое копье.
— Еще и копье?
— Так ты идешь с нами, Богоборец?
Две секунды потребовалось Глебу, чтобы принять решение. И он сказал:
— Да.
2
Ирт и Горр хотели отправиться в путь сразу. Глеб же настаивал на том, чтобы вернуться в деревню, забрать кое-какие вещи и прихватить провизии. Ирт и Горр утверждали, что идти в деревню опасно. Глеб же говорил, что опасности нет — Белиал спит, а спящего Двуживущего разбудить невозможно. Всех прочих обитателей деревни он не боялся.
Сошлись на том, что в селение вернется один только Глеб, а Ирт и Горр останутся дожидаться его здесь, у старого тополя с двумя макушками.
— Я быстро, — пообещал Глеб. — Туда и сразу обратно…
Уже стемнело; на потухшем небе тлели звездочки, но их становилось все меньше — ползущая мгла глотала их одну за одной. С севера задувал холодный ветер, и Глеб с благодарностью вспомнил предусмотрительного Лорина. Он плотней запахнулся в плащ, кивнул новообретенным товарищам, развернулся и зашагал по направлению к черным и мрачным баням, похожим сейчас на огромные валуны.
Потом он перешел на бег.
3
У дома Белиала его ждали.
Два человека стояли возле крыльца и тихо беседовали. Глеб, догадавшись, что его не замечают, хотел было подойти ближе и подслушать, о чем они говорят, но споткнулся о камень, спрятавшийся в траве, и зашипел от боли в ушибленном пальце.
Разговор у крыльца прекратился. Две фигуры повернулись на шум, шагнули вперед и слились со стеной — их серые лица словно плавали во тьме.
— Эй, Богоборец, это ты?
— Я… — Глеб махнул рукой. — Вы меня встречаете?
— Хозяин велел за вами присматривать, — Глеб по голосу определил, что это говорит Лорин. — Мы уже тревожиться стали, вас все нет и нет. Уже почти решили искать идти.
— Что я, ребенок что ли?
— Ребенок, не ребенок, а случиться всякое может, — наставительно сказал второй встречающий — его Глеб, кажется, не знал. — Тем более в темноте.
— Надышались воздухом? — спросил Лорин. — Теперь в дом?
— Пошли, — согласился Глеб.
В избу они вошли вдвоем. Собеседник Лорина распрощался с ними у крыльца и отправился прочь.
— Это сосед, — пояснил слуга. — Он нам порой помогает, ну и мы ему чем можем…
Сейчас дом казался много больше чем днем. Было тихо и темно, только чуть тлели ночники-коптилки, и вздыхали, поскрипывая, под ногами половицы, пока люди, окруженные колыхающимися тенями, шли по коридорам.
— Ваша комната, — остановился перед одной из дверей Лорин. Дверь была высокая, на вид крепкая, украшенная резными накладками.
— Мне бы перекусить чего, — шепотом попросил Глеб.
— Там есть.
— Мне бы побольше. Я спать не собираюсь, а поесть ночью люблю. — Он действительно не хотел спать и чувствовал голод.
— Там достаточно еды, — сказал Лорин. — Круг сыра, заливное мясо, каравай хлеба, жаркое, дичь, фрукты и три бутылки вина — уверен, вам хватит.
— Хорошо, — Глеб не настаивал. — Не буду больше тебя задерживать.
— Рад был служить, — склонил голову Лорин. — Доброй ночи. — Он взялся за дверную ручку, потянул ее на себя — и отступил в сторону, пропуская гостя вперед. Глебу ничего не оставалось, как шагнуть в темный проем. Он хотел было обернуться и поблагодарить слугу, но дверь тут же захлопнулась.
А потом в замочной скважине взвизгнул спешно поворачиваемый ключ.
4
Длинная и узкая комната больше походила на чулан. Мебели было немного — стояла кованая железная кровать с горой матрасов и горкой подушек, небольшой шкаф с посудой, тумбочка, выдвижной ящик которой был полон погрызенных мышами огарков, и ничем не примечательный стул. Здесь было два подоконника, но не было ни одного окна — вместо оконных проемов имелись тщательно оштукатуренные ниши, завешенные шторками, больше похожими на полотенца.
На одном из подоконников, как и было обещано, лежали две книги, десяток новых свечей, кучка деревянных фигурок с проволочными ушками и крохотный, вроде бы серебряный, багорчик. Глеб зацепился за него взглядом и подумал сразу, что можно попробовать использовать его как отмычку.
На другом подоконнике теплилась желтым огоньком медная лампадка. Свету от нее было чуть, но, по крайней мере, Глеб мог зажечь от нее свечи — что он и сделал, намереваясь рассмотреть свою камеру во всех деталях. Но через некоторое время он понял, что особых деталей тут нет, а те, что удалось обнаружить — истрепанный веник и кочерга под кроватью, причудливая трещина на стене и живой сверчок за тумбочкой — интереса не представляют.
С едой его не обманули, так же как с бирюльками и с книгами: накрытые горшки и миски, закупоренные бутылки, кувшин с водой, ваза с фруктами, а так же хлеб и сыр, завернутые в холстины, прятались за занавесками в одной из ниш.
Вроде бы, все, что обещали хозяева, здесь имелось.
Но Глеб чувствовал себя обманутым.
Его обманули в главном — у него отобрали свободу; его заперли в комнате, как зверя в ловушке; за него решили, чем он будет заниматься этой ночью…
