— Чертоги благодатные, земли обетованные, до которых дойду по барашкам морским, аки Христос… Нельзя плыть! Нельзя плыть! — юродивый неожиданно сосредоточился на какой-то новой мысли. — Птаху видно, народ не знает. Горе! Горе великое…
— Ты о чем это? — не поняла Лера.
— …закручинится Земля-Матушка пуще прежнего, умоется слезами горючими. Мир стал безжалостным, а человек — смертным, и воцарилась пустота великая. И небо скрылось, свившись как свиток, и всякая гора и остров двинулись с мест своих. И цари земные и вельможи, и богатые и тысяченачальники и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор…
— Птах, ты куда? — окликнула девушка неожиданно отцепившегося от тельняшки блаженного.
— Не верь пришлым, ибо они есть слуги лукавого! Надобно Николе Чудотворному поклончик сложить, — бормотал ковыляющий прочь старик, зачем-то баюкающий левую руку. — Николушка не благословит, не благословит… Ионы во чреве китовом! Нельзя плыть!
Лера почти дошла до небольшой каморки, которую они делили с дедушкой, когда за очередным поворотом чуть не споткнулась о груду кевларовой брони на полу.
— Дядя Миша, опять? — девушка потеребила за плечо Батона, который, по обыкновению, к вечеру был мертвецки пьян. — Ну, вам же нельзя!
— А, это ты, лисенок? — буркнул мужик и громко икнул. — Чего Птаха-то разорался? Снова сеет свет в подземном царстве? Прометей м-мать…
— Вы упали, да? — протиснувшейся под могучую подмышку Лере с трудом удалось поставить пьяного на ноги. В ноздри резко ударил острый мужской пот.
— Тихо ты, а то расплескаешь, — бессвязно бормотал дядя Миша, опираясь на плечо девушки, которая с невероятными усилиями потащила его по коридору. — Неладное что-то с отрядом этим. Лихое дело задумали. В круиз им, видите ли, захотелось…
— Вы о чем?
— Да делегаты эти калининградские… Странные какие-то.
— Чего, Батоныч, опять змия за хвост поймал? — усмехнулся попавшийся навстречу мужичок. — В этот раз хоть зеленый?
— Отвали! — огрызнулась из-под плеча охотника Лера.
Но прошедший мимо острослов был прав. Известный на весь бункер свирепый одиночка по кличке Батон в таком состоянии превращался в податливый мякиш.
— Опять ходили туда? — осторожно поинтересовалась девушка, когда Батон с ее помощью втиснулся в свою холостяцкую каморку и, не раздеваясь, повалился на драный матрас.
— Не дошел, как всегда, — изогнувшись, дядя Миша пошарил под матрасом и достал полупустую бутыль сивухи.
— Дайте! — Лера строго протянула руку.
— Цыц! — отмахнулся Батон и, привычным движением сбив крышку, сделал пару жадных глотков. — Что нас не убивает, делает нас сильнее!
Присев рядом, Лера осторожно провела рукой по изуродовавшей лицо ране.
— Вам очень больно? Хотите, доктора позову?
— Нет, лисенок, мои болячки аспирином не вылечить. Да и от него последние двадцать лет толку — одно название. — Еще раз приложившись к стремительно пустеющей бутылке, добытчик закрыл чудом уцелевшие после первой встречи с буренкой глаза. — Знаешь, а ведь я руки жены до сих пор помню. А до дома так и не дойти: то химза сдаст, то твари полезут. А ведь мне каждую ночь снится, что я домой вернулся, дверь открываю, а мне Димка на шею прыгает. Как котенок, маленький такой… А еще апельсины. Много…
По небритой щеке неожиданно скатилась слезинка, растворившаяся в складках шрама. Этого от вечно задиристого одиночки не ожидала даже Лера.
— А дойти не могу…
— Дядя Миша, вам нужно поспать, — девушка огляделась в поисках одеяла.
— Я тебе, кстати, подарок принес, — неожиданно спохватился охотник. — Вас с Ерофеичем не было, так я его на стол поставил, не ошибешься. Конечно, не ах, но тварей я из-за него знатную кучу положил! Гнезда у них там разбросаны вот такусенькие, а пушка-то у меня во-о-от такущая…
— Вам нужно отдохнуть, — терпеливо повторила Лера, укутывая мужика ворсистым клетчатым одеялом.
— Спасибо тебе, Лерка, ты настоящий мужик! — пробормотал напоследок добитый сивухой дядя Миша, отвернувшись к стенке. — Одна меня понимаешь. Валера и я. Вале-е-ерия…
Через некоторое время он уже раскатисто захрапел.
* * *
На столе, рядом с моргающей карбидкой, в стеклянной бутылке стоял он. Настоящий, живой… ЦВЕТОК. От неожиданности Лера даже перестала дышать и замерла на пороге, боясь ступить в комнату, в сумраке которой таинственно переливались розоватым светом миниатюрные ромбовидные лепестки. Выйдя из оцепенения, девушка осторожно прикрыла за собой дверь и робко подошла к столу. В спертом воздухе комнаты разливался восхитительный сладковатый аромат, источаемый бледно-желтой мохнатой сердцевиной цветка.
— А, вернулась! — выглянул из своей половины Ерофеев. — Тебя тут уже прызент дожидается.
— Как красиво! — пролепетала присевшая на краешек скрипнувшего стула девушка. — Деда, а что это?
— Вестимо, что, — усмехнулся тот, разливая по чашкам дымящийся грибной чай. — Цветок. Все честь по чести, я на радиацию проверял. Где его Батон откопал, одному богу известно. На болотах, что ли?
Лера представила себе мерцающий бескрайний ковер где-то там, на поверхности.
— А как он называется?
— Спроси чего полегче, — поставив перед девушкой кружку, Ерофеев подсел к столу. — У природы теперь другие порядки. На тюльпан или розу вроде не похож. Вот и гадай теперь, кто. Цветочек аленький!
— Аленький, — завороженно повторила Лера незнакомое слово.
— Ладно, родная. С днем рождения!
Лера и дедушка чокнулись жестянками кружек.
— Деда, а зачем к нам караван пришел?
— Дело у них к нам серьезное, — прихлебнув из кружки, нехотя ответил Ерофеев. Девчонке совершенно необязательно знать об истинных целях визита гостей.
— Еще бы, — нахмурилась Лера. — Раз они проделали такой путь.
— Да не забивай ты себе голову чужими проблемами! Пусть Совет разбирается, — Ерофеев подлил девушке еще чая. — У тебя праздник все-таки.
— Ой, совсем забыла! Смотри, что мне подарили! — Лера достала из кармана пудреницу.
Дед повертел безделушку в руках, прищурился:
— Ишь ты! Витек расстарался?
— Как же! Я его вообще сегодня не видела. Юрик где-то достал.
— Подрастает, шельмец, — хмыкнул Ерофеич и вернул Лере подарок. — Все вы теперь, как на дрожжах. Скоро своих рожать приметесь.
— Дед, я тебе уже тысячу раз говорила и еще повторю, — Лера сверкнула глазами из-под рыжей челки: — Я эту образину ушастую и за ящик патронов к себе не подпущу! Хватит об этом!
— Ну, перестань, не кипятись. Не все же тебе в девках сидеть, вон уже какая, — примирительно сказал Ерофеев и стрельнул взглядом на лежащий на столе пожеванный томик с названием «Домоводство». — Прочитала?
