Затем темнота расступилась, и мы сошли с лестницы в небольшую комнату. Она была пуста. Электрические лампы, бетонные стены и массивная стальная дверь с ржавым колесом посередине. Это напоминало вход в военный бункер.
— Посмотрите-ка сюда… — сказал Магистр, указывая кончиком меча на толстые резиновые прокладки, изолировавшие дверь от бетона.
— Готов держать пари, что нам приготовили высокое напряжение, — кивнул Рональд.
— Приготовьтесь, — распорядился де Круа.
Мы заняли позиции по обе стороны от двери.
— Снимаю щит и пробую открыть.
Колесо со скрипом пришло в движение. Действуя телекинезом, Магистр открутил его до упора и распахнул дверь.
За ней был широкий коридор — целый туннель, извилистый и длинный. Лучи фонарей высвечивали изгибы его бетонных стен и терялись в темноте.
— Рауль? — де Круа посмотрел на меня.
Я принялся сканировать ментальное пространство, но находил только пустоту. Либо все были в дальних помещениях, отделенные от нас толстыми слоями бетона, поглощавшего ментальное излучение, — либо были прикрыты защитой.
Я прекратил бесплодное сканирование и усилил восприятие.
— Коридор поворачивает налево, метрах в ста пятидесяти от нас, — сообщил я. — Ближе, метров через сто, направо уходит другой коридор, ответвление. Я вижу это — и никого не слышу. Но…
Я замолчал, прислушиваясь к своим ощущениям. Это подземелье вентилировалось, и воздух, которым веяло из туннеля, не был спертым, как на лестнице. Но, несмотря на это, он был мерзким. Мое усиленное обоняние захлестнула вонь, в ее тошнотворном букете я различил запах падали, испражнений… И скотский смрад старого, годами не смывавшегося пота.
— Но оттуда жутко смердит, — договорил я, возвращая восприятие к норме. — Смердит кем-то.
— Посмотрим, кем, — сказал Магистр.
Прикрытые его щитом спереди, мы пошли, держа туннель под прицелом. Вонь крепла с каждым шагом, становясь различимой и без усиления чувств.
— Действительно смердит, — покривившись, признал Рональд.
— Надо было прихватить противогазы, — пробормотал Курт.
— Если бы знали…
Рональд осекся — раздался громкий щелчок. Что-то щелкнуло — впереди нас, на потолке.
А затем раздался грохот. Взломав маскирующую штукатурку потолка, вниз обрушилась стальная переборка. Высекая крошку и поднимая густую бетонную пыль, она ударила в пол, в считаных шагах перед Магистром.
Путь вперед был прегражден.
Но не успели мы опомниться, как грохот раздался снова. Точно такая же плита рухнула позади замыкающего Курта.
Затем прогремел взрыв, настолько мощный, что эта тяжкая плита содрогнулась. Пол тоже дрогнул и завибрировал — там, на входе в подземелье, падали обрушенные бетон и порода…
Потом все стихло.
— Они завалили вход, — проговорил Курт, — Мы в западне.
— Челюсти захлопнулись, — сказал Фабиан. — Змея проглотила свою добычу.
— Посмотрим, переварит ли она ее, — де Круа недобро улыбнулся. — Или эта добыча вспорет ее брюхо изнутри. Капитан, режьте плиту, я вас прикрываю.
Рональд подступил вплотную к переборке.
Лазерный луч вырвался из винтовки и впился в ржавую поверхность. Капитан продержал луч, пока тот не прожег толстую плиту насквозь, и затем двинулся по кругу. Летели искры, от расплавленной стали поднимался пар. Ее капли с шипением падали на пол…
Температурный индикатор винтовки сменил свой цвет с зеленого на желтый. Не дожидаясь, пока он станет красным, Рональд прекратил резать, достал из рюкзака новый охладительный блок, вставил его в оружие и продолжил работу.
Еще через несколько минут она была окончена. Вырезанная секция вывалилась наружу.
И в освободившийся проем ворвалась вонь. Сильная вонь и много криков — оглушительный рев в десятки глоток.
Тех, из кого состояла орущая толпа, невозможно было назвать людьми.
Они были уродами.
Одни имели могучие торсы — другие были немощными ожиревшими пигмеями. Черепа некоторых были не больше грейпфрута — другие же обладали головами, раздутыми до такой степени, что шеи не могли удержать их веса и они болтались в такт шагам. Рядом с теми, кто имел толстую шкуру либо был покрыт черной шерстью, семенили колченогие уродцы с тонкой и сморщенной, как пергамент, кожей.
Эта мерзкая свора заполняла весь коридор, от стены до стены. Те, что попали под лазерный луч Рональда, когда он резал переборку, валялись на полу, остальные же, переступая через тела павших, спешили к нам. Мои глаза сфотографировали это мгновение — оскаленные рожи, гипертрофированные уши и рудиментарные отростки, омерзительные опухоли, бельма и изогнутые конечности…
И в следующее мгновение мой указательный палец нажал на триггер, пуская лазерный луч. В ответ прогремели ружья, застрочили автоматы. Пули ударили в невидимую преграду перед нами и, сминаясь, зарикошетили в стены и в толпу.
Моему излучателю вторила винтовка Капитана. Рональд сделал луч более широким, потому что целью была не сталь, а обычная плоть. Все, что попадало под него, получало такое количество энергии, что практически мгновенно превращалось в газ. Несмотря на свою ширину, луч оставался достаточно мощным, чтобы пронзать по нескольку уродов сразу.
Пальба перекрывала хлопки, с которыми отлетали головы и конечности, целые куски туловищ, но не могла полностью заглушить звериный рев и дикие вопли.
Прошло несколько секунд — и стрельба оборвалась.
Коридор заполняла вонь паленого мяса и клубы дыма — горели те лохмотья, в которые были укутаны уроды. Кто-то еще подвывал, кто-то всхлипывал…
— Или добыча вспорет змеиное брюхо изнутри, — усмехнулся де Круа и двинулся туда.
У самого крайнего трупа он остановился и с подозрением посмотрел на потолок. Там находились распылители противопожарной системы.
— Прикройте нас сверху, — сказал Магистр Фабиану.
По знаку Командора мы тронулись дальше.
Предосторожность де Круа пришлась кстати. Как только мы оказались под распылителями, из них ударили струи. Потоки разбивались о телекинетический щит Командора, словно о стеклянную крышу.
Ни одна капля не попала на нас.
— Я полагаю, это не вода из целебного источника. — Магистр указал на краску, которая, пузырясь, стекала со стен вместе с жидкостью. — Уроды были лишь наживкой… затея в стиле Сестер-Змей. Дальше можно ожидать всего, чего угодно.
Мы зашагали по коридору, переступая через тела. Добивать раненых не было смысла — те из них, у кого еще оставались силы, орали как резаные. Плоть их шипела и слезала с костей, превращаясь в тошнотворную жижу. Сливные желоба у подножия стен принимали ее вместе с кислотой.
