— Ты решил меня оскорбить? — спросил Шептун.
— Нет, малыш, я просто объясняю тебе, что в мире нет ничего уникального. По крайней мере меня радует уже то, что ваш, как вы его называете, клан в Зоне всего один.
— Не один. Я же рассказал про «Лезвия».
— А я не уверен, что они существуют.
— Ну, хорошо. — Шептун не утерпел и уселся на землю. Теперь он словно занял позицию ниже, чем Гривна. — А как же твоя банда? Как назвать отряд, которым руководишь ты?
— Я лишь слуга народа, — ответил вожак. — Кто-то назовет нас бандитами, а кто-то — санитарами Зоны. Но у нас точно не клан.
— В чем разница?
— Да хотя бы в том, что у нас, в Темной долине, не могут под одной крышей собраться настолько разные характеры. У нас во главе угла стоит взаимопонимание. А у вас, я посмотрю, принимают кого попало. Что требуется для вступления в «Набат»? Пробежать ночью голым через Свалку с пером в заднице и, вопя, махать факелом? У вас хоть есть какие-нибудь конкретные требования к претенденту, кроме щенячьей готовности сдохнуть за другого?
Шептун отвел взгляд, вспомнив Гиббона. Турист ему говорил о том же, и Шептун так ни разу и не обдумал его слова как следует.
— Я смотрю на тебя и того несчастного, что прикован к стене, — говорил Гривна. — Понимаю, что нет и не может быть в Зоне общины, в которую могли бы входить два настолько разных человека. Вот в моем обществе пребывают исключительно люди со схожими заботами — от чужого закона скрыться. Мы знаем жизнь, видели столько дерьма, по сравнению с которым твое — это повидло. Но «Набат» вводит меня в замешательство. Сборка народу, в которой состоят такие противоположности, может лишь назваться моднявым словечком «клан». То есть структурой, в которой никого ни к кому не притягивает и участников которой ничто не объединяет, кроме несуразной идеи собрать что-нибудь эдакое, крутое. Хотя меня берут сомнения насчет того, оставляете ли вы новобранцам свои фамилии. Думаю, что нет. Шептун, в своем фанатизме ты напоминаешь мне религиозно помешанного.
— Зачем тебе Самопал? — спросил Шептун. Он решил, что у него остался единственный шанс убедить вожака отдать ему пленника — перейти к простым и недвусмысленным фразам.
— Зачем? — переспросил Гривна. — Хороший вопрос. Вот ты его задал, и я сразу чуточку зауважал ваш «Набат».
— Почему это?
Гривна вытащил трубку изо рта, почти испугав сталкера этим неожиданным жестом.
— Да потому что то чмо наверху даже после двух недель побоев не раскрыло, где ваш «Набат» вообще находится, — ответил он. — Кстати, волосатик своей стойкостью сохранил тебе немало здоровья. Потому как ты мне кажешься солиднее, чем Самопал, и тем более не поддашься никаким пыткам. Наверное, вы все там немного шизанутые. — Вожак продолжал курить, в то время как Шептуна бросило в холод. — Храните в тайне вещи, которые я, например, и не подумал бы скрывать. Ну какое мне дело, что вся Зона узнает, где именно в Темной долине обитают бандюки? Тебе скажу — на старой фабрике, к северу от фермы. Увидишь длинную белую трубу с окнами. Будешь в гостях — заходи.
Шептун пытался собрать мысли в кучу. Значит, Самопал говорил правду. Его действительно пытались заставить раскрыть местонахождение Когтя.
— Зачем тебе нужен был «Набат»? — спросил он тихо.
— Да так, посмотреть, — невзрачно ответил Гривна. — Но уже не нужен.
— Почему? Что изменилось?
— Ты изменился. Раз ты говоришь, что вас скоро уничтожат «Лезвия», то мне зачем дергаться? Был ваш клан, и не будет его. Меня это не касалось раньше, не будет касаться и впредь.
Сталкер снова вскочил на ноги.
— Гривна, — возбужденно сказал он. — Отдай мне Самопала!
— С чего бы я стал это делать?
— Пожалуйста!
— Уже лучше, — кивнул вожак. — Но у меня иммунитет против волшебных слов.
— Зачем тебе нужен Самопал? Ты же видишь, что он не расскажет ничего, что было бы тебе интересно.
— Неужели? Я так не считаю. Самопал знает много интересного, я уверен. Если мне не нужен «Набат», то могут пригодиться сведения о «Лезвиях». Разве ты не за тем хочешь забрать пленника себе? Разве не хочешь узнать то же самое? Шептун, своими просьбами ты лишь даешь мне понять, что у нас с тобой равные претензии к Самопалу. Однако упрямо продолжаешь заявлять права на него единолично, в то время как я уже устал намекать, что у меня этих прав не меньше. А если завтра «Лезвия» захотят напасть на меня? Мне же нужно знать, что делать в таком случае, каковы методы их нападения и так далее. Если ли у меня крысы в стенах. Я ведь должен защищать своих людей. Потому они меня и выбрали. Пусть я Гривна, но мои люди — не копейки. Пойми это, сталкер.
— Тогда позволь мне пойти с тобой, — решился Шептун.
— Зачем это?
— Позволь присутствовать при допросе Самопала. Все, что он скажет, может помочь мне спасти свой клан. Прошу тебя, Гривна.
Вожак снова задумался.
— Ты все еще не понимаешь, Шептун, — сказал он. — Я вижу в тебе больше чем болвана с промытыми мозгами, которым, похоже, мне таки следовало бы тебя считать. Говорю прямым текстом. Мне наплевать, что ты «набатовец». Я говорю с тобой как с человеком, а не лохом из параши. Ты же пытаешься изображать из себя именно винтик поломанного механизма, подменяя свои слова заложенными в твою башку тезисами. Упорно напоминаешь, что ты не один, что за тобой стоит клан, что с тобой следует считаться просто потому, что ты так захотел. Спасибо хоть, что не стал плести тут ерунду на тему того, что завтра вместо тебя придет еще один, и еще, и еще, — это было бы совсем тошно. Малыш, все это чушь собачья. Не надо в сотый раз говорить мне, почему для клана важен Самопал, я это уже понял. Скажи мне, зачем он нужен тебе лично.
— Мне лично?
— Да, тебе лично. У тебя нет иного шанса получить своего товарища, кроме как доказать, что таково желание независимого человека. Желание волка, но не одиночки, а целой стаи, в которой пока что одна особь.
Сталкер посмотрел на небо, словно прося помощи.
— Зачем тебе все это нужно, Гривна? — спросил он. — Ты ждешь, что я выставлю себя полным эгоистом? Самопал нужен мне именно как «набатовцу». Я не жажду смерти этого человека, мне лично он ничего не сделал. Я хочу помочь ему потому, что считаю нужным. Просто я за добро.
Гривна довольно ухмыльнулся.
— Не знаю, почему тебе смешно, — нервно сказал Шептун. — Мы с тобой разные люди, наверняка у тебя был другой опыт в жизни, похлеще моего, но это ничего не меняет. Я хочу помочь своим друзьям, и единственный способ добиться этого — получить Самопала и поговорить с ним. Позволь мне сделать это. Отдай мне его.
— Неубедительно, — сказал Гривна, хотя его интонация слегка изменилась. — Между тем трубка уже догорела, а твой вопрос я не считаю достойным второй трубки. Ступай с миром, Шептун. Может, наши с тобой дорожки еще пересекутся.
