— Ты поднял нелегкие вопросы, Шептун, — выговорил Сенатор. — Противостояние мнений, каждое из которых выстрадано и заточено, — признак надвигающейся кровавой войны.
— Как узнать, которое из них верное?
— Ни одно из них не будет верным. Что такое «верное», как это понимать? Верным мнением становится то, что ведает умами людей единолично. Войны идеологий не избежать, Шептун. Боюсь, что в ближайшее время Зона станет намного жестче, чем сейчас. И руководить в этой Зоне будет то слово, которое перевесит все предыдущее.
— Помоги мне, Сенатор. Есть еще один, последний шанс. Я все еще могу спасти свой клан.
— Каким образом?
— Доказать, что в Зоне слово значит больше, чем насилие. Самопал оказался в плену у бандитов Темной долины. Их лидер говорил со мной, и мне не удалось убедить его отдать мне пленника. Тогда я решил этой ночью совершить набег на их базу и снова потерпел неудачу. Но я даже рад этой неудаче, поскольку действовал вопреки своим убеждениям о том, как надо добиваться своих целей в жизни. Я отчаялся, раз решил работать такими методами — ведь этим я почти признавал мнение Самопала о том, что сила прежде всего в оружии.
— И что ты теперь хочешь?
— Сенатор, я прошу тебя — пошли со мной в Темную долину. Главарь бандитов показался мне человеком чести, он согласится на новые переговоры. Моего интеллекта не хватает, чтобы уболтать его. Но у тебя получится, потому что ты умнее меня. Пожалуйста, помоги мне вернуть Самопала, живого или мертвого, путем обычного слова.
Сенатор молчал, перебирая пальцами травинку.
— Да, Шептун, ты прав, — сказал он. — Ты действительно отчаялся, раз просишь человека, чью жизнь ты, очевидно, ценишь, тем не менее рискнуть ею во имя твоих личных убеждений. Видимо, ты решил, что такова твоя карма — заявляться к людям и требовать от них идти на подобные жертвы.
— Я не требую…
— Помолчи, пожалуйста, сейчас говорю я. Шептун, просьба в приказном тоне ничуть не отличается от требования в тоне просительном. Ты возложил на себя крест, который мало кто понимает, и хочешь, чтобы тебе помогли его нести. И таким ты видишь общество? Шептун, общество — это постоянное скидывание крестов на ближнего. Согласишься добровольно переть один из них — и скоро упадешь под тяжестью новых, даже не осознав, откуда они взялись.
— Так ты отказываешься?
— Нет, не отказываюсь. Мне это даже будет интересно. В своей неприкосновенности я уверен. Позволь не объяснять почему.
— Собственная выстраданная психология?
— М-м… допустим. Ты веришь в шоколадки, Шептун?
— Что? — Сталкер растерялся. — Ну да, верю.
— А я в жизни не видел ни одной. Не делай круглые глаза, такое случается с людьми. Так вот, я не видел ни единой шоколадки, но знаю, что они существуют, они вкусные и они в целом относятся к добру. Поэтому я помогу тебе вернуть Самопала. Я допускаю, что в твоей философии есть моменты, которые ты сам не способен как следует обдумать, но они все равно хорошие и стоят того, чтобы побороться за них. Так что давай пообедаем и будем выдвигаться.
— Спасибо, Сенатор.
— Разводи костер. От благодарностей дерево не загорится.
— Зато я не верю в сигареты, Сенатор. Хотя знаю, что они существуют. А Самопал верит. Я поступаю глупо, да?
— Разводи костер.
* * *
Дорога до Темной долины казалась короче — во всяком случае, путь прошел быстрее. Шептун старался из вежливости идти первым, но Сенатор постоянно оказывался рядом, а то и впереди него. Чувство опасных мест у шамана было развито еще лучше, чем у сталкера. Вероятно, как проводник он превосходил даже Маркуса.
Путь прошел без приключений и тяжелых разговоров — Сенатор рассказывал Шептуну разные истории, смешные и не очень, о том, что случалось с ним в Зоне или с людьми, которых он знал. Некоторые истории были сталкеру известны. К одной из них — случаю с невидимым мутантом далеко на юге — был причастен и сам Шептун, хотя и опосредованно.
Проходя мимо ангара, Шептун машинально стал выискивать взглядом Маркуса, но его нигде не было. Вероятно, кот вернулся к «Набату». Мысль о том, что хвостатый сидит где-то в кустах и недобрыми глазами провожает бывшего товарища, казалась невыносимой.
— Дальше будет радиоактивный перевал, — спохватился Шептун. — У тебя нет никакой защиты.
— За меня не волнуйся, — успокоил Сенатор. — Меня радиация не возьмет.
— У тебя что, иммунитет?
— Скорее, толерантность. Тебе лучше озаботиться собственной защитой.
— Был у меня костюм, но я его выбросил неподалеку.
— Почему?
— Так пропоротый был.
— Найди. Иммунитет к химии никак не связан с силой духа и верой в свою крутизну.
— Понял. — Шептун быстро забежал в лес, нашел ненавистный костюм и, чертыхаясь, напялил на себя.
Сенатор тем временем не торопясь двигался дальше, внимательно следя за высохшими лесами. Сталкер нагнал его, пытаясь пристроить шлем на голове.
— Корону забыл, — напомнил шаман.
— А? Что?
— Корона где?
Шептун изобразил, что надевает диадему поверх шлема. Сенатор критично осмотрел его.
— В самый раз, — сказал он. — А теперь — крути Землю в нужную сторону. Темная долина уже близко.
Патруль местного населения они встретили минут через десять — сразу за перевалом. Шептун не успел отдохнуть от повышенного уровня пыли, как уткнулся в нацеленный на него обрез. Похоже, бандиты явно не были в настроении вести переговоры. А судя по близости патруля к перевалу, Гривна распорядился перекрыть все подходы к долине. Вероятно, он ожидал атаки «Набата» или «Лезвий».
— Мир вам, — сказал Шептун, ощущая себя героем ситкома. — Мы пришли не воевать.
— Оружие на землю, — прорычал бандит. — Так, чтобы я видел.
Поправка к требованию была произнесена на автомате, иначе нельзя было объяснить ее бессмысленность — Шептун и так стоял открытым всем взглядам. Не исключено, что бандит выстрелит просто по привычке.
«Дурацкая затея», — подумал сталкер, медленно кладя автомат в траву.
— Меня обыщете тоже? — поинтересовался Сенатор.
Бандит пожевал губами, затем ответил:
— Насчет тебя указов не было. Вали отсюда.
— Я не уйду без своего друга, — сказал шаман.
— А я не уйду без своего, — добавил сталкер. Мужики в черных ветровках переглянулись.
— Вместе пойдете, — решил главный. — Двигайте вперед, и чтоб без шуму.
Шептун не стал сопротивляться. В конце концов, если не убили сразу, то можно было рассчитывать на разговор.
— Самопал жив? — спросил он. — Тот пленник, что у вас внизу.
