– Посмотрел бумаги, – догадалась Тень.
– Посмотрел, – кивнул он. – Знаешь, что мне меньше всего нравится?
– Что же? – Никс выпустила струйку сизого дыма. – Вредная привычка?
– И это тоже. – По счастью, запахи зеркалами не передавались. – Давно не секрет, что дивные делятся на группировки, которые плохо ладят между собой. Чувствуешь, к чему клоню?
– Чье змеиное гнездо мы разворотили? – она понимала с полуслова.
– Сможешь выяснить – забудешь про старые отчеты, – добавил Джулиус. – Я приму их у тебя как есть.
Корникс демонстративно потушила сигарету, призвала маску и утрированно бодро отрапортовала:
– За неделю справлюсь, если про отчеты не шутишь.
– Шутки тут неуместны, – нахмурился Джулиус.
– А с текущими делами что? – спохватилась Тень.
– Передай их Маркусу. – Ответ собеседницу явно не обрадовал.
– Думаешь, он справится? – В голосе Тени промелькнула неуверенность.
– Вполне, – солгал Коллоу.
– Тебе виднее, – нехотя согласилась Корникс.
Ни с того ни с сего в груди всколыхнулась обида.
– Никс, ну ты же знаешь, что я вру, почему принимаешь это? – не выдержал он.
– Я верю не словам, – Тень снова развеяла маску, – я верютебе. И… если переживаешь, отправь меня в Спрятанный город. Только прикажи.
– Нет, – покачал головой тот. – Все останется как есть.
– Хорошо, – выдохнула Корникс. – Как только что-нибудь выясню, дам тебе знать.
И снова тишина стальными тисками сдавила сердце. Удержать контроль над глазками-шпионами сквозь зону слепого пятна не удавалось еще никому. Наверное, именно по этой причине Джулиус лишил себя связного.
«Почему Натан не беспокоит меня? Я толком его имя вспомнил только полчаса назад», – Сэр Коллоу скользнул взглядом по торчащему корешку старой папки. – «Ведь когда-то мальчишка радовал… Неужели все вот так уходят из моей жизни? А я не замечаю».
Джулиус напряг память. За плотно прикрытыми веками проносились лица, знакомые и забытые: университетские друзья, ребята из пансиона, Фолия, вереница Теней… Алекс.
Одиночество жадно впилось в душу. Он попытался назвать тех, кто еще жив и дорог.
– Корникс, – прошептал Джулиус, с надеждой глядя на приготовленные для загибания пальцы.
Отыскать внутри теплые эмоции, погребенные под слоем вековой пыли и копоти – практически невыполнимая задача. В голове то и дело всплывало одно и то же имя. Даже не имя, а прозвище: Сириус. Но как вообще можно относиться к существу непонятной природы, появляющемуся только во снах?
– Пусть будет, – уговаривало сердце непреклонный разум. – Итого… двое. Негусто. Да, Джулс… Старость начинается тогда, когда внутри кладбищенской ограды своих больше, чем за ее пределами.
Сэр Коллоу нащупал в кармане мятную конфету, и желудок тут же громко объявил, что не видел ни обеда, ни ужина. Работать окончательно расхотелось, тем более, теперь появился официальный повод проветриться.
Запирая за собой кабинет, Джулиус все продолжал думать о своем вновь обнаруженном одиночестве.
* * *
Как хорошо, что Лют подчеркнуто не разговаривала с Эмьюз. Она не могла задать девочке, собиравшей оставшиеся разбросанными вещи, очевидный вопрос. Робин давно отвернулась к стене и мирно посапывала, не обращая внимания на возню в тусклом свете заплаканной свечки.
Синий снова старательно прикидывался сундуком. А Эмьюз в очередной раз пожалела, что монстр не умеет говорить: уж очень хотелось узнать причину его волнений. Ничего нового и подозрительного в вещах не появилось. Правда, девочке показалось, что исчез носок, но пропажа быстро обнаружилась на шкафу.
Спать не хотелось, как и играть в молчанку с Лют. Так что мисс Варлоу вооружилась зубной щеткой и выскользнула в коридор.
Эмьюз даже обрадовалась тому факту, что все ванные комнаты заняты. В холле для девочек оказалось непривычно темно.
В глубине души она надеялась найти себе компанию. Если осознание произошедшего пришло еще до заката, то испуг нагнал только сейчас. Сердце металось зигзагами в плену ребер, поминутно пытаясь вырваться из груди, а память угодливо подсовывала обрывки разговора с Иеремаей. Неужели добрый крошечный человечек никогда не осуществит свою мечту?
«Раз Борджесу нужна я, пусть освободит карлика», – мысли неожиданно выстроились в простой план, но вначале его следовало обсудить с кем-нибудь здравомыслящим. Например, с Мэйсоном.
Только в общей гостиной было пусто. Эмьюз стащила с дивана подушку, свернулась клубком на полу перед угасающим камином и приготовилась грустить. А что еще оставалось? По ее вине Иеремая попал в нешуточную беду, что бы там ни говорил по этому поводу Джиммини.
За спиной послышались тихие шаги.
– Ты чего тут делаешь? – Дэн присел на корточки.
– Судя по всему, хандрит. – Бэн подкинул в камин пару сухих поленьев.
– А вы почему не спите? – изображая заинтересованность, осведомилась Эмьюз.
– Думаем, где украсть болванки для Урд, – признался Дэниэл. – Хватит валяться на полу, простудишься.
Девочка нехотя поднялась и перебралась на диван.
– Мне казалось, что красть плохо, – робко добавила она.
– Правильно казалось, – согласился Бэн. – Только другого способа достать пригодное для зачарования дерево сейчас нет.
– Эх, надо было озаботиться этим раньше! – Дэн с чувством хлопнул себя по лбу. – А теперь вот… преступление замышляем.
– Ты не помнишь, господин Шутник ничего не крал? – Мальчишки явно никуда уходить не собирались.
– Еще как крал! – возмутился Дэниэл. – В восемнадцатой главе.
– Вы о чем вообще? – Эмьюз стремительно теряла нить рассуждений.
Липовые близнецы хитро переглянулись.
– Из рук в руки передается «Настольная Книга Непослушания»… – начал Бэн.
– …написанная госпожой Шпилькой в четыреста тридцатом году, – подхватил Дэн. – Однажды и мы найдем себе достойных преемников, как год назад неизвестный доброжелатель нашел нас.
– Что такого в этой книге? – Девочка устроилась поудобнее.
– История жизни и подвигов непревзойденного Шутника, – сообщил Бэнжамин, – описанная преданными почитателями его таланта.
– О! Этот парень не давал Университету Шейдивейл скиснуть от скуки! А когда в город проникли дивные, организовал вылазку за стены и лично обнаружил их укрытие. – Мечтательная улыбка расплылась по лицу Дэниэла.
– Вот почему вы тоже без дела не сидите, – догадалась она.
– Нет! – встрепенулся тот, но Бэн уже успел вставить свое «Да».
