Успокоилась девушка только тогда, когда от недавнего происшествия на леднике, по ее ощущениям, на щеках и шее не осталось больше никаких следов. Осторожно спрятав подальше все свои приспособления, какие хотела бы спасти от неминуемого обыска, тихоня занялась новым делом. Проковыряла против глаза в мешке маленькую дырочку и начала изучать обстановку, осторожно поворачивая голову. Попутно не переставая просчитывать возможные планы Зоралды. И когда рассмотрела, как на одной из развилок почти незаметной тропы их отряд свернул не на северо-запад, где была расположена захваченная отщепенцами заброшенная крепость, а на юг, ухмыльнулась.
Все-таки она снова их обманула, своих теперь уже бывших соратников, эта безжалостная ведьма. Отправила подальше, чтобы никто не видел и не смог потом указать, в каком именно месте она свернет к Торему. А в том, что Зоралда намерена исчезнуть, с удобством устроившись в заранее приготовленном логове, тихоня уже не сомневалась. Как и в том, что будет очень трудно найти ее в одном из многочисленных городов, поселков, дворцов или даже гаремов Торемского ханства.
Убеждена она была и в другом: пленники не нужны ведьме ни для выкупа, ни для каких-то иных целей. Слишком это опасное и ненадежное дело, торговаться с разъяренным Олтерном, молодым королем и настоятельницей монастыря Святой Тишины. И нужно быть намного глупее, чем Зоралда, чтобы польститься на мнимые выгоды от подобной сделки.
Все по той же причине не верилось Эсте и в желание использовать своих пленников в каких-либо ритуалах. Узнав об их гибели, Тмирна перевернет не только все соседние королевства и ханства, но и подземелье гномов. И найдет убийц. И постепенно у Эсты осталась всего одна догадка.
Месть, вот что давно уже стало смыслом жизни Зоралды, и ради мести она недавно приговорила к ужасной смерти не только кузину, но и всех без исключения ее спутников, даже безропотного и исполнительного Кэнка. И она не откажется ни за какие блага от своих черных планов, потому и везет Леонидию в клетке со связанными руками, лишь бы доставить сопернице как можно больше боли и унижения. А всех остальных прихватила за компанию, желая выиграть как можно больше времени и не позволить организовать за собой погоню. Ну и заодно примерно наказать за крушение своих тщательно просчитанных планов и за вот это поспешное бегство. А уж о том, какие у Зоры могут быть идеи насчет этого наказания, тихоне не хотелось даже думать, ясно ведь, ведьме-самоучке неведомо даже слово – сострадание. Особенно если оно относится не к ней самой.
Значит, нужно быть готовой к любой мерзости и попытаться использовать любой, даже самый незначительный шанс в попытке опередить Зоралду и разрушить безжалостный замысел отвергнутой мужем герцогини.
Глава 10
Было далеко за полдень, когда отряд остановился на привал под каменным козырьком, нависающим над тропой, вьющейся почти по дну ущелья. Ведьма и трое охранников, считая Кэнка, спешились и занялись своими делами, поили и кормили коней, умывались, что-то ели. На сидящих в клетках с мешками на головах пленников никто из них не обращал никакого внимания и определенно не собирался ни водить в кустики, ни поить водой, не говоря уже о еде. И это неимоверно злило Эсту, слышавшую, как странное оцепенение и немота наконец-то начинают спадать с остальных узников. Тихо скрипнул зубами Змей, яростно рыкнул Арвельд, горько всхлипнула Леонидия.
Ее лошадь стояла бок о бок с животным Эсты, жадно хрупая овсом, насыпанным в выдолбленную в камне чашу. Стенки их ящиков почти соприкасались, и сестра Тишины отчетливо видела опухшие руки бывшей королевы.
– Придвинь руки к стенке клетки, – приказала тихоня тихим шепотом, дождавшись, пока ведьма уйдет подальше, – узлом ко мне. Потом спрячешь под плащ.
Ее узкая кисть как раз пролезла в дыру между прутьями, и она молила удачу только об одном, чтобы не кончился овес и лошади не отодвинулись друг от дружки.
– Спасибо, – всхлипнула Ниди чуть громче. – Какая же она гадина!
– Тихо, они рядом. Ты что, раньше этого не поняла? – дорезав веревку, Эста вздохнула с облегчением. – Теперь подсунь руки под мешок и зубами помогай себе снять путы.
Некоторое время пленница с сопением и тихими стонами возилась с впившейся в кожу веревкой, потом приподняла край мешка и огляделась.
– Ниди! – возмутилась тихоня. – Опусти мешок и спрячь руки.
– Я хочу попросить… чтобы отпустила хоть на пять минут.
– Проси, – презрительно фыркнула Эста, – только не жалуйся мне потом. Я не помогаю самоубийцам и дуракам.
Леонидия немного повздыхала, повозилась, устраиваясь удобнее, но просить о чем-либо кузину так и не стала. А еще через четверть часа отряд двинулся дальше, и больше всего тихоня жалела о том, что не смогла освободить руки мужу и брату.
Ехали они почти дотемна и на последнем отрезке дороги так погоняли уставших лошадей, что Эста начала всерьез тревожиться. Хоть пропастей под тропой и не видно, зато хватает камней и участков с осыпями и крутыми берегами горной речки, и издерганная лошадь вполне может от резких окриков и ударов кнута оступиться и покатиться туда вместе с клеткой и заключенным в ней человеком.
Однако пронесло. Видимо, удача была в этот день в хорошем настроении и не стала отворачиваться от и без того замученных пленников. Еще тлели осенние сумерки, когда отряд свернул к темнеющему между кустов входу в явно заброшенную каменоломню и остановился.
Охранники торопливо соскочили с коней, повели их внутрь, вспыхнул впереди в тоннеле один факел, потом второй, третий. Эста внимательно рассматривала покрытые копотью стены, считала повороты и по уверенному движению возглавлявшей отряд Зоралды все яснее понимала, ведьма чувствует себя тут как дома. Следовательно, уже давно готовила для себя это убежище и скорее всего не удержалась и понаделала здесь каких-нибудь особо гнусных ловушек или сюрпризов. И определенно, как все мстительные люди, долго готовившие кому-то гадость, мечтает насладиться видом чужих мучений. А если так, то пленникам нужно попытаться использовать эту ее слабость, чтобы спастись. Не исключено, что это единственный шанс, который им остается, потому как каменоломни – самое удобное место, где можно спрятать следы любых злодеяний.
И только в таких условиях наступает для тихони тот самый крайний случай, когда она имеет право сама убить врага, и ее монастырь всегда защитит сестру от дознавателей и судей. Вот только Эсте, несмотря на всю ее подготовку, никогда не приходилось не только убивать, но даже по-настоящему бить человека, и теперь при мысли о том, на какое действие нужно решиться, девушку поневоле бил легкий озноб.
Охранники, приведшие лошадей в просторную выработку, где по вырубленной в полу канавке текла вода, ушли заниматься своими делами, снова оставив пленников в клетках. Маст почти рычал, и в этом рыке слышались всевозможные угрозы и ругань, но от употребления самых грязных словечек, почерпнутых за время скитаний, его сдерживало присутствие сестры. Змей же сумел сбросить с головы мешок и, обнаружив, что руки Эсты свободны, с раскаянием вспомнил про ее подарок. И теперь, шипя от злости на собственную недогадливость и неловкость, пилил веревку, еле держа опухшими и непослушными пальцами кинжал.
