Голос в его голове проявился снова — тот же самый, что и несколькими минутами ранее. Только теперь он звучал гораздо громче, сильнее, яростнее, беспрерывно усиливался, словно приближающаяся гигантская волна. И больше не притворялся ласковым.
Вскрикнув, Ульфрик зажал уши руками. Но это не помогло, да и не могло помочь: раз найдя путь в твою душу, Голос уже не покидал ее. Влажный хруст ломающихся костей, судорожное дыхание ускользающего сознания, гортанный шепот ворона, выклевывающего глаза — все сливалось в нем в едином вопле, вопле ненависти мертвого к живому. От ужаса, которым наполнилось его сознание, ноги старого гнома подкосились. Опустившись на колени, он увидел, как над ним склоняется встревоженный Роргар. Губы Скалогрыза шевелились, но Ульфрик не мог разобрать ни слова из-за пылающего в голове пожара.
Могучий гном, разбивший первую печать, вдруг пронзительно завизжал и напал на одного из своих товарищей. Тот, не успев ничего понять, даже не пытался сопротивляться — мощный удар сбил его с ног, а в следующий момент острие кирки проломило череп. Кровь щедро оросила скалу.
— Всего лишь каменюка, дробить-колотить! — взвыл здоровяк и, перешагнув через бьющееся в агонии тело, кинулся к следующей жертве. Крик ужаса наполнил пещеру, гномы бросились врассыпную — через несколько мгновений еще один рудокоп, схватив тяжелый молот, обрушился на паникующих собратьев, и двое саперов рухнули наземь с раздробленными грудными клетками.
В считаные секунды безумие затопило шахту — бригада превратилась в скопище взбесившихся зверей. Визжа и рыча, гномы сражались друг с другом, используя все, что подворачивалось под руку: кирки, лопаты, ножи и доски, а безоружные пытались повалить врага, чтобы дотянуться зубами или руками до горла. Кто-то, размахивая древком топора, прыгнул на Скалогрыза, но тот выплеснул содержимое масляного светильника в лицо нападавшему и юркнул под лестницу, где затаился среди сваленных в кучу вагонеток. Он понятия не имел, что именно происходит, но не сомневался — источником зла служила откопанная ими штуковина. Как бы то ни было, из всей бригады только ему удалось сохранить рассудок, и теперь Скалогрыз не собирался рисковать своей шкурой, пробиваясь сквозь рвущих друг друга на части рудокопов или пытаясь успокоить их. Лучше всего переждать. Настоящие саперы умеют ждать долго.
Ульфрик стоял на коленях и зажимал уши до тех пор, пока чья-то кирка не пробила ему грудь. Захлебываясь кровью, старый гном опрокинулся на спину. Вокруг метались тени и крики, скрежетали инструменты, превратившиеся вдруг в оружие, а Голос внутри продолжал набирать силу. Теперь, когда из раны сочились последние капли жизни, Ульфрик понимал каждое сказанное им слово. И он узнал этот Голос. Между умирающими любых времен нет и не может быть секретов. Древние легенды оказались правдой, нелепые старушечьи сказки сбылись. Механизмы, изобретения, статуи Предков, мечты и сны — все сожрет ржавчина, все обратится в пыль — ибо Голос не знает пощады. Настало время миру услышать слова, сказанные множество тысячелетий назад. Настало время миру гореть.
Ульфрик тяжело захрипел, больше не имея возможности вдохнуть. Высоко над ним, на стенах шахты один за другим начали гаснуть светильники.
Часть первая
Наковальня
Глава I
Дым
Порыв ветра, налетевший с гор, заставил орков поежиться. Затянутое угрюмыми тучами небо, никогда не баловавшее солнцем эти места, висело низко — казалось, протяни руку и попадешь пальцами в серую шерсть облаков. Унылые, утонувшие в холоде земли, самая невзрачная окраина великой пустоши Карраз-Гул. Здесь чахлые травы не могли прокормить стада, а костры не спасали от ночных морозов. Орки уже давно не заходили так далеко на северо-запад. Если только не готовили набег.
Ур-Сарш, старший разведывательного отряда, был хорошо знаком с норовом Торгорского Кряжа. Пологие каменистые склоны, поросшие внизу редкими соснами, выше переходили в беспорядочное нагромождение голых скал, увенчанных острыми, словно копья, пиками. Один неверный шаг — и сорвешься в расселину или попадешь в ловушку недоростков. Узкие горные тропы, служившие подходами к гномьим крепостям, отлично простреливались из замаскированных гнезд на склонах, а при необходимости — заваливались камнями или заливались кипящим маслом, превращаясь в капканы, из которых никому не выйти живым. Ур-Сарш на своем веку повидал немало сражений и ничего не страшился, но воспоминания о штурмах горных цитаделей заставляли его шрамы болезненно ныть. Хотя, возможно, в этом был виноват ледяной ветер.
Именно для того, чтобы разыскать эти проходы, трое орков и затаились сейчас среди поросших убогим кустарником холмов. Краазг и Гром-Шог явно нервничали, пусть и старались изо всех сил этого не показать — для них рейд должен стать первым серьезным походом, испытанием воинской сноровки и доблести. Оба выросли в мирные времена и никогда не видели ничего серьезнее стычек с соседними племенами. То, что каган отправил их в разведку, уже было немалой честью, а в случае успеха они могли рассчитывать на места среди нукеров, особой свиты вождя.
Ур-Сарш ни на что не рассчитывал: он вызвался руководить рейдом, чтобы сбежать из становища, опостылевшего до тошноты. Спокойная, размеренная жизнь никогда не привлекала его, а в последние годы опротивела совсем. Он терпеть не мог охотиться на диких козлов или пасти их прирученную родню в срединных степях. Нет, Ур-Сарш помнил прежние дни, когда вместо скота воины пригоняли в становище вереницы связанных рабов, когда единственным орудием труда в руках зеленокожего была его каменная секира, предназначенная крушить черепа врагов. И теперь, получив шанс умереть так, как должно орку, старик не собирался его упускать. Он вломится в ряды гномов первым; растаптывая недоростков, будет рубить их косматые головы, принимать грудью заряды пороховых самострелов, прикрывая идущих следом соплеменников. Получив смертельную рану, он опустится на залитую кровью землю, и последним, что он услышит, будет священная музыка Зара, бога войны: хруст сминаемых доспехов, тяжелый лязг сталкивающихся клинков, стоны раненых. Но для осуществления этой мечты сперва нужно было выполнить задачу разведки: начертить на козьей шкуре схему подходов к гномьей крепости. Главное было, не выдать себя, ползая по скалам — ведь тогда орки лишатся единственного преимущества, на которое рассчитывали в этих проклятых горах, — неожиданности.
Ур-Сарш знал, какие опасности могут подстерегать маленький отряд во время возложенной на него миссии, знал, как избежать большинства из них, был готов встретить любое препятствие лицом к лицу и готовил к тому же своих неопытных спутников. Но то, что они увидели, добравшись до холмов в самом начале предгорий, все-таки застало его врасплох.
— Так и должно быть? — спросил Краазг, прервав затянувшееся молчание.
