Бронепоезд остановился. Двигавшийся ему навстречу чудной железнодорожно-гужевой транспорт поравнялся с головными вагонами. То ли там провинциалам подсказали, куда нужно ехать и с кем говорить, то ли они сами смекнули, в каком вагоне следует искать начальство, но вскоре повозка, тихонько поскрипывая железными колесами, подкатила к штабному.
— Тпру! — рявкнул на лошадей возница.
Послушная скотинка встала как вкопанная.
Глава 40
Егор разглядел, что металлическая сетка, укрывавшая повозку, была порвана в нескольких местах и заново скреплена проволокой. Также стало ясно, что высокобортный тарантас едет не порожняком. Он оказался изрядно нагруженным.
Повозка везла какое-то прикрытое тряпками барахло. На тряпках лежало с десяток стволов. Тоже — обрезанные и, вполне возможно, заряженные двуствольные ружья. Впрочем, местные за оружие не хватались. Мужичок с обрезом, демонстрируя мирные намерения, даже отпихнул подальше свою укороченную бердянку. Ножей — и то аборигены старались не касаться.
Что ж, было бы странно, если бы провинциалы, находившиеся сейчас под прицелом орудий и пулеметов тяжелого бронепоезда, повели себя иначе.
Населенных пунктов поблизости не наблюдалось. Засад вроде бы не было тоже. Место — открытое. Стена леса — на приличном удалении. Судя по всему, эта встреча на безлюдном железнодорожном перегоне оказалась совершенно случайной и неожиданной. Для самих провинциалов — так в первую очередь.
Правда, из-под края грязной дерюжки выглядывала рация — то ли небрежно прикрытая, то ли наоборот, открытая для обозрения специально. А если есть рация, значит, эти двое в тарантасе уже вполне могли сообщить кому-нибудь о появлении в здешних краях бронепоезда. Вряд ли ссориться с провинциалами в таких условиях было бы благоразумно.
Наверное, Коган тоже так подумал.
На этот раз комброн общался с местными не через бойницу: полковник рискнул отпереть люк штабного вагона.
Присев на край подножки, Коган окинул провинциалов долгим и внимательным взглядом. Те заискивающе и опасливо улыбались, не решаясь заговорить первыми.
Оно и понятно. Вся пулеметно-гранатометно-огнеметная мощь штабного и соседних вагонов была сейчас направлена на повозку. Из открытых бойниц торчали автоматные стволы. За парочкой в крестьянских тулупчиках наблюдали десятки глаз. Одно неверное движение — и обоих нашпигуют свинцом, изорвут на куски, а то, что останется, — зажарят. Вместе с лошадьми и тарантасом. От пуль, гранат и зажигательной смеси металлическая сетка не защитит.
— Кто такие? — наконец заговорил Коган.
— Торговцы мы! — Слово взял возница. Видимо, он здесь был старшим. — Мотаемся по железке туда-сюда. Меняем, покупаем, продаем…
— А чего по железке-то?
— Так она, родимая, нас теперь только и кормит. Люди, кто побогаче, возле нее зацепляются. Да и не заплутаешь на ней, ежели что…
«Ежели Перенос», — мысленно уточнил Егор.
Интересно, а лошадей они тоже загоняют на свою повозку, «ежели что»? Или лошади, впряженные в тарантас и намертво связанные с ним, с ним же вместе и телепортируются? Скорее всего, так и есть…
— Куда едете? — продолжал допрос Коган.
— С ярмарки возвращаемся. В Медвежьем, — провинциал-возница махнул в ту сторону, откуда ехала повозка, — большая ярмарка.
«Медвежий, это вообще где?» — подумал Егор. Но Коган спросил о другом:
— Что за товар везете?
— Да так, разный… всякий… — Торговец насторожился. — А что?
— Да не бойся, — поморщился Коган, — грабить не будем.
— А-а-а, — местный расплылся в улыбке. — А то, говорят, если москвичей встретишь — они возьмут, что понравится, и не заплатят.
Провинциалы, конечно, догадались уже, что имеют дело со столичным бронепоездом. Мудрено было бы не догадаться.
— Мы заплатим, — пообещал Коган. — Если нужный товар найдется — то заплатим.
Кажется, комброн решил испытать на этих двоих метод не кнута, а пряника.
— Патроны есть? — спросил он.
Возница оживился:
— Есть самогон. Есть консервы. Есть сапоги… Хорошие. Кирза. Не ношеные. Почти…
— Я про патроны спрашиваю.
— Есть пистолет. «Макар». Только без патронов. Ружья есть на продажу. Старые, но хорошие. Пару своих обрезов уступить можем…
— Па-тро-ны? — повторил Коган. — Хотя бы к калашу. Семь шестьдесят два? Пять сорок пять?
— Ну… — замялся торговец, — таких нету. Несколько коробок охотничьих есть. Двенадцатый калибр. Крупная дробь, полукартечь, картечь. В наших краях это самый расходный материал. Лучше, чем автоматные, честно говорю. От «семерок» и «пятерок» здесь проку мало.
— Не трынди. — Коган вяло отмахнулся.
— Есть три гранаты, — подумав немного, добавил торговец. — Две «эргэошки», одна «эфка».
— Вот гранаты возьмем. — Полковник кивнул. — Что взамен хотите?
— Ммм… — Торговец задумался, оглядывая поезд. В его прищуренных глазах загорелся знакомый уже алчный огонек.
— Только боеприпасов не проси, — строго предупредил Коган. — И горючку тоже.
— Ну…
— И насчет вагонов даже не вздумай заикаться.
— Да не-е, — удивленно вытаращился торговец. — Мне бы это… Одежонку справную. Для себя и на продажу. Вот как у вас.
— Хорошо, — кивнул комброн, — договоримся. Два комплекта за три гранаты пойдет?
Провинциал снова заулыбался и часто закивал, вполне довольный предстоящим обменом. Еще бы! Щедрость полковника удивила даже Егора. Впрочем, оно, наверное, того стоило. Контакт был установлен, торговцев удалось сразу расположить к себе, и Коган решил перейти к более важным вопросам:
— А теперь скажи-ка мне вот что. Интродукты в ваших краях водятся?
Егор заметил, как насторожился док. Кажется, вопрос об интродуктах и научного консультанта экспедиции сейчас интересует больше всего.
— Чего? — не сразу понял торговец. — Кто водится?
— Ну, твари какие-нибудь необычные?
— А-а-а, это… — Переговорщик на повозке скривился и аж передернул плечами.
От его прежнего азартного, приподнято-торгашеского, настроения не осталось и следа.
— Ну как же, как же, завелись у нас твари. — Провинциал сплюнул. — Еще как завелись. Полно их здесь.
— Полно, говоришь? — Коган усмехнулся. — А мы вот целую ночь и все утро ехали и никого не встретили.
— Так они ж это… — Торговец поежился. — Они только к обеду охотиться-то начинают. Как раз вот в это самое время.
— И что за твари? Опасные?
— У-у-у, не то слово!
