— Крысий потрох! — только и смог вымолвить он.
Глыба, остановленная в нескольких локтях от башни, разорвалась пыльным дымом, как татарский сосуд с громовым порошком. Разлетелась на куски, выстрелила фонтаном битого щебня. Искрошилась. Осыпалась шуршащим камнепадом на ров, на вал, на скальное подножие крепостных стен.
То ли колдовской щит, поставленный Угримом, оказался недостаточно велик, то ли недостаточно крепок, но несколько небольших осколков, сильно отклонившись в сторону, все же долетели до стены. Раскрошились об окаменевшие бревна. Ударили по заборалу. Мелкая каменная россыпь брызнула в бойницы, на боевых площадках заклубилась пыль. Вскрикнул первый раненый.
Все же зацепило кого-то!
Тимофей поморщился, как от головной боли, князь тоже неодобрительно покачал головой. Еще бы! Сейчас каждый дружинник на счету.
— Княже, возможно ли останавливать камни дальше от стен? — спросил Тимофей.
— Чем дальше ставишь щит, тем сложнее его укрепить, удержать, поймать на него снаряд и совладать с чужой магией, — не поворачиваясь, ответил Угрим.
Выходит, нельзя…
Ошеломленные лучники уже выглядывали из бойниц и смотрели на клубящееся под стенами облако пыли. Раненого — молодого ратника с разорванным кольчужным рукавом — аккуратно спускали вниз. Его место занял новый стрелок.
— Силен все-таки Михель, — пробормотал Тимофей. — Такую глыбину да эдак зашвырнуть — не шутка!
— Да, это сильный чародей, — согласился Угрим. — Но не всесильный. Против него одного выстоять можно. Беда в том, что он не один. Меня сейчас интересует Арина. Где она? К чему приложится ее сила?
В самом деле… Тимофей скользнул взглядом по вражескому лагерю. Гречанки, что прежде так и вилась вокруг латинянского мага, теперь видно не было. Странно это и тревожно.
А латиняне уже вовсю суетились вокруг камнемета. Обслуга осматривала и проверяла деревянную конструкцию: не расшаталась ли, не треснула ли после первого выстрела. Гигант-молотобоец искал вышибленный клин. В беличьи колеса влезали кнехты. Только маленькая красная фигурка позади порока стояла неподвижно. Михель наблюдал за крепостью.
Стенобитное орудие вновь пришло в движение. Провернулись и закрутились деревянные колеса. Медленно-медленно начал подниматься груз противовеса. Так же медленно опускался метательный конец рычага.
Перезаряжать такой порок — дело долгое. Но не бесконечное.
Тимофей тревожно поглядывал на Угрима, однако заговорить с князем не решался.
Угрим обратился к нему сам.
— Убери лучников со стен, воевода, — велел князь. — В башнях оставь по одному дружиннику.
— По одному человеку на башню? — удивился Тимофей. — Не маловато ли?
— Чтобы наблюдать — хватит. Начнется штурм — поднимутся остальные. А пока идет обстрел, пусть люди хоронятся под стенами. Воинов у меня мало, и терять их понапрасну я не хочу.
Помолчав немного, Угрим пояснил:
— Сейчас Михель только пристреливается да ко мне присматривается. Он еще и не бил по-настоящему. Но ударить может в любой момент.
Вот оно как! Обрадовал князь, нечего сказать…
— Так что гони ратников прочь, Тимофей! Не время им сейчас умирать. Потом. Позже. Успеют еще…
Потом, значит? Позже, значит? Успеют… Ну что ж, глотку драть — дело нехитрое. Приказ Тимофея, подхваченный зычными голосами дружинников, облетел крепость. Лучники спустились вниз. Только на башнях остались одинокие наблюдатели.
А беличьи колеса вражеского порока все вращались. Неподъемный груз поднимался. Рычаг, опутанный пращевыми ремнями, клонился к земле…
* * *
Еще трижды обрушивались глыбы на стены. Трижды латинянский чародей силой магии подталкивал и направлял многопудовые ядра к цели. Но всякий раз в последний момент на пути летящего снаряда возникал незримый волховской щит. Каменные шары раскалывались и осыпались вниз, так и не достигнув крепости. А редкие осколки, что все же перелетали через заборало, не способны были причинить кому-либо вреда на опустевших галереях и боевых площадках.
В четвертый раз вместо очередного валуна обслуга камнемета принялась укладывать в пращевой карман пузатые глиняные горшочки. Из закупоренных крышек торчали длинные тряпицы. Очень похожие на фитили…
Горшков было много, и ложились они плотно. Кнехты на скорую руку сматывали тряпичные хвосты в один толстый жгут.
— Чего это они там задумали, княже? — встревожился Тимофей.
— Дурное задумали, — хмуро отозвался Угрим.
Больше князь не произнес ни слова.
«Может, в горшках колдовское зелье налито? — гадал про себя Тимофей. — Хотя нет, вряд ли. От чужого колдовства крепость защищена, и Михель уже должен был это почувствовать. Громовой порошок? Но у латинян его сроду не водилось. Горючая смесь? Греческий огонь? А вот это — да, это скорее всего. Каменных стен греческий огонь не сожжет, но уж коли полетит в город — не миновать пожаров».
Скверно. Очень скверно…
Латиняне возились долго. На этот раз при метательной машине осталось трое. Кнехт с факелом поднес огонь к фитильному хвосту. Толстый пучок промасленных тряпиц занялся сразу. Над связкой горшков поднялся дымок.
Факельщик отскочил. Ударил молотобоец.
Вылетел запорный клин. Рухнул груз-противовес. Длинный рычаг устремился к небу. Взвилась праща. Фигура в красных одеждах шагнула вперед, взмахнула руками…
Пылающая гроздь — крутящаяся, вертящаяся, разгорающаяся в полете все сильнее и ярче — устремилась вверх. Жирным черным шлейфом потянулся дымный хвост.
А потом… Потом случилось то, чего Тимофей никак не ожидал. Возможно, и Угрим — тоже.
Латинянский маг резко развел руки. Огненная гроздь, повинуясь воле чародея, распалась на множество дымящихся шаров.
Теперь на крепость низвергалась целая россыпь зажигательных снарядов. Горшки разлетались все дальше друг от друга, накрывая все большее пространство.
На этот раз Угрим не стал дожидаться, пока огненный град приблизится к стенам. Одного магического щита — небольшого и прочного, способного остановить в полете каменную глыбу, — было теперь недостаточно. Сыплющиеся с неба снаряды князь встретил судорожными взмахами рук — хаотичными и бессмысленными на первый взгляд. Но лишь на первый.
Шепча заклинания, Угрим торопливо размазывал волховскую защиту по воздуху — в тончайшую пленку, в паутину, оплетающую пространство над укреплениями. Руки князя чертили полосу за полосой — слабые, ненадежные, но густые и частые путы; пальцы пряли незримые нити, должные остановить или хотя бы отклонить дымящиеся горшки.
Каменное ядро наверняка легко прорвало бы такую преграду, но глиняные сосуды с горящими… догорающими уже фитилями были не столь велики и не столь тяжелы. Следовало только успеть поставить препятствие перед ними всеми.
