Хорошая добыча. Полезная. Чжао-цзы мысленно поблагодарил мертвых уже метателей когтей.
Легкое движение кисти. Варвара, кинувшегося было в атаку, отбросила назад волна сгустившегося воздуха. Чжао-цзы провел пальцем невидимую черту через кинжал в руке чужеземца — и короткий, чуть изогнутый клинок со звоном откололся от костяной рукояти.
А пока обезоруженный противник пребывает в растерянности — заключительный взмах рукой. Веревки фэй-цзинь-лун-чжа, лежавшие позади чужака, ожили, свились в силки и петли, вновь поймали свою жертву стальными когтями, туго натянулись…
Ну, вот и все! Не понадобилось даже тратить силы на парализующий заклятие удар. Легкая волшба обмотала веревки вокруг кочевника и двух башенных зубцов. Беспомощный пленник повис в проеме между ними, словно гигантская личинка шелкопряда.
Чжао-цзы подошел к чужеземцу.
Заглянул в глаза.
Задал первый вопрос…
«Кто твой господин?»
И — второй…
«Кто является союзником твоего господина?»
И — третий…
«Что умеет колдун, отправивший вас сюда?»
Для безмолвной речи не нужны слова и посредники-толмачи, она льется напрямую, из глаз в глаза, из разума в разум. Чжао-цзы знал, как сделать ее понятной. И как сделать так, чтобы получить честные ответы на все свои вопросы.
Чжао-цзы получал их, избегая лжи и недомолвок. Пленник отвечал, потому что попросту не мог иначе. Он не был магом, способным противостоять колдовству Чжао-цзы. Зато он действительно обладал кое-какой информацией.
Чжао-цзы выпытывал все, что чужак знал о Костях Силы. Особенно его интересовало тулово Яньвана. Допрос, впрочем, длился недолго. Договорить до конца им не дали.
Глава 3
Такой Темную Тропу Тимофей еще не видел. Угрим шел впереди, двигая перед собой незримый чародейский щит, а за щитом князя-волхва…
За щитом вповалку лежали изуродованные огненными стрелами мертвецы. Кони и люди. Текли кровавые ручьи, впитываемые колышущимися стенами и полом. Густой дым мешался с мраком Тропы. Снопы искрящегося пламени беззвучно били из застрявших в трупах стрел — пламени настолько яркого, что приходила мысль о сильной, очень сильной магии, способной поддерживать такое горение.
Маленькие разноцветные огоньки, указывавшие путь по колдовской дороге, уже напитались кровью. Огоньки кружились и метались как безумные. Их дикая пульсация мешалась со всполохами пламени.
А из тьмы и плотной дымной пелены вылетали все новые и новые стрелы-копья с дымными хвостами. Но наткнувшись на Угримову преграду, стрелы зависали в воздухе, бессильно брызжа огнем и дымом, вязли в колдовском щите. Взрывались.
Вот одна яркая бесшумная вспышка. Вторая. Третья…
Взрывы, впрочем, не причиняли вреда. Магический щит, подпитываемый силой Черных Костей, хорошо держал удары.
За щит не пролетал ни единый осколочек, не проскальзывала ни одна искорка, не просачивалось ни струйки дыма.
Зато по ту сторону щита дымные клубы становились все гуще. Но наступавший Угрим уверенно выдавливал с Тропы дым, огонь и чужую магию. Тимофей с колдовскими кристаллами шел позади князя. Хотя, может быть, это сама Тропа заставляла его идти, не отставая от Угрима?
Они шагали по телам павших воинов, для которых колдовской путь станет теперь братской могилой. Взбесившиеся разноцветные огоньки за их спинами успокаивались и прекращали мельтешение. Тропа узнавала и принимала своего хозяина. Тропа очищалась от чужих чар, восстанавливала свое первоначальное движение, несла вперед. Вперед…
Огненные стрелы-копья больше не били в щит Угрима. Тесный проход очистился от дыма и огня. Тропа закончилась. Как-то уж очень неожиданно. Тимофею показалось, неожиданно даже для Угрима.
Князь взмахнул руками. Их движение и движение Тропы прекратилось. Сила колдовского пути удержала Тимофея на полушаге. И — вовремя.
Нет, это не выход! Темная Тропа выворачивалась наружу широким пульсирующим окоемом. Что-то тут было не то. Что-то было не так.
Тимофей выглянул из-за плеча Угрима…
Ветер постепенно рассеивал выдавленные с Тропы клубы дыма, и уже можно было кое-что разглядеть.
Тропа обрывалась в воздухе, на изрядной высоте. С такой грохнуться — переломаешь все кости.
Напротив возвышалась массивная квадратная башня. Судя по всему, Угрим протянул свой колдовской путь к ее верхней площадке. Но почему-то не дотянул.
Почему? Пока трудно сказать: верхние ярусы еще закрывал дым.
Зато под башней и под Тропой дыма не было. Внизу громоздились завалы из людей и коней. Рыцари Феодорлиха, воины Огадая… Впечатление такое, будто всадники рвались к башне, но не смогли ни добраться до нее, ни вовремя остановиться. Так и рухнули вниз, на головы друг другу.
Со стен, примыкавших к башне, летели стрелы. Лучники добивали тех, кто еще копошился внизу.
Несколько стрел устремилось и на Тропу. Но вскинутая рука князя отбросила их в сторону.
Что это за крепость? Тимофей глянул по сторонам. И не поверил собственным глазам.
Это была не крепость. Это была сплошная стена, укрепленная приземистыми башнями. Стена тянулась от горизонта до горизонта. На просторных башенных площадках горели костры. В широких стенных пролетах между ними стояли воины в незнакомых доспехах и с диковинным оружием в руках.
Чьи это воины? Неужели все они служат…
Руки Угрима снова пришли в движение. Тимофей не слышал заклинаний, да и не мог услышать их на Тропе. Но и так было понятно, что князь опять творил волшбу.
Плотный сгусток дыма, закрывавший верхнюю часть башни, разошелся, словно рваная холстина.
Посреди башни дымилась странная, утыканная татарскими стрелами конструкция на широкой подставке. Чем-то она напомнила Тимофею осиное гнездо с пустыми пожженными сотами.
Возле дырявого короба скорчились два человека в чудных длинных одеждах. Еще двое лежали возле зубчатого заборала. Один — висел между башенных зубцов, опутанный веревками, словно жертва гигантского паука — паутиной.
«Бельгутай!» — узнал висевшего Тимофей.
Кажется, нойон был жив.
Еще один человек стоял рядом с Бельгутаем. И что-то, похожее на человека лишь отдаленно, лежало в стороне. Женщина? Да, это было обнаженное женское тело, стиснутое и измененное чудовищными магическими заклятиями. Гречанка-ворожея это была. Арина! А тот, кто стоит сейчас перед Бельгутаем…
Крысий потрох! Да ведь это же он! Тот самый! Желтолицый бесермен в зеленом плаще и круглой островерхой шляпе, похитивший Кощеевы Кости и бывшую ищерскую княгиню в придачу. Или бесермен, очень похожий на него. Да нет же, точно он: вон и кристаллы с Костьми при нем, здесь же, на башне. Весело поблескивают и искрятся в солнечных лучах. Колдовские самоцветы были то ли вмурованы, то ли вбиты в каменные плиты перекрытия.
