— Служу Человечеству! — рявкнул Степанов.
— Служу Человечеству! — ответил ему слаженный хор голосов, охрипших от простуды, боевого куража и задавленного страха.
— Подпустите их ближе. Стрелять по команде сразу из всех стволов, — послышался чей-то начальственный рык, и на душе сразу стало спокойнее, ибо войско без генерала — это даже не полвойска, это вообще ничто.
Команды «Огонь» так и не прозвучало. Рой «стрекоз» внезапно распался, и вопль ужаса пронесся над баррикадой. Некоторые бойцы побежали. Трусливо. Как зайцы. Не отступили, пятясь и стреляя по противнику. А побежали без оглядки, побросав оружие. Один из паникеров сбил меня с ног, и несколько секунд я не видел то, что напутало моих товарищей, а когда поднялся, уже был морально готов к чему-то экстраординарному. Невообразимо огромный монстр заполнял улицу от края до края. Бесформенная туша, ощетинившаяся гигантскими щупальцами, стремительно неслась на наши позиции. Она убивала, давила и расшвыривала горгов, попадавшихся ей на пути. Даже огромные шары не избежали печальной участи своих собратьев. Я сам видел, как один из шаров лопнул и был мгновенно поглощен безбрежной биомассой. Не дождавшись приказа, те, кто все-таки остался на баррикаде, открыли огонь. Каждый стремился израсходовать весь боезапас раньше, чем чудовище сметет укрепление. Гранаты и плазмоиды легко входили в бурую шкуру монстра и взрывались где-то там внутри, отметившись на поверхности огромного туловища разлапистыми красными пятнами.
Баррикада содрогнулась от удара. Волна биомассы вспухла, сметая бетонные блоки и трактора. Устоявшие на ногах солдаты уже не убирали пальцы с курков. В огненном вихре с криком сгорали те, кого схватил, но еще не успел поглотить монстр. Баррикада сотряслась от близких взрывов. Сразу три щупальца оплели и выдрали из укрепления громадный бульдозер. Я ясно различил волокнистые мускулы, напрягшиеся в неимоверном усилии. Многотонная машина легко взвилась в воздух и, описав классическую параболу, рухнула где-то позади.
Мне с трудом удалось заставить себя не обернуться.
Я орал, не слыша своего крика, и стрелял веерными очередями от живота. Каким-то чудом баррикада устояла.
Волна биомассы отхлынула, и через секунду щупальца преобразились в толстые дряблые трубы двухметрового диаметра. Трансформация была настолько быстрой и неожиданной, что я даже прекратил огонь. Мои товарищи по оружию тоже замешкались. Над позицией повисла многосекундная напряженная пауза. А спустя мгновение нас всех накрыло защитным полем. Спасены!
Я не успел облегченно вздохнуть, как из направленных в нашу сторону раструбов выметнулись огромные комки серой слизи. По всем физическим законам они не могли причинить нам никакого вреда, но один из комков, легко преодолев силовое поле, шлепнулся рядом со мной и с оглушительным шипением растворил обломок железной трубы. В трех метрах справа еще один комок упал на стрелка, одетого в ярко-красную форму пожарника. Одежда и плоть несчастного, распространяя дымное зловоние, стекли с костей, обнажив ослепительно белый скелет. Спустя секунду исчез и он.
— Кислота! — пронесся ропот над линией обороны.
Одним из последних я успел спрыгнуть с баррикады, смываемой бурлящими потоками слизи. Меня толкали в спину крики тех, кто не успел убежать. Совсем рядом, едва не задев меня, скользнуло толстое пупырчатое щупальце. Оно тащило за ноги очередную жертву. Жертва дергалась, вырывалась и пачкала мостовую алыми полосами крови. Времени на поиски хорошего убежища у меня не было, и перевернутый ковш экскаватора показался мне самым надежным укрытием. Я на животе въехал в узкую щель между острым обломком осветительной мачты и зубчатым краем ковша. Почему-то сразу стало очень темно. Мир окутала звенящая черная тишина, и невероятно усилившийся грохот моего сердца заполнил всю Вселенную. Я с трудом нащупал на стволе лучемета кнопку встроенного фонарика. Ослепительно яркий луч ударил в щель, через которую я только что прополз. Там в промежутке между асфальтом и железом виднелись лоснящиеся серой слизью складки биомассы. Ковш скрипел и проседал под тяжестью исполинского монстра. С каждой секундой места под ковшом становилось все меньше. Еще чуть-чуть и конец!
Пока меня не расплющило окончательно, я согнул руку и приложил ствол лучемета к виску. Когда начнут ломаться ребра, быстрая смерть избавит меня от мучений.
Скрежет перенапряженного металла внезапно прекратился, и я с облегчением снял палец с курка. Чудовище уползло, однако сей приятный факт еще не означал моего автоматического спасения. Просевший ковш вдавился краями в асфальт и лишил меня возможности не только покинуть убежище, но даже пошевелиться. Я напряг мускулы. Многотонная конструкция осталась недвижна, как надгробная плита. Влип! Металл толстый.
Если резать лазером, то появится хороший шанс поджариться, проклятая теплопроводность убьет меня. А что, если выжечь асфальт и сделать подземный ход? Быстрым мыслям противопоказано скорое воплощение, но я забыл об этом непреложном законе бытия. Рыча от боли и царапая в кровь спину, я кое-как сместился в дальний угол своего микроскопического жизненного пространства. Выстрел коротко ударил куда-то вниз. Во вспышке было хорошо видно, как брызнули черные капли расплавленного асфальта и куски щебенки. Воздух мгновенно пропитался вонючим дымом. Из глаз потекли слезы. Я почувствовал, что задыхаюсь… Нужно было срочно сверлить дырку в ковше. Переключив лучемет на режим резки, я нажал на курок. Железо быстро разогрелось и начало жечь спину. Пришлось терпеть до тех пор, пока в крошечном отверстии не блеснул свет. К этому моменту боль стала нестерпимой. Теперь мне точно не вырваться. От обширного ожога я умру раньше, чем от жажды и голода. Уж лучше бы задохнулся!
Кажется, я потерял сознание, а когда очнулся и не увидел света, решил, что сейчас ночь. Долго кричал. Охрип. Колотил рукоятью лучемета по ковшу. Заснул от усталости. Меня разбудил страшный грохот. Вначале я подумал, что рядом идет бой, но потом сообразил — дождь. Самый обычный ливень. Мне даже удалось дотянуться рукой до пробитой наружу дырки и поймать несколько тяжелых капель, источавших сказочно прекрасный аромат дождевой воды. Наверное, я бы так и умер, радостно внимая стуку капель и покорно вдыхая запах дождя. Наверное, так было бы лучше для всех. Но судьба распорядилась иначе. Неожиданно мне подумалось, что поток воды должен хорошо охлаждать ковш.
Словно в полусне я нажал на курок, и горячая красная точка смертельно медленно поползла по черному железу. Дождь не прекращался. Он, наоборот, усилился, и края разреза окутались клубами пара. Звон выпавшего железного блина вернул меня к жизни. Струи теплой воды залили мою несостоявшуюся могилу, и я нежился в них, будто лежал в самой лучшей ванне, которую только можно придумать.
Прошло много времени, прежде чем мне удалось выбраться. Лаз получился слишком узким, и каждый сантиметр свободы давался мне с огромным трудом. Если антропологи будущего заинтересуются моим скелетом, они сильно удивятся количеству прижизненных царапин на костях. Когда я наконец-то обессилено распластался на тротуаре, была звездная ночь. Тело, покрытое ожогами и глубокими ранами, больше не подчинялось мне. Только пролежав несколько часов без движения, я нашел в себе силы встать.
