— Причина, по которой я разыскиваю мистера Хокинса, — объясняет Гэри, обращаясь к Джиллиан, — в том, что он сбывал студентам местного университета ядовитое вещество растительного происхождения, что привело в трех случаях к смертельному исходу.
— В трех! — Джиллиан качает головой.
Джимми говорил, что умерли двое. Что он не виноват — мальчишки по дурости не знали меры и к тому же норовили недоплачивать ему то, что с них причиталось. «Сопляки хреновы, — так отзывался он о них. — До университета засиделись в маменькиных сыночках!» Он врал не моргнув глазом о чем угодно, из чистой любви к искусству. Джиллиан тошно вспоминать, как безоговорочно принимала она на веру его слова, становясь во всем на его сторону. Помнится, она подумала тогда, что эти ребята, видимо, сами накликали на себя беду.
— Ужас какой! — отзывается она на сообщение Гэри Халлета о трагедии в стенах университета. — Это чудовищно.
— Несколько свидетелей опознали вашего друга, но сам он исчез.
Джиллиан слушает его вполуха, мысленно возвращаясь к тому, как все это было. В августе пустыня под Тусоном накаляется градусов до пятидесяти. Однажды, вскоре после того, как состоялось их знакомство, они с Джимми в такую жару неделю вообще не выходили из дому — включили кондиционер, а потом пили пиво и ублажали друг друга в постели разнообразными способами, какие горазд был придумывать Джимми и которые сводились в основном к ублажению его самого.
— Давайте не будем называть его моим другом, — говорит она.
— Не будем, — соглашается Гэри. — Только хотелось бы перехватить его, пока он не всучил эту пакость еще кому-нибудь. Хотелось бы, чтобы такое больше не повторилось.
Гэри смотрит на Джиллиан, и под взглядом этих темных глаз трудно отвести в сторону свои или правдоподобно изложить свою домашнюю заготовку. Знала эта самая Джиллиан о смерти трех студентов или нет — но что-то ей определенно известно. Это для Гэри очевидно — хотя бы по тому, с каким упорством она глядит в пол. С каким виноватым выражением — впрочем, оно может объясняться лишь тем, что это к ней возвратился домой Джеймс Хокинс в тот вечер, когда корчился в судорогах студент-историк. Что она поняла в эти минуты, с кем спала, кого называла своим милым.
Гэри ждет, что Джиллиан все же выскажется так или иначе, однако первой не выдерживает молчания Салли. Она крепилась как могла, уговаривала себя не распускать язык, брать пример с Джиллиан, но не выдержала. Неужели лишь потому, что хотела обратить на себя внимание Гэри Халлета? Вернуть себе то ощущение, которое изведала, когда он был занят только ею?
— Такое больше не повторится, — говорит она. Гэри встречается с ней взглядом.
— Это у вас прозвучало достаточно твердо.
Хотя, конечно, из письма он уже знает, как она может быть тверда. Что-то у вас там не так, писала она Джиллиан. Уходи от него! Поселись отдельно, в доме, где ты будешь сама себе хозяйка! Или возвращайся сюда. Все бросай и приезжай!
— Она хочет сказать, что Джимми в Тусоне больше не объявится, — поспешно вмешивается Джиллиан. — Если его разыскивают, поверьте — он это знает. Он глуп, но не до такой степени. Не станет он больше торговать наркотиками в городе, где покупатели у него умирают.
Гэри вынимает визитную карточку и протягивает ее Джиллиан:
— Не хочу вас пугать, но мы здесь имеем дело с опасным субъектом. Позвоните мне в случае, если он попытается с вами связаться, буду признателен.
— Он не попытается, — говорит Салли.
Она положительно не способна держать язык за зубами! Это что-то невозможное! Что с ней происходит? Этот вопрос читается в негодующем взгляде Джиллиан, и его же задает себе сама Салли. Просто у этого следователя такой озабоченный вид, когда он на чем-то сосредоточен! Видно, что он неравнодушный человек.
Человек, которого, когда найдешь наконец-то, ох как не хочется потерять...
— Джимми знает, что между нами все кончено, — объявляет Джиллиан.
Она идет налить себе чашку кофе и незаметно толкает Салли локтем в бок.
— Что с тобой? — шипит она. — Ты можешь помолчать? — Она вновь оборачивается к Гэри. — Я очень ясно дала понять Джимми, что нашим отношениям капут. Вот почему он не станет пробовать со мной связаться. Наша связь — это уже история.
— Машину у вас придется изъять, — говорит Гэри.
— Естественно! — Джиллиан — само великодушие. Минутки через две этого типа, даст бог, здесь не будет. — Какой вопрос!
Гэри встает и приглаживает руками свою темную шевелюру. Теперь ему пора уходить. Он знает это, но ноги его не слушаются. Вот так стоял бы весь день и тонул вновь и вновь, глядя в глаза Салли. Вместо этого он берет свою чашку и несет ее к раковине.
— Ну зачем? Не беспокойтесь, пожалуйста, — проникновенно говорит Джиллиан, изнывая от нетерпения сплавить его как можно скорее.
Салли с улыбкой наблюдает, как бережно он опускает в раковину чашку и ложечку.
— Если вдруг, паче чаяния, случится что-нибудь — я до завтрашнего утра в городе.
— Ничего не случится, — обещает ему Джиллиан. — Уверяю вас.
Гэри вынимает блокнот, в который заносит себе на память всякие мелочи, и раскрывает его.
— Я буду в мотеле «Вам — сюда». — Он поднимает голову и видит только серые глаза Салли. — Мне его рекомендовали в бюро проката машин.
Салли известна эта дыра по ту сторону Развилки, неподалеку от овощной палатки и фирменной закусочной «Куры гриль», которая славится своим превосходным луковым гарниром. Ей дела нет, что он остановился в зачуханном мотеле. Ей все равно, что он завтра уезжает. Она, если уж на то пошло, уезжает тоже. Еще чуть-чуть — и ее с девочками здесь след простынет. Если пораньше встать и не тратить времени на утренний кофе, можно попасть в Массачусетс уже к полудню. Отдергивать после ланча занавески, впуская солнце в сумрачные комнаты тетушек.
— Спасибо за кофе, — говорит Гэри. Взгляд его падает на подоконник, где чахнет полуживой кактус. — У вас тут определенно не лучший экземпляр. Он в плачевном состоянии. Можете мне поверить.
Этой зимой Эд Борелли преподнес на Рождество всем дамам в школьной канцелярии по кактусу. «Поставить на окошко и забыть», — посоветовала коллегам Салли, когда поднялся ропот на тему, кому нужен такой подарок, и сама именно так и поступила, хотя могла время от времени плеснуть ему на блюдечко водицы. Но чем-то этот кактус привлекает внимание Гэри. У него снова озабоченный вид; он возится, пытаясь достать что-то застрявшее между блюдцем и горшком, в который посажен кактус. Он поворачивается к Салли и Джиллиан с таким страдальческим лицом, что первая мысль у Салли — не уколол ли он себе палец.
— А, дьявол, — шепчет Джиллиан.
В руке у Гэри — серебряное кольцо Джимми, вот чем объясняется это страдальческое выражение. Сейчас ему начнут врать, и он это знает. Скажут, что видят этот перстень первый раз в жизни, что купили его в антикварной лавке, что он, должно быть, свалился к ним с неба...
