После Луса в кабинете появился Ицу.
– Я на пять минут, – сказал он. – Наши парни зашевелились. Пока мы пользуемся путями, проторенными нашей кампанией по легализации боевых искусств. Кстати, сегодня наши люди забросили удочки в Оксфорд. Там есть несколько мировых светил, махровые материалисты, трухлявые пни. По-моему, они и сами уже не верят в однозначно материалистическое трактование мира. Так вот, либо они начнут петь с нашего голоса, а затем уйдут в отставку с чеком на круглую сумму, либо мы их просто столкнем с дороги. Все, я пошел, – Ицу растворился в дверях.
Едва Тайгер поднялся из-за стола, как двери, только что закрывшиеся за Ицу, распахнулись, и в кабинете появилась Джеки. Она повисла на шее Тайгера, и он долго вдыхал ее запах.
Стол был накрыт на веранде. Человек, которого Тайгер видел впервые, неслышно скользил по дубовому полу, меняя блюда.
Внизу в прозрачной дымке лежал город. Звуки, доносившиеся оттуда, были приглушенны и не резали слух. Жизнь вокруг холма казалась безупречной.
– Чем ты здесь занимаешься, – спросила Джеки.
– Пытаюсь постичь азы бизнеса и контролировать корпорацию Баха.
Джеки с сомнением покачала головой:
– Ты и бизнес – вещи несовместимые. Мне так кажется.
– Я это знаю.
– Тогда зачем это тебе?
– Я не хочу, чтобы империя Баха пришла в упадок.
Джеки недоуменно посмотрела на Тайгера:
– Зачем тебе это нужно. Ведь у тебя теперь столько денег, что хватит тысячу лет жить в баснословной роскоши.
– Дело в том, – произнес Тайгер, чувствуя на себе вопросительный взгляд Джеки, – что мы с Ицу замыслили одно дело. На это уйдет гора денег.
– Решили построить мост, соединяющий Азию и Америку? – улыбнулась Джеки.
– Мост от человека к Богу.
– А разве он существует? – спросила Джеки.
– Да.
– И что, – в глазах Джеки появился интерес. – Ты хочешь это доказать?
– Да!
– Как? – спросила Джеки.
Вечер медленно катил раскаленный шар солнца к горизонту, чтобы утопить его в море.
Тайгер наблюдал, как Джеки купается в бассейне.
В гараже шофер готовил один из автомобилей Баха к выезду. Тайгер собирался отвезти Джеки поужинать. Он сидел в тени огромного платана в состоянии близком к медитации. Оно могло быть медитацией, но вид обнаженного тела Джеки не давал ему полностью сосредоточиться. Глаза Тайгера были наполовину прикрыты. Со стороны можно было подумать, что он дремлет, но, тем не менее, каждое движение тела Джеки фиксировалось в его голове.
Когда цвет солнца из желтого окончательно перешел в красный, Тайгер чуть плотней сомкнул веки и расслабился, делая полный выдох и изгоняя из сознания смутные полупроявленные ощущения. Тело Джеки превратилось в неясное пятно, не несущее никакой информации.
* * *
Утром в кабинет к Тайгеру вошел Адамо Веласкес. У него был слегка помятый вид.
Веласкесу пришлось ночью вылететь из Австралии, где под его наблюдением снимали фильм о боевых искусствах.
– Как идут дела, мистер Веласкес? – спросил Тайгер.
– Отлично! Ведь мы теперь монополисты. Честно говоря, сэр, мы не ожидали от вас такой прыти. Ведь существует закон против монополий, но вы очень ловко обставили дело. Я собираюсь увеличить цены на билеты вдвойне, – сказал Веласкес.
– И вы думаете, люди раскошелятся? – спросил Тайгер.
– Я уверен!
Тайгер задумчивым взглядом окинул фигуру Веласкеса:
– Мистер Веласкес, объясните мне, почему люди всегда готовы платить за развлечения?
– Скука, сэр, тотальная скука. Она царит везде, охватив все слои общества. Иногда мне кажется, что скука, это микроб, от которого надо как-то лечиться, а не принимать без конца болеутоляющее в виде очередного развлечения. Мы представители шоу-индустрии, и нам приходится нелегко. Вы представляете, что будет, если это стадо останется без развлечений? Оно взбеленится. Произойдут революции, социальные катаклизмы.
– Вы преувеличиваете, – сказал Тайгер. – Да вы присаживайтесь!
– Отнюдь! – возразил Веласкес, усаживаясь в кресло. – Вы уж не сомневайтесь. Нам приходится трудиться в адском напряжении. У нас работают гении! И всегда приходится торопиться. Ведь появившееся нечто новое в конце концов надоедает. И надо срочно придумывать что-то другое. – Веласкес на какое-то время замолчал, задумавшись. – Каждый раз, когда мы придумываем новое развлечение для человечества, мне кажется, что это конец и уже ничего нового придумать невозможно. Хотя один мудрый человек сказал, что мир изобилует формами, их надо только уметь открывать. Но, к сожалению, мозг и тело человека имеют ограниченные возможности. Мы уже использовали их на сто процентов.
– Послушайте, Веласкес, – после некоторого молчания произнес Тайгер. Ему пришла в голову одна интересная мысль, – я бы хотел предложить вам новую, я бы даже сказал непривычную, форму развлечений.
– Я вас слушаю! – Адамо Веласкес весь обратился во внимание.
– Вы когда-нибудь задумывались, из чего состоит человек? – начал Тайгер. – Вам приходила в голову мысль, что он состоит не только из тела и мозга, но также из более тонких материй, образующих духовную субстанцию. И коли возможность грубой материи исчерпана, не стоит ли нам задействовать тонкую?
У Веласкеса от удивления приоткрылся рот. Он некоторое время ошарашенно смотрел на Тайгера, а затем произнес:
– Гениально! – и тут же, на миг задумавшись, спросил: – А как это можно осуществить?
Тайгер вздохнул:
– К сожалению, это долгий процесс, он может протянуться лет десять.
Веласкес небрежно усмехнулся:
– Если вы готовы вложить в это предприятие деньги, то я, в свою очередь, готов работать над этой затеей хоть все двадцать. Единственное мое условие: вы должны убедить меня в существовании этой самой духовной субстанции, – на миг глаза Веласкеса холодно блеснули, обнажая истинную сущность этого человека – дельца с незаурядным умом.
– За этим дело не станет. Мы убедим вас за неделю. – Тайгер усмехнулся. Веласкеса можно было убедить за один час, не считая времени, потраченного на поездку в глубинный Китай к Вэй Шу, святому старцу, который бы вознес душу Веласкеса на такие высоты, что он тут же бы увидел всю ничтожность своего существования. Но тогда бы он понял, что, когда дух одерживает победу над телом, человек уже не нуждается в развлечениях. Веласкеса всего лишь надо было убедить в двойственности человеческой сущности, и не более. У него рациональный ум, и это хорошо. Он будет верить фактам. Да, факты. Тайгер задумался. Фактов оказалось столько, что ими можно было обложить Веласкеса, как волка флажками. Но с этими фактами происходило нечто непонятное. Они не действовали. Не формировали мировоззрение человека, не влияли на ход событий, на законы, по которым развивалась общество. Им словно не давали действовать. Кто?
