– Гораздо более схожие, чем вы предполагаете, – заметил Тайгер. – Кстати, вы так и не объяснили мне, что побудило вас скупить все питейные и игорные заведения Чикаго.
– Это не так просто объяснить, – произнес Дэйв глуховатым голосом, придерживая двумя руками чашку с кофе. – Отчасти я хотел сделать людей равными, невзирая на разную толщину их кошельков, пусть хотя бы в некоторых аспектах жизни. Чтобы богатым осталось меньше мест, где они могли демонстрировать свое богатство. Ах, какая это порочная и заразная страсть – демонстрировать, как ты богат. Уж я-то знаю. Человеку необходимо жилище, в котором не холодно и не течет крыша. Машина, которая не ломается, и деньги, чтобы пригласить друзей, провести отпуск, сводить женщину в ресторан. Остальные деньги для чего? Чтобы с каменной рожей подъехать на шикарном лимузине к немыслимо дорогому отелю, снять на два дня номер из четырех комнат, в две из которых вообще не зайдешь. С невозмутимым лицом выпить стакан чая за сто долларов и так далее. Как много придумано к услугам того, кто хочет показать, как он богат! Вдобавок это так тонко сделано, что порой ты и не подозреваешь, что демонстрируешь. Тебе кажется, что это просто образ жизни богатого человека. А на самом деле это демонстрация достатка.
Произнеся столь длинную тираду, Безумный Михель замолчал.
– Значит, вы хотели сделать людей равными, а они объявили вас безумным, – произнес Тайгер.
– Если человек делает что-то иррациональное, невыгодное, не вмещающееся в рамки общепринятой логики, то в обществе его принято считать безумным. На самом деле безумно общество, а не я, – Безумный Михель говорил ровным бесстрастным голосом. Казалось, все уже давно перегорело в этом человеке.
– Я долго думал о том, что происходит с этим миром. Я не понимал, кто же из нас болен, я или он. Если я спятил, думал я, то тогда как мне с блеском удается вести свои дела, быть преуспевающим человеком? Я даже решился на посещение психоаналитика. Скорей всего, он ничего не понял из того, что я ему рассказал. «У вас несколько странный взгляд на жизнь», – сказал он мне на прощание, стыдливо пряча выписанный мной чек. Вооружившись его заверениями, я сделал вывод, что здоров. Из этого следовало, что болен мир, и его надо лечить от маразмов, в которые он все чаще впадает. Может быть, я взялся не с того конца, не знаю. Я не мудрец-философ. Мне неведомы те рычаги, которые могли бы встряхнуть мироздание. Но я не мог сидеть сложа руки и смотреть, как этот мир, похожий на откормленного поросенка, пичкают и пичкают разной дрянью. Он жрет, чавкая и хрюкая, и все ближе к загону, где уже точат ножи. Моя беда в том, что видел это только я один.
– Вы не один, – произнес после некоторого молчания Тайгер, вспомнив, что очень похожее когда-то сказал Ицу.
Рука Дэйва с чашкой кофе дрогнула и застыла на полпути, затем, сделав некоторое усилие, преодолела заминку и коснулась губ. Все это время его глаза неотрывно смотрели в глаза Тайгера.
– То есть? – наконец произнес он.
– В мире достаточно людей, которые думают так же, как и вы. И некоторые из них знают, за какие рычаги взяться. Только им мешают.
– Кто?
– Тот, кто помешал и вам.
– Служба Безопасности?
– Я думаю, что Служба Безопасности всего лишь орудие в чьих-то руках.
– Это хорошо! – неожиданно произнес Безумный Михель. – То есть… Я имею в виду… – Он взглянул на Тайгера. – Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Не совсем! – ответил Тайгер.
– Простите, я хочу сказать, что это прекрасно узнать, что ты не один! Что есть люди, которые думают так же, как ты. Столько лет одиночества, черт возьми!
– Вспомните, что вы провозглашали, когда скупили все игорные и питейные заведения в Чикаго? – спросил Тайгер.
– Призывал не заниматься мертвыми развлечениями, не прожигать жизнь, очнуться от массового психоза, заглянуть в свои души…
– Вот! – перебил Дэйва Тайгер.
– Что? – непонимающе спросил Дэйв.
– Общие мотивы! У вас и у меня. Это первый просвет. Кто-то не хочет… – Тайгер замялся.
– Чего? – спросил Дэйв.
– Так сразу и не скажешь, – ответил Тайгер. – Попросту говоря, кто-то не хочет, чтобы мы мутили народ. Но кто?
* * *
Когда Тайгер проснулся, в окна-щели жилища Безумного Михеля вливалась темнота. Сам хозяин сидел на стуле, который, в свою очередь, стоял на столе, придвинутом к стене с окнами. Обнаружив, что Тайгер проснулся, Михель произнес:
– Вот таким образом я гуляю. Смотрю на огни, угадываю улицы, здания. Ночью город меняется. Когда много времени проводишь под землей, неудержимо тянет наверх. Хочется увидеть широко раскинувшийся горизонт, а не замкнутое пространство тесного дворика.
– Сколько я проспал? – спросил Тайгер, поднимаясь с лежака.
– Часов пять, – ответил Дэйв.
Тайгер встал и, приникнув к щели, стал рассматривать ночной Сан-Франциско. Постепенно его взгляд переместился на северо-запад. Где-то там стоял бар «Тень папаши Локида».
– Телефон вам, наверное, здесь ни к чему? – неожиданно спросил он у Михеля.
– Отчего же, – ответил тот. – Иногда я звоню.
– Кому?
– Да мало ли… Иногда, когда есть деньги, я даже заказываю по телефону пиццу.
– Мне надо позвонить, – сказал Тайгер.
– Проще пареной репы, – произнеся это, Михель достал из-за пазухи телефон.
Тайгер набрал номер Мака. Трубку подняла Жизо.
– Это Тайгер…
– Ты где? – не дала договорить ему Жизо. – Ты в норме?
– Да. В одном надежном месте.
– Хвала Всевышнему! Тут тебя спрашивали.
– Кто?
– Какой-то желтомордый.
– Что вы ответили?
– Сказали, что не знаем такого. Он оставил телефон. Сообщил, что от Ицу.
– Номер сохранился?
– Да!
– Диктуй, Жизо.
Минуту спустя Тайгер уже звонил Ицу.
– Мне нужно добраться до одной виллы, – сказал Тайгер, возвращая телефон Дэйву.
– Где она находится? – спросил тот.
– Прямо у залива. Район второго городского круга.
Дэйв слез со стула и принялся рыться под кроватью, затем достал и развернул на столе огромный лист.
– Вот, нашел! Прибрежный район, – Дэйв поднес свечку ближе к схеме. – Какой номер дома?
Тайгер назвал.
Дэйв поводил пальцем по листу.
– Канализационный люк находится не на территории виллы, а прямо на дороге, метрах в десяти от дома.
– За сколько времени мы туда доберемся?
– Пара часов потребуется.
