Еле дождавшись звонка, Женя сорвалась с места и кинулась в раздевалку. Кажется, нянечка засекла побег — ну и плевать.
Сабуровы жили не так уж далеко от автовокзала. Возле подъезда Женя перевела дух и постаралась взять себя в руки. Правда, стоит ли так себя накручивать? Может, он грипп подхватил или проспал и пошел ко второму уроку.
Стараясь не думать о том, как она будет выглядеть в глазах Денисовой мамы, Женя поднялась наверх и нажала кнопку звонка. Тамара Борисовна открыла почти сразу и, конечно, с ходу задала вопрос, которого не хотелось слышать:
— Доброе утро. Женя, а почему ты не в школе?
— Я… — Врать не хотелось, правду говорить — тем более. — Да, я не в школе, Тамара Борисовна, — устало отозвалась Женя, — мне надо с Денисом поговорить.
— Но его нет дома.
Земля ушла из-под ног. Женя вцепилась в дверной косяк.
— Что случилось, — забеспокоилась Тамара Борисовна, — тебе плохо?
— Нет, все в порядке. Просто…
— Его в школе не было? — догадалась собеседница, и Женя покраснела. — У него дела. Владислав Германович поговорил с вашей классной руководительницей, я подтвердила, что в курсе. Так что ничего страшного не произошло. Он, наверное, до самых каникул в школе не появится.
— Извините.
С души камень свалился, но Женя чувствовала себя полной дурой.
— Просто он мне вчера ничего не сказал, — пробормотала она виновато.
— Он и сам еще не знал. Ему только вечером об этом сообщили. А телефона у вас нет.
Все оказалось просто и объяснимо. Только вот попрощаться с Денисом не удалось, досадно… Женя хотела спросить, нельзя ли оставить письмо, но пока она придумывала благовидный предлог для переписки (а то ведь удивятся: «А почему позже не поговорить?»), Тамара Борисовна разлепила губы и выговорила:
— Женя… Ты, пожалуйста, не ходи к нам.
Это было похлеще маминой оплеухи. Женя невольно поднесла руку к щеке и пробормотала:
— Вы тоже считаете, что я ему не пара?
— Тоже? — переспросила мама Дениса и невесело усмехнулась: — Нет, я так не считаю. Но твоя мама против. Я не хочу скандала. Денис и так в центре внимания. Нехорошего внимания, понимаешь.
— Еще как.
— Вот видишь. Так что давай договоримся. Без разрешения родителей ты сюда не приходишь. Встречайтесь где-нибудь… В школе, в парках, в кино, в конце концов.
— А, так встречаться вы нам не запрещаете?
— Ну как я могу вам что-то запретить? — полуприкрыв глаза, ответила Тамара Борисовна. — Вы уже не дети. Но восемнадцати вам нет, так что родителей не обойти. Вот и все.
— Это только мама. Папа возражать не будет, просто он сейчас не дома, — зачем-то сказала Женя.
Тамара Борисовна пожала плечами:
— Хорошо бы. Со мной только твоя мама разговаривала.
— Так она сюда приходила, — пробормотала девушка, — а Денис молчит.
— Он не знает. Он когда после этого разговора домой пришел… Уже Глеба тогда нашли. Я не смогла сказать. Тебе может, водички? — испугалась она.
Если бы Тамара Борисовна пригласила ее войти, Женя охотно выпила бы воды. Но ждать, пока вынесут стакан, не хотелось.
— Нет, спасибо, — тряхнула она челкой, — я пойду… Извините, — спохватилась она, — я вам журналы не принесла.
— Твоя мама их отдала, — успокоила ее Тамара Борисовна.
Женя горько усмехнулась. Дожили — мама в ее вещи полезла и ни слова не сказала.
Надо было уходить, но она, поколебавшись, все же спросила:
— А записку вы передадите?
— Пиши, — нехотя согласилась Тамара, — или лучше сама с ним поговори.
— Я не знаю, получится ли… — Женя замялась, но, к счастью, лгать не пришлось, мама Дениса все сама додумала.
— Не пустят вечером, поэтому с уроков сбежала? И в школу сегодня не вернешься? Он в музее.
— Что? — не поняла Женя.
— В Музее магии. Думаю, секрета нет, все равно весь музей в курсе. Да и мне бы не сказали, будь это тайной. В архиве сидит.
— Спасибо, — искренне поблагодарила Женя.
Тамара Борисовна кивнула и пожелала удачи. Она явно повеселела. Наверное, потому что ей не придется говорить Денису неприятные вещи. Ну пусть. Тамара Жене нравилась, а сейчас она была союзницей, пусть не слишком надежной.
Спустившись на один пролет, Женя села на подоконник, вывернула карманы и подсчитала свои скромные капиталы. Она не помнила, сколько стоил билет в музей, но школьникам везде скидка. Можно, конечно, подойти к служебному входу и спросить Дениса Сабурова, но кто знает, вдруг ее не захотят слушать. Тогда придется идти через залы. Женя с грустью подумала, что купить в дорогу сладкую булочку уже не получится, но на автобус денег хватало. Для того чтоб зайти в музей, придется сделать небольшой крюк, но там до автовокзала троллейбус идет, всего две остановки.
По дороге она репетировала, что скажет Денису и как возразит, если он вздумает отговаривать ее от побега. Или же захочет проводить… вот уж не надо, пусть он будет к ее бегству непричастен.
А что делать дальше? Ну, допустим, бабушка согласится ее приютить. Перевестись в тамошнюю школу? Видеться с Денисом совсем редко? Не того ли мама добивалась…
Может, права Тамара Борисовна? Они ведь могут видеться тайком, да и вряд ли мама пойдет на то, чтоб школу менять, так что видеться в классе им никто не помешает. Потерпеть так два года… А почему два? Папа вернется, и все наладится. Так что можно просто вернуться домой.
Но вот этого и не хотелось. Женю просто тошнило при мысли, что надо снова переступить порог и оказаться в той самой прихожей, где мама ударила ее по щеке и честила так, будто она девка из притона. Может, потом, когда все поутихнет, а папа наведет порядок, она помирится с мамой. Но только не сейчас.
Хоть бы бабушка согласилась.
Из раздумий ее вырвал непонятный нарастающий гул. Воздух сгустился, порыв неожиданно налетевшего ветра согнул деревья, мимо Жени, цапнув рукав, пролетел здоровенный сломанный сук. Темно-серый особняк в конце улицы изменил очертания, оплывая, словно был из разогретого воска. Поплыл розовый домик на другой стороне улицы. Дико закричала какая-то женщина. Женя стряхнула оцепенение и метнулась в ближайший переулок, спасаясь от того, что приближалось, плавя и уничтожая все на своем пути.
Следующим порывом ее сбило с ног и крепко приложило об асфальт. Она попыталась встать и снова упала, теперь уже навзничь. Последнее, что Женя увидела, — кусочек серого неба с плывущим в нем лицом в золотой маске. Потом гул прекратился, наступила тишина и темнота. Больше ничего не было.
* * *
Денис оторвался от порядком надоевшей папки с письмами давно умершего господина фон Кнорринга, которого азиатские черти носили по самым скверным уголкам Азии.
