Запутав след в одной из встретившихся дубовых рощ, Карнаж пересел на вторую лошадь, предварительно одев обеим на копыта мешки из толстой кожи. Их он раздобыл в поклаже, притороченной к седлу сильванийского скакуна. Эльфийская придумка позволяла неплохо скрывать следы. Правда, ехать пришлось медленнее, так как под ногами не было ни тракта, ни даже тропинки. Но Феникс не спешил. Благодаря снадобью, которым любезно поделился Карасу, он мог без передышки за ближайшие несколько дней проделать с полсотни миль, знай только меняй коней да подкармливай понемногу их и себя.
Через день, добравшись до заросшего кустарниками побережья, Карнаж снял истрепавшиеся мешки с копыт и продолжил путь гораздо быстрее и увереннее, держась у самой кромки воды. Ведь первый прилив смоет все следы.
На серые дороги Карнаж не особо рассчитывал. Надо было обладать в высшей степени наивным образом мыслей, чтобы не понять, что правители закрывали глаза на эти тракты от временного бессилья. Если им будет нужно, то от кинжала посланного следом сыскаря не спасет никакой серый тракт, сколько бы «фонарей» не светило по дороге. Как давно говорил ему покойный учитель, когда они пробирались этим же берегом, только в обратную сторону: «Чем на большее количество шагов ты можешь думать вперед, тем быстрее уходишь от преследователей, тем дальше ты от огня, который не только способен подпалить твой хвост, но и обратить в пепел всю шкуру».
Карнаж думал, усердно складывая вместе события последних дней.
На второй день проведенный в дороге пришлось остановиться, не только потому, что седалище полукровки будто в голос вопило «убивают!», но и потому, что впереди замаячили стяги разъезда.
Шааронского разъезда.
Вояки в нем были не столь хороши, как королевские гвардейцы, но их было гораздо больше. Чинить долгие расспросы шааронские стражи не любили, компенсируя таким образом недостаток боевой выучки, поэтому подходили на роль охотников до желающих пробраться серыми дорогами через границу лучше некуда. И смекалки солдатам, большую часть которых составляло ополчение, тоже было не занимать! Они расположились для патрулирования в очень удобном месте, как раз преграждая путь к болотам, раскинувшимся от предместий южной столицы до маяка у впадения Бегуна в море Молчания.
Феникс знал, что разъезд в этих местах время от времени появлялся, особенно когда с болот лезли всякие твари, поэтому решил переждать, надеясь, что южнофеларские вояки уберутся восвояси.
Вечером полукровка устроился в кустарниках и не разводил костра. Спать он не хотел, хотя глаза были красными от бессонных ночей проведенных в пути. Холм скрыл от разъезда его лошадей, что умудрились найти что-то съедобное в пожухлой траве.
Карнаж последовал их примеру и тоже решил подкрепиться. Он неторопливо жевал кусок вяленого мяса, которое ему осточертело, однако у сильванийцев не сыскалось ничего, чтобы не вызывало опасений за собственный желудок. Мечтательно вспомнив рыбу, которой потчевал их старина Тиль, Феникс осторожно расправил плечи.
Неприятный зуд в лопатках сильно беспокоил его. Обычно кристаллов, которыми пользовался Ян Часовщик для снятия боли, хватало на пол года, в крайнем случае на три месяца, если «ловцу удачи» часто приходилось пускать в ход свое недоразвитое ран'дьянское наследство. Однако в этот раз все произошло как-то слишком быстро, сразу сильный зуд, а раньше заблаговременно начинались неприятные покалывания, отдававшие в поясницу.
Карнаж вспомнил, как dra ухватил его за горло. Охотник за головами был далеко от своей родины и «голод» терзал его не первый день, отчего так резко и действовал. Темный эльф сильванийцам был нужен живым и здоровым, чтобы не помер под пытками, вот драдэивари и обрадовался возможности в лице полукровки, да так, что…
«Ловец удачи» со стоном закинул ладони за плечи. Зажмурившись, он прикидывал, сколько еще осталось дней прежде, чем он не сможет встать на ноги. Потом, с ожесточением откинул руки со спины и, вцепившись зубами в кусок вяленой оленины, подумал в который раз, что все отдаст и будет даже землю жрать, лишь бы, каким угодно способом, избавиться от этой боли. Он искал много лет, но тщетно. Никто не мог предложить избавления.
Ночь минула, и с рассветом Феникс осадил своего коня у болот, щедро угостив шааронских солдат вдалеке крепкой бранью. Перед ним опять замаячили стяги разъезда. Нужно было что-то предпринять, иначе у него совсем не оставалось времени. Теперь вся надежда была на «лежку» в болотах, о которой говорил Тиль. Если там, среди прочего добра, найдутся и минералы, которые используют некроманты, то все сложится просто замечательно. Ведь они должны там быть, так как до руин Старой Башни рукой подать. Старые развалины ордена некромантов никогда по-настоящему не пустовали. Это контрабандисты знали не хуже «ловцов удачи», поэтому могли втихую торговать с заклинателями мертвых.
Карнаж понял, что не сможет обогнуть разъезд, проехав ближе к городу, так как солдат в нем оказалось столько, что появляться у Шаарона при таком усилении постов нечего было и думать. Оставалось одно, как-то прорваться здесь, пока окончательно не рассвело.
Стражи всю ночь жгли костры, вытянув их цепью вдоль болот, значит в предрассветный час они достаточно устанут и дремота одолеет даже самых стойких. Но болота были не тем местом, где, если что-то пойдет не так, можно уйти от погони.
Если бы «ловец удачи» только знал, что гвардейцы, когда проверяли обоз убийц драконов на границе с Сильванией, приняли его за того самого dra, чья голова теперь болталась в мешке притороченном к седлу. И что они не послали гонцов в Шаарон сообщить о происшествии, он бы не стал терять столько времени.
Полукровка почесал в затылке, мысленно проклиная Гюрзу, которая, собственно, и была причиной недавней бойни.
Нужно было как-то сбить с толку солдат.
Выдать себя за эльфа он никогда не сможет. Даже на сильванийском скакуне только слепой принял бы «ловца удачи» за лесного эльфа, достаточно посмотреть на то вооружение, которым пользовался Карнаж, на его глаза с характерным разрезом и волосы, едва ли близкие хотя бы к светло-русым, не говоря уже про уши.
Да, сильваниец мог бы здесь спокойно проехать. Но далеко не всякий. Между южным Феларом и Сильванией отношения всегда складывались очень непросто, но королевства умудрялись каким-то образом сохранять хотя бы видимость добрососедства. Солдаты сколько угодно могли зубоскалить каждые со своего берега Светлянки, ведь военное время успело хорошенько поссорить обе армии, но в мирной жизни становилось очевидно, что тайные канцелярии людей и эльфов давно поддерживали союз и довольно прочный. Иначе стражи границ рано или поздно перешли бы от пустых угроз к делу, устраивая ночные вылазкам, а сильванийские отряды не гонялись бы по феларским землям за темными эльфами, как у себя дома. Но для всякой вольности имелась тонкая грань и только тому, кто о ней знает, все позволено. И на этот случай должен был иметься особый знак, чтобы отличать действительно вольность от серьезного дела.
– Тонкая грань… - хмыкнул себе под нос Карнаж, - А где тонко, там и рвется.
