И филии, как будто услышали призыв Птуниса. Сверху на место сражения упали гигантские тени, и шестерка клотов стала стремительно опускаться вниз.
«Спять Сверху, — подумал Птунис, — повторяетесь!» — хотя других вариантов у врага практически не было.
Навстречу клотам устремились маленькие фигурки — совсем крошечные на фоне этих гигантов. У Птуниса защемило сердце — где-то среди них была и Дарица. Передние стрелки выпускали в атакующих клотов взрывающиеся стрелы, стараясь попасть в глаза, а когда те в растерянности или в ожесточении на короткое время замирали, мгновенно устремлялись вверх, пытаясь зайти к чудовищам сверху или сзади.
Птунису приходилось всё время крутить головой, чтобы держать в поле зрения все фрагменты битвы. Рядом с ним находился Зуб, который, как казалось Птунису, с любопытством наблюдал за сражением, также поводя головой из стороны в сторону. Однако с места кул не двигался. Приказ, полученный им от хозяина перед битвой, был однозначен: в бой не вступать, пока опасность непосредственно не будет угрожать ему лично или Птунису. И Зуб строго выполнял это соглашение.
Передняя линия филий сильно поредела, но новые рыбы выдвинулись из-за их спин, и ещё несколько десятков сатков устремились вперёд. Сражение закипело с новой силой.
Некоторым бойцам, сражающимся с клотами, удалось зайти к ним с тыла. Один за другим они выхватывали свои бомбы и вонзали их рядом с уязвимыми местами гигантов. А затем сразу же бросались врассыпную.
Птунис, затаив дыхание, следил за действиями смельчаков.
«Десять, девять, восемь, семь, шесть…»
Первой взорвалась бомба, прикреплённая к хвостовому плавнику одного из клотов. Огромный кусок плоти отшвырнуло в сторону. Рана была чудовищной. Клот забился в судорогах. Одна за другой взрывались следующие бомбы, которые удалось закрепить на телах клотов. Клот, раненный первым, вдруг перестал извиваться и, набирая скорость, вновь ринулся на обидчиков.
Как показывал боевой опыт колонистов, когда сатк бывал ранен, филии теряли над ним свой контроль, и обычно хищники покидали поле сражения. Клоты же так не поступали. Они стремились отомстить своим обидчикам. И это было плохо.
Стрелки стали осыпать его взрывающимися стрелами. Одна из них попала чудовищу в глаз. Клот замедлил движение и завертел головой. В это время какой-то смельчак подобрался к чудовищу почти вплотную и с расстояния нескольких метров разрядил пневматик прямо во второй глаз. Чудовище завертелось на месте, а затем развернулось и устремилось прочь.
Птунис перевёл дыхание. Всё-таки с ними можно было бороться, можно было обращать в бегство даже таких монстров. И это внушало оптимизм. Птунис перевёл взгляд на основную массу войска, сражающуюся впереди.
Подкрепление, состоящее из сатков, мало чем помогло филиям. Им удалось немногое. Несколько колонистов были ранены, двое убиты, но остальные поливали хищников кинжальным огнём, заставляя их держаться от людей подальше. Однако передняя линия колонистов была отодвинута назад, и филии оказались вне убойной дальности ружей. Пора было вводить резерв.
«Ну что ж, — подумал Птунис, — филии сделали свой ход, теперь очередь за мной. Седонис, начинай!»
Почти сразу же после этого люди Седониса с двух сторон ударили по филиям. Те заметались в панике. Птунис довольно улыбнулся.
Рыбы, конечно же, контролировали все территории вокруг колонии. Но даже они не могли знать про запасной выход, который до этого на памяти Птуниса ещё ни разу не использовался.
Как только началось сражение, все силы рыб были стянуты к единственному, как они считали, выходу из Ружаш. А в это время Седонис со своим отрядом осторожно выходил через небольшую дверь, расположенную на территории Кормушки.
Лаз был аварийный, очень узкий, через него мог протиснуться лишь человек. Ну и, возможно, небольшая филия. Больше никто бы через него не пролез. Таким образом, засадный отряд Седониса смог подкрасться к филиям незамеченным и ударить в нужный момент.
Филии гибли одна за другой, выкашиваемые ружьями людей Седониса. Многие сатки стали поворачивать назад и выходить из боя. Птунис торжествовал. Как вдруг всё переменилось.
Сначала он услышал коллективный вопль отчаяния, изданный убиваемыми филиями. А затем сверху на них обрушился ещё один резерв. Но на этот раз это были не люди.
«Проклятые рыбы! — выругался Птунис. — Какие хитрецы! Против одного моего они оставили в резерве два засадных отряда. И у кого только научились?!»
Новые десятки сатков и четыре клота вступили в битву. Люди уже не могли сдержать такое количество противников, и общее сражение разбилось на множество отдельных схваток. Всё закрутилось в вихре боя.
Какой-то колонист одну за другой всаживал очереди в тушу сатка. Тот явно был при последнем издыхании.
«Побереги патроны!» — послал ему мысль Птунис. Но они человеку уже не понадобились. Налетевший на него сзади другой сатк перекусил его пополам. Чтобы через секунду быть расстрелянным товарищами убитого.
Птунис прикусил губу. Он уже собирался сам вступить в битву, как вдруг… Пятёрка сатков вынырнула будто из ниоткуда. Двое охранников Птуниса погибли на месте. Птунис выхватил ружьё, как внезапно его словно хлестнуло чужим посылом: «Берегись!»
«Спасибо, Зуб!» — успел подумать Птунис, разворачиваясь и вытягивая вперёд руку с ружьём.
В паре метров от себя он увидел оскаленную пасть хищника. И она неслась прямо на него. Лишь один раз успел он нажать на спусковой крючок, а затем сатк налетел на него.
Защищаясь от огромных острых зубов, Птунис поднял ружьё вертикально и ударил им прямо по раскрытой пасти. Его отбросило в сторону и завертело как щепку. Придя в себя и вновь обретя равновесие, Птунис обнаружил, что ружья у него нет, подстреленный им сатк, постепенно сбавляя скорость, плывёт дальше, а к нему направляются ещё два хищника.
Птунис мгновенно выхватил пневматик и выставил его в сторону приближающихся убийц. Движения сатков замедлились. Птунис не думал, что сатки настолько разумны, что способны отличить пневматик от ружья, которого они, конечно, очень боялись. Но, возможно, хищники просто хотели поиграть с будущей жертвой. Внезапно сатки разделились и стали заходить к Птунису с противоположных сторон.
Птунис похолодел. Он завертел головой, ожидая помощи, но никто прийти к нему на помощь не мог. Те из охранников, кто остался в живых, отчаянно сражались за свою жизнь. Зуб, крутившийся как угорь, пытался прорваться к хозяину, но того ловко отсекал от Птуниса здоровенный сатк, не давая приблизиться ни на дюйм.
Вскоре Птунис уже сам так крутился, стараясь держать в поле зрения обоих подбиравшихся к нему сатков. И тут он заметил клота. Тот опустился сверху и направлялся к нему так целеустремлённо, что усомниться, кто является его целью, было невозможно. Чуть раньше Птунису это показалось бы очень подозрительным, ведь не могут такие силы бросаться против простого колониста. Здесь явно были видны руки, а точнее плавники, его старых знакомых кукловодов. Скорее всего, его каким-то образом вычислили филии. И решили, что кому-то пришла пора умереть. Но в данный момент ему было не до размышлений.
