Фандорин: Лоб разбит. А пол пыльный, грязный.
Воды!
Фаддей уже несёт кувшин с водой, смачивает
платок Фандорина.
Инга: Вы себе не представляете… Это был
кошмар!
Фандорин: Потом расскажете. Сначала нужно
п-промыть ссадину. (Осторожно обрабатывает рану.)
Ян подходит, смотрит с профессиональным
интересом.
Ян: Классический случай. Питательнейшая среда
для бацилл Николайера. Эх, сейчас бы инъекцию сыворотки — если б была…
Инга: А ты? Как ты? Он тебя так сильно ударил.
Ян (щупает голову): Шишка. Но сотрясения вроде
бы нет.
Фандорин: Ну вот. Так лучше. А теперь
рассказывайте.
Ян: Пускай Инга. Мне, собственно, нечего
рассказывать… (Трогает шишку.)
Инга: Да, Ян ничего не видел… Мы стояли — вот
здесь, спиной к двери. Разговаривали. Вдруг сзади шорох. Не успела оглянуться…
Ян: Я тоже не успел.
Инга: Удар, Ян падает! Оборачиваюсь — этот
человек. Замахивается, хочет снова ударить. Я его за руки, на пол со стуком
что-то железное. Смотрю — пистолет! Отшвырнула ногой! А он меня как толкнёт! Я
отлетела туда, ударилась!
Ян: Я как сквозь сон… Слышу: «Стреляй, Ян!
Стреляй!» Смотрю — на полу вот эта штука. Сам не помню, как поднял руку, нажал
несколько раз…
Фандорин: И все три раза попали. В голову, в
грудь и в живот. Уложили н-наповал. Недурно для новичка.
Ян: Что это он на нас накинулся? С молотком, с
револьвером. Что мы ему сделали? С ума, что ли, сошёл? Ничего не понимаю.
Фандорин: Что ж тут не понять? Картина более
или менее ясная. Наступают времена, когда в спектакле под названием «Россия»
поменяются роли. Такому вот Аркаше будет мало реплики: «Кушать подано», он
захочет стать главным действующим лицом д-драмы. Лакей Аркадий в этом преуспел.
Он придумал пьесу, ловко разыграл её, а господ сделал статистами. Вытащил из
долговой ямы Диксона. Поставил условие: хозяин должен умереть. И Диксон то ли
отравил, то ли, как говорится, залечил до смерти — так или иначе, Сигизмунд
Борецкий переселился в мир иной.
Инга: Бедный дядя… Это всё из-за наследства,
да?
Фандорин: Из-за веера. Чтоб поверить в
могущество этого куска бумаги (кивает на веер, лежащий на столе), нужен особый
склад личности. Бог знает, какие б-бредовые фантазии витали в голове этого
лакея. Действовал он дерзко и изобретательно. Доктору за соучастие, очевидно,
посулил деньги. Во всяком случае, о волшебных свойствах веера Диксону известно
не было. Аркадию было очень важно, чтобы о к-колдовской силе веера никто не
узнал, особенно наследники. Именно поэтому он подпилил ось на дрожках, чтобы я
не приехал и не испортил ему всю игру.
Инга: Но как бы он заполучил веер?
Фандорин: Очень просто. Зная, как нуждаются Ян
Казимирович и его отец, он выкупил бы у них эту безделицу за какую-нибудь
скромную сумму. Но план рухнул. Неожиданное коварство проявил доктор Диксон.
Он, очевидно, догадался, что веер имеет какую-то особенную ценность. Слугам в
присутствии господ рот раскрывать не позволяется, и англичанин на глазах у
своего сообщника стал выманивать веер. Аркадия выручила предусмотрительность.
Казимир Иосифович был человеком непредсказуемым, поэтому лакей заранее подсыпал
ему в коньяк яду. Если опекун заупрямится, от него можно будет избавиться и
договориться с Яном Казимировичем. Вышло удачно: Казимир Иосифович получил
отраву из рук собственного сына. А доктор потом ещё и уничтожил улики — ему
вмешательство полиции было ни к чему. Но на этом везение Аркадия закончилось.
Во-первых, появился я, хоть и со сломанной ногой. О волшебной силе веера узнали
все. Во-вторых, исчез веер.
Инга: Куда он всё-таки делся? Как вы его
нашли?
Фандорин: Это не имеет отношения к нашему
главному сюжету. Важно то, что Аркадий затаился у окна гостиной и подслушивал,
как я беседую по очереди со всеми вами. Когда доктор собрался рассказать мне
всю правду, лакей заткнул ему рот. Пулей.
Ян: А зачем он ворвался ко мне в лабораторию?
Накинулся, ударил по голове. Что я-то ему сделал?
Фандорин: Ничего. Просто Аркадию стало
известно, что веер найден и находится здесь. А ещё он знал, что Маса его
раскусил, и что с минуты на минуту прибудет полиция. Он не мог терять времени.
Ян: Да, всё логично.
Инга (в полголоса Фандорину): Я же говорила:
вы гений.
Ян: Ну, всё хорошо, что хорошо кончается.
Нелепица разрешилась. Я свободен, у меня есть средства. Можно заняться делом.
Фандорин (протягивая руку): Вы позволите?
Ян (передавая ему револьвер): Да-да, заберите
эту гадость.
Подходит к столу, приставляет стетоскоп к
неподвижному кролику.
Фандорин: Угу. Револьвер тот самый, вне
всякого сомнения. Шестизарядный барабан, осталось два патрона. Один выстрел был
сделан в гостиной, вот из этого гнезда. И три гильзы, только что отстрелянные…
Инга (вполголоса): Я вижу, что-то не даёт вам
покоя.
Фандорин (подносит палец к губам): Скажите-ка,
Ян Казимирович, вы ведь навещали покойного дядю незадолго до его смерти?
Ян: Еле дышит… Что? Да, он вызывал меня. Мы
говорили о медицине.
Фандорин: И после этого Сигизмунд Иосифович
решил оставить веер вам?
Ян: Ну да. Старик верил в эти китайские
бредни. Должно быть, полагал, что махалка поможет мне сделать открытие. А она и
поможет, только не так, как он думал. Благодаря ей у меня будут деньги. Много!
Фандорин: Инга Станиславовна, я слышал, как
Аркадий кричал что-то про сколопендру и, кажется, иуду. В каком смысле «иуда»?
Может быть, он кричал что-то ещё?
Инга (после паузы): Не помню. Я так
испугалась… Хотя нет, постойте! Когда он ударил Яна по голове, то крикнул:
«Получи, Иуда!»
Ян (не оборачиваясь): В самом деле? Я не
слышал. Почему «Иуда»?
Фандорин: Потому что вы предали своего
сообщника.
Ян (обернувшись): Что-о?!
Фандорин направляет на него револьвер.
Фандорин: Ни с места. Револьвер теперь у меня.
Стройную я вам изобразил версию? Вы успокоились, отдали оружие. А успокоились,
между п-прочим, зря.
Ян: Что-о?!
