– Остановись, пожалуйста! Пожалуйста! – закричала она. – Уже все!
Майкл вздрогнул и мотнул головой. Рев двигателя немного стих. Машина стала замедлять ход. Анна заплакала. Напряжение выплеснулось наружу, она не могла ничего с собой поделать.
Майкл выключил сцепление. Не мигая, он наблюдал за стрелкой спидометра, вновь неумолимо спускающейся вниз по шкале. Когда та достигла отметки двадцать, он вздрогнул.
«Сабурбан» съехал с дороги, немного прокатился по обочине и остановился, отбрасывая две тени. Погасли фары.
Глава 8
Когда Майкл проснулся, было уже светло. Солнце, такое яркое и такое обыкновенное, изливало свой свет на равнину, разогнав и уничтожив ночное безумие. Пустошь дремала под его жаркими лучами, разлившись вокруг бескрайним океаном тишины и неподвижности.
Майкл вышел из машины и потянулся, растягивая онемевшие мышцы. Всю ночь он проспал, скрючившись на водительском кресле, и теперь ощущал себя зернышком, попавшим между мельничными жерновами. Он решил немного пройтись, чтобы размять ноги.
«Сабурбан» стоял почти в центре широкой долины, с севера, юга и запада окруженный стенами гор. Дорога уходила вдаль и терялась где-то у горизонта. Желто-бурая трава и чапараль покрывали обочины. Окружающий пейзаж был пропитан спокойствием и безмятежностью.
Майкл остановился у края дороги, достал сигарету и закурил. В голове слегка загудело. Он немного постоял, глядя вдаль и ни о чем не думая. Его окружала плотная тишина, лишь изредка нарушаемая еле слышным шелестом ветра в кустах.
Земля под ногами была красновато-бурая, испещренная мелкими трещинами. «Воды в машине хватит дней на пять, – подумал Майкл, медленно выпуская кольца дыма и следя, как они растворяются в горячем воздухе. – Надо найти какой-нибудь источник. Родник какой-нибудь».
Его окликнули. Он повернулся и увидел выбирающуюся из машины Анну. Она неуверенно встала на ноги и сразу принялась тереть их, разминая затекшие мышцы.
– Доброе утро! – крикнул он.
– Доброе утро.
– Как спала?
– Нормально.
Она подошла и остановилась рядом.
– Солнце.
– Да.
Они смотрели вдаль – маленькие, почти незаметные фигуры посреди окружающего величия. Весь этот мир, каким бы он ни был, дружественным или враждебным, казалось, принадлежал теперь им. Здесь не было людей и машин, над головой не летали самолеты, не было телевизоров и новостей. Здесь не надо было бояться террористов или грабителей. Здесь не было политиков и сумасшедших. Не было войн и мировых кризисов. Насколько можно было верить теоретикам – здесь ничего не было. Не было исхода. Только Майкл, Анна и чапараль.
– Ты думаешь, этот грузовик больше не вернется?
Он покачал головой.
– Вряд ли.
– Красиво, правда?
Майкл пожал плечами.
– Да здесь всегда так.
– Я уже почти забыла, как выглядят эти места.
– Давно ты уехала отсюда?
– Четыре года назад. Почти пять.
Она обхватила руками плечи и стала смотреть на далекие горы.
– Вермонт… – произнес Майкл. – Другая планета.
– Да.
– Я никогда не был севернее Де Мойна.
– Это в Колорадо?
Майкл улыбнулся.
– Нет. Здесь, в Нью-Мексико.
– Аа…
– Ты из-за сестры уехала?
Анна нахмурилась.
– Давай об этом как-нибудь потом. Не обижайся.
Майкл пожал плечами.
– Я не обижаюсь.
Он бросил окурок на асфальт и раздавил его.
– Завтракать будем?
– Неплохо бы.
– Тогда пошли.
Во время завтрака о ночном происшествии не было сказано ни слова; Майкл и Анна молча ели, погруженные каждый в свои мысли. На это время они словно разделились, отгородились друг от друга, понемногу складывая в голове каждый свои части мозаики. Настанет момент, когда можно будет поговорить о том, что произошло, но вначале нужно было решить для себя: что случилось и как к этому относиться.
Они остановились в Пустоши. Насколько это плохо на самом деле, Анна не знала. Да и никто, наверное, не знал. Хорек остановился и пропал, но у него сломалась машина, а «сабурбан» все еще на ходу. Значит ли это, что у них есть шанс выбраться? Или они навсегда останутся здесь, скитаясь по безжизненным полям?
Ответа на этот вопрос не было.
Анна глянула на Майкла. Он жевал механически, словно робот – был где-то далеко, не здесь. Он…
…вспоминал тот голос. Он помнил внутренний протест, возникший сразу же и охвативший его, как пожар. Может быть, почудилось? Вдруг он только вообразил голос, а на самом деле ничего и не было? Но нет – он ясно слышал. Значит, Хорек вовсе и не сошел с ума, когда говорил об этом. Или теперь Майкл сам свихнулся?
Его размышления прервала Анна.
– Что будем делать? У тебя есть какой-нибудь план?
Майкл задумчиво жевал сандвич.
– Еды у нас достаточно, – сказал он. – На первое время. А вот воды немного. Надо поискать какие-нибудь источники.
– А где их искать?
Он посмотрел вдаль.
– Я думаю, надо ехать к холмам. Там должны быть какие-нибудь ручьи или родники.
– Значит, вперед?
– Да. Если ты не возражаешь.
– Нет.
– Судя по карте, вдоль шоссе расположено несколько пуэбло
[4]
. Они чуть в стороне, но, наверное, будут указатели.
Анна скептически хмыкнула.
– В любом случае, надо двигаться на север, к горам. Здесь ничего нет.
– А далеко до них?
Майкл пожал плечами.
– Мы еще ночью должны были попасть туда.
– Понятно.
Они посидели несколько минут, глядя на равнину. Этим утром они были живы, светило солнце, вокруг не рыскали голодные чудовища, с неба не падали метеориты, громовой голос не требовал назвать свои грехи. Все изменилось, но все осталось прежним, по крайней мере, внешне.
Анна пошла в кусты, а Майкл принялся осматривать «сабурбан». Твердые ветви чапараля оставили на капоте глубокие царапины, но в остальном с машиной все было в порядке. Через полчаса они выехали.
Майкл много раз ездил по этой дороге и каждый раз удивлялся ее состоянию. По понятным причинам, уже два года за ней никто не следил, однако полотно оставалось идеально ровным, словно было положено неделю назад. Теперь же все изменилось. Появились глубокие ухабы и рытвины, паутина широких трещин покрыла асфальт, грозя расколоть его на мелкие куски. Попадая колесом в очередную выбоину, «сабурбан» вздрагивал и покачивался. Майкл держал скорость около пятидесяти миль в час, отчасти из-за неровностей дороги, отчасти из-за желания экономить топливо. Анна разложила на коленях дорожную карту штата Нью-Мексико, найденную в бардачке, и пыталась определить, где они находятся. Окружающий пейзаж не предоставлял никаких ориентиров: равнина выглядела так, словно они едут вдоль большой фотографии, неподвижного трехмерного снимка, на котором нет – и не может быть никакого движения и никаких перемен. Отчаявшись, она отложила карту и стала смотреть в окно, пытаясь угадать, как далеко от них горы и приближаются ли они. Но и в этом особенных успехов не достигла. Мир словно замер.
