Тем временем члены клана Крылья Орла отделили часть стада и развели скот по укромным местам в дюнах.
— Они отличные разведчики и лучшие, после апачей, боевые всадники, у них нет недостатка в винтовках, но не хватает артиллерии и поддержки со стороны, — заметила она.
Валентайн был рад, что она согласилась — или по крайней мере смирилась — с его решением остаться.
— То же самое внутри лагеря. Жнецы разорвут их в клочья с пары сотен ярдов, и тут уже ничего не исправишь. Вся отвага в мире бессильна против «Калашниковых» в руках существ, которых даже пулей не прошибешь.
В этот момент высоко в небе показался маленький красно-белый самолет, его было едва слышно даже чуткому уху Валентайна. По его телу побежали мурашки, пока самолет описывал широкий круг над лагерем, прежде чем повернуть на восток. Он был как стая средневековых воронов, следующих за армией в предвкушении кровавой бойни.
— Приближается всадник, — оповестил часовой с вышки в центральном круге лагеря.
Валентайн увидел, как Джош Хендрикс в сопровождении Дьякона направился к воротам. Валентайн и Дювалье переглянулись, пожали плечами и присоединились к толпе, ожидая, какую еще дурную весть предвещает появление всадника.
Это был мальчишка верхом на взмыленной лошади. На взгляд Валентайна, ему было лет четырнадцать — шестнадцать. Он был в костюме команчей — кожаная набедренная повязка и жилет, а его вороной конь под попоной отфыркивался слюной и пеной и блестел от пота.
— Парень, как видно, из клана Ку или Треугольников-Близнецов, — заметил стоявший рядом с Валентайном старик. — И не похоже, чтобы у него были хорошие новости.
Мальчишка скорее свалился, чем слез с лошади. Джош Хендрикс протянул ему флягу с водой.
— Сожгли лагерь Треугольников, — проговорил парень, едва переведя дух. — Прошлой ночью. Мы стояли между Миддллупом и Миддлбранчем. Я выехал в дозор на север и услышал стрельбу. В ту же секунду фургоны загорелись. Тут появилось семейство Грайерсонов. Мистер Грайерсон был ранен и очень бледный, его несли сыновья. А миссис Грайерсон велела мне скакать к вам и предупредить. Она сказала, что на них напали не обычные военные, а кто-то с ружьями и гранатами и пули их не брали. Я спросил ее о своих родителях, но ей ничего не было известно, — сказал он и осекся, поняв, что заговорил о личном.
— Черт, — сказал стоявший рядом с Валентайном старик, — это же совсем близко. К востоку от нас, примерно в четырех часах езды. Причем не слишком скорой.
— Что ж, это меняет дело, — сказал Валентайн. — Теперь мы знаем, что они идут.
Старик сплюнул:
— Мы знаем, что часов через пять солнце сядет, сынок, но ничего не можем с этим поделать.
Дьякон вручил парнишке поводья:
— Позаботься о своей лошади, приятель.
Затем он повернулся к мрачному соседу Валентайна.
— Имей же хоть немного веры, брат Том, — сказал Дьякон. — Господь благословил нас, предупредив об опасности. Он будет сегодня с нами.
Слова старика Тома встревожили Валентайна, он посмотрел на солнце, клонившееся к горизонту медленно и неизбежно, как маятник По. Он узнал кое-что новое о клане Треугольников-Близнецов: не слишком многочисленный, он состоял из лучших в Дюнах наездников и стрелков.
У Орлов было намного больше бойцов, но не значило ли это, что придется предать земле больше тел? Если вооружить подростков и стариков, Орлы могли рассчитывать на пятьсот всадников. Но примерно сотня из них ушла с частью скота, женщинами и детьми прятаться в укромные места, следуя решению, принятому объединенным комитетом обороны прошлой ночью. Еще несколько десятков в данный момент разъезжали по Дюнам, оповещая другие кланы. Основой клана, его благосостоянием и источником жизни являлось стадо, и животных было необходимо увести и защитить. На это потребуется еще сто пятьдесят человек. Оставалось около двухсот мужчин и женщин, способных оборонять лагерь, при поддержке подростков, достаточно взрослых, чтобы стрелять.
Во время ужина от одного из разведчиков пришло известие, что на западе, в районе старого 2-го шоссе, замечен транспортный конвой. Колонна с войсковыми опознавательными знаками двигалась не слишком быстро (погода и передвижения кочевников превратили дорогу в труднопроходимую тропу), но она определенно направлялась в лагерь Орлов. «Ломаный крест» намеревался, как только стемнеет, уничтожить самый крупный клан в Дюнах.
Раздались предложения сняться с места и уйти в ночь, предоставив врагу атаковать пустое пространство. Однако Хендрикс отвергла эту идею, и ее поддержал совет по обороне. Валентайн пояснил, что для Жнецов, с их способностью улавливать присутствие людей, караван движущихся фургонов будет как маяк на берегу спокойного моря и, на сколько бы миль кочевники ни ушли от места лагеря, их нагонят в ту же ночь. Уж лучше принять бой, укрывшись за стенами и рвом.
Солнце садилось, и долину под дюной заволакивало туманом.
— Странно для этого времени года, особенно вечером, — заметила миссис Хендрикс, глядя на сгущающуюся вокруг лагеря дымку.
— Это куриане. Они могут, если захотят, напускать облака, — объяснила Дювалье. Она задержалась в лагере до конца дня, ссылаясь на то, что хочет набраться сил и дать отдохнуть лошади перед дорогой. — Вал, я уезжаю прямо сейчас. Ты все-таки остаешься?
Ее голос звучал безразлично, но в глазах читалась тревога.
— Да.
На этот раз спора не возникло.
Они вдвоем пошли к своим рюкзакам в гостевой фургон. Алиса надела довольно практичный жилет, когда-то, видимо, принадлежавший рыболову или фотографу, ныне покойному, и заполнила карманы всем необходимым — от своих лап до завинчивающихся трубочек с химикатами для поджогов и взрывов. Она наложила на лицо и руки черный грим, а Валентайн тем временем заточил ее саблю. Прямой треугольный клинок затупился по всей длине, за исключением самого кончика, холодно поблескивавшего в темноте.
— Мне надо уйти из лагеря до темноты, — сказала она. — Я присосусь к ним, как клещ. А ты, когда здесь все закончится, отыщешь меня южнее Омахи, там, где я нашла того фазана, помнишь? Пойдешь прямо на восток, пока не выйдешь к Миссури.
— Я не брошу этих людей, пока все так или иначе не решится, — сказал Валентайн.
— И я тоже. Та колонна означает, что где-то поблизости у них штаб. Я его найду и все разведаю. Не поможешь мне с этим гримом?
Валентайн вымазал ей плечи и руки черной краской, оставляя кое-где полоски загорелой кожи как свидетельство ее человеческого облика. Она теперь была похожа на черно-рыжего тигра. Как только с раскраской тела было покончено, Дювалье облачилась в мешковатые черные штаны с огромными вместительными карманами по бокам и в старые надежные походные ботинки. Она спрятала свою рыжую шевелюру под темной, без опозновательных знаков кепкой. Это был обычный форменный головной убор Южного округа, только выкрашенный в черный цвет.
