Калинка внимательно выслушал слова Кина. Ему показалось, что он правильно понял ту часть, в которой говорилось о земле. Как же ему с этим быть? До этого момента он вел умелую игру, говоря каждому то, что ему хотелось услышать. Калинка давал им понять, что собеседник готов заключить соглашение.
Но сейчас ему предстояла нелегкая задача. Сам боярин мог дать землю, но никто не был вправе требовать ее у него. Калинка также знал, что синие мундиры хотят оставаться вместе и жить обособленно, а Ивор стремится разделить их и поселить отдельно друг от друга.
— Они готовы стать твоими вассалами, — обратился к Ивору Калинка.
Он надеялся, что Ивор пойдет на некоторые уступки.
— Тогда скажи им, что их разобьют на небольшие группы и они будут служить на границе под командованием моих воевод.
Калинка судорожно сглотнул, это препятствие было непреодолимо.
Вдруг сзади раздался сдавленный крик и звон стали.
Ивор моментально отреагировал на возникшую опасность. Схватив двуручный меч, он отшвырнул пинком стол и ринулся к двери.
Однако не успел он добежать до двери, как та с грохотом распахнулась и повисла на петлях. Калин понял, что сейчас произойдет, спрятался под стол и, прикрываясь им, пополз в дальний угол комнаты.
Танцуй с волками и будешь съеден, когда смолкнет музыка, подумал он.
— Михаил, ублюдок! — проревел Ивор.
Боярин отчаянно сражался, защищая вход, но вынужден был отступить. Вслед за Михаилом, держащим в руках обоюдоострый топор, в комнату ворвались его сторонники.
Вдруг прогремел взрыв. Пораженный Калинка поднял глаза от пола и увидел дымок, выходящий из короткой металлической трубки в руке Эндрю.
В комнате воцарилось гробовое молчание, все взгляды устремились на Эндрю. Воин, стоявший рядом с Михаилом, повалился на пол, из его рта вытекла струйка крови.
— Тот, кто погибнет, убивая демонов, попадет в рай, — воскликнул Михаил, бросаясь вперед.
С диким ревом его воины последовали за ним.
— Ивор, ко мне! — крикнул Эндрю.
Боярин, не переставая обмениваться ударами со своим братом, оглянулся на командира синих. Осознав, что сейчас его окружат, он отскочил от Михаила и кинулся в дальний угол комнаты, в котором спиной к спине стояли Эмил и Эндрю.
Послышался еще один громовой раскат, затем еще, и у Михаила стало на двух воинов меньше. Пол комнаты был залит кровью.
— Эмил, держи револьвер! — Бросив оружие доктору, Эндрю выхватил из ножен саблю и встал рядом с Ивором. На него тут же напал один из врагов. Подбадривая самого себя воинственными криками, он занес над Эндрю боевой топор. Эндрю отскочил в сторону и вонзил острие своей сабли прямо в горло нападавшему. Раздался следующий выстрел, и упал еще один из заговорщиков.
— Осталось две пули! Придержи их! — выкрикнул Эндрю.
— Зачем? — отозвался Эмил и опять нажал на курок, поразив воина, который шел прямо на него с копьем наперевес.
Рыча от гнева, Ивор набросился на своего брата, который благоразумно отступил к стене, так что между ним и Ивором оказался Эмил.
Револьвер выстрелил в последний раз, и пуля попала в человека, который вскочил на стол, держа в руках арбалет. Падая, тот спустил крючок, и тяжелый болт вонзился в потолок.
— Твою мать! — заорал Эмил и бросил разряженное оружие в воина, который направлялся в его сторону. Тот рухнул на пол. Над ним стоял Калинка, держа в руках обломки стула, которым он огрел заговорщика по спине. Нагнувшись, он схватил пустой револьвер.
Калинка направил оружие на ближайшего врага, зажмурился и нажал на курок. Раздался щелчок, и воин, на которого было нацелено оружие, замер на месте, побелев от ужаса.
— Их волшебство пропало! — воскликнул Михаил. — Прикончите их!
Мгновение в комнате было тихо, обе стороны смотрели друг на друга, как бы взвешивая шансы. Наконец один воин осторожно приблизился к Эндрю, который, не дожидаясь нападения, прыгнул вперед и рубанул его саблей по лицу. Вопя от боли, тот повалился на пол.
Вдруг за дверью послышались ружейные выстрелы.
— Сюда, Ганс! — проревел Эндрю.
Прогремел залп. Мятежники, которые все еще наводняли комнату, развернулись, встречая нового врага.
— Целься, пли!
Раздался еще один залп, и нападавшие с криками ужаса бросились вон из комнаты. Михаил, яростно рыча, сделал последний выпад в сторону Ивора и выбежал из комнаты. Ивор ринулся за ним.
Эндрю схватил боярина и прижал его к стене.
— Мои люди могут застрелить тебя, — тяжело дыша, произнес он.
Побагровев от гнева, Ивор попытался ударить Эндрю, но Калинка быстро перевел ему слова Кина.
— Полковник!
— Заходи, Ганс.
С карабином наперевес Ганс ворвался в комнату. Увидев Эндрю, он позволил себе слабую улыбку.
— Я вижу, вы тут неплохо провели время, — заметил он, перевернув ногой одно из тел, лежавших на полу.
Затем он обратился к своим солдатам, столпившимся за дверью:
— Вы молодцы, ребята. Пусть другие теперь гоняются за этими собаками.
Эндрю похлопал сержанта по плечу.
— Я увидел, как около тридцати этих язычников входят во дворец. По их лицам было видно, что они задумали что-то неладное, так что я решил, что мне с ребятами следует последить за ними — так, на всякий случай, — негромко рассказывал Ганс, осматривая наполненную дымом комнату.
Во дворце поднялся шум, так как в коридоре наконец-то появились запропастившиеся стражники Ивора.
К Эндрю подошел Калинка и с опаской протянул ему револьвер рукояткой вперед.
Улыбаясь, Эндрю взял оружие и засунул его в кобуру. Переведя взгляд на Ивора, он заметил, что боярин с ужасом уставился на Калинку, осмелившегося взять в руки дьявольское оружие.
— Калин.
— Да, Кейн.
— Скажи Ивору, что нам нужна земля, на которой мы будем жить, или мы предложим свои услуги кому-нибудь другому, — бесстрастно произнес Эндрю. — И позаботься о том, чтобы перевести все правильно, — с усмешкой добавил он.
Крестьянин выдавил из себя жалкую улыбку и начал что-то быстро говорить Ивору.
— Судя по всему, — заметил Эндрю, обращаясь к Эмилу, — он будет нуждаться в нас не меньше, чем мы в нем.
Глава 5
— Вон он, корабль, полковник!
В голосе рядового Готорна звучало неподдельное восхищение. Улыбнувшись, Эндрю вышел из своей хижины и неторопливо направился к реке, в то время как его новый ординарец с трудом удерживался от того, чтобы перейти на бег. В душе Эндрю ощущал такой же щенячий восторг, что и Винсент, но как командир он должен был сохранять внешнюю невозмутимость. И все же, проходя через лагерь, он не мог не чувствовать гордости за то, что было достигнуто в последнее время.
