— И кто-то знал, что сегодня мы будем в Суздале. Это нападение было задумано для того, чтобы выманить нас сюда и, возможно, чтобы убить меня, — заметал Эндрю.
— Кто как не Раснар? — мрачно отозвался Ивор. — Я знаю, что мой брат Михаил бежал в Новрод, так что налицо заговор.
— И что же ты собираешься предпринять? — спросил Эндрю.
— Ничего.
— Ничего? В самом центре твоего города затаилась змея!
— Он верховный священнослужитель Руси, — резко ответил Ивор. — Если я открыто выступлю против него, мне придется воевать не только с Новродом, а еще с Вазимой, Кевом, Загдорсом — всей Русью. Мой отец отобрал некоторые привилегии у его отца. Поэтому теперь меня поддерживает знать всех городов. Они не будут помогать Церкви в борьбе со мной, потому что это ослабит их собственные позиции. Но и я не могу бросить Раснару прямой вызов. Так что мне придется вести себя так, будто это был обычный налет, как водится между соседними городами.
— Это безумие, — не сдержался Эндрю.
— Когда ты лучше узнаешь наш мир, ты больше не будешь так говорить, — оборвал его Ивор. — Твои люди собрали богатый урожай голов для моей стены. После этой схватки мой престиж вырос, и другие теперь дважды подумают, прежде чем напасть на меня. От тебя немало неприятностей, Кин, но и пользы тоже.
Боярин вновь сел на своего огромного коня.
— Увидимся в городе — у нас вечером будет пир. Да, наши разногласия разрешились сами собой. Твой солдат умер еще до того, как я уехал, так что отпала необходимость в суде. Теперь народ снова будет любить вас.
Эндрю остолбенело смотрел вслед боярину, скачущему назад к деревне.
— Он сошел с ума!
— Все мы всего лишь его игрушки, — шепнул ему Калинка. — Не секрет, что вражда между знатью и Церковью скоро приведет к открытым столкновениям. Крестьяне боятся бояр, и попов боятся не меньше, так что, кто бы ни победил, для нас все останется по-прежнему. А что касается тебя, то, когда дерутся волки, победитель все равно съест лису.
Джон Майна во главе свой роты спустился к реке.
— Что показала перекличка, Джон? — спросил Эндрю.
— Ничего хорошего, сэр. Десять человек убиты, тринадцать ранены, но они поправятся. Четверых убило во время первой атаки, и с них сняли все, что на них было. Так что теперь у неприятеля есть мушкеты и боеприпасы.
— Твою мать, — процедил сквозь зубы Эндрю.
Так вот зачем они затеяли этот рейд, подумал он. Чтобы заполучить несколько ружей и узнать, как ими пользоваться.
— Это еще не все, — продолжил Майна.
— Что еще?
— Не хватает двух человек, сэр. Никто не видел, чтобы их убили. Боюсь, они попали в плен.
— Кто они?
— Один — это Брайан Сэдлер.
— А второй?
— Готорн, сэр.
Глава 7
Насмерть перепуганный Винсент старался не смотреть на пытку, но не мог отвести глаз от ужасающего зрелища.
Прошлой ночью его, как мешок с зерном, забросили на спину лошади и связанного отвезли в Новрод.
Каждый вдох давался ему с трудом — наверное, несколько ребер было сломано. Но сейчас это беспокоило его меньше всего.
— Заставь ружье стрелять!
То, что здесь происходило, было настоящим средневековым кошмаром. Брайан Сэдлер был привязан к стулу, а на голове у него был металлический обруч с винтами у висков.
— Заставь ружье стрелять! — ревел священник.
— Поцелуй меня в задницу! — простонал Сэдлер.
Священник улыбнулся и повернул один из винтов на пол-оборота. Тело Сэдлера изогнулось дугой от боли, и он дико закричал.
Всхлипывая, Винсент пытался разорвать веревки, стягивавшие его по рукам и ногам. Священник перевел взгляд на него, усмехнулся и продолжил допрос.
— Заставь ружье стрелять!
Сэдлер плюнул ему в лицо.
Палач завернул винты еще туже. Истошные крики истязаемого слились с мольбами Готорна, просившего остановить это безумие.
Священник подошел к Винсенту и протянул ему мушкет:
— Ты показываешь, как он работает. Я прекращаю это.
«Боже милосердный, как ты допустил это?» — подумал Винсент. Он мог остановить мучения товарища, но тогда эти люди узнают их важнейший секрет.
— Не делай этого! — сквозь слезы выкрикнул Брайан. — Они используют это против наших.
Палач снова повернулся к нему. Взявшись за винт, он хотел снова повернуть его. Однако на этот раз неожиданно вмешался другой священник, который все это время молча стоял в темном углу камеры. Встав перед стулом, он принялся о чем-то спорить с истязателем, показывая на Сэдлера и качая головой.
Как понял Винсент, тот говорит, что еще один поворот винтов убьет Брайана. Из носа Сэдлера текла кровь, а глаза, казалось, готовы были выскочить из орбит.
В конце концов палач улыбнулся, как бы согласившись на новое предложение. Он ослабил винты, по телу Сэдлера пробежала дрожь, и он бессильно откинулся на спинку стула.
Священник вышел из камеры. Несколько секунд спустя он вернулся, и лицо Винсента посерело от страха.
В руках палача была плетеная корзинка, почти шести футов в длину и фут в поперечнике.
Внутри корзины с угрожающим шипением извивалась темно-зеленая змея. Когда она открывала пасть, в свете факела зловеще блестела пара острых зубов.
— Нет, только не это! — завизжал Сэдлер. — Господи, этого я не перенесу!
В камеру вошло двое слуг, которые пододвинули к Брайану высокий стол. Палач поставил на него корзину и открыл в ней дверцу. Развязав правую руку Сэдлера, слуги начали засовывать ее в отверстие в корзине.
— Боже, помоги мне! — стонал Сэдлер.
— Хватит! — отчаянно закричал Готорн. — Я покажу вам, только перестаньте!
Священник улыбнулся Винсенту и сделал знак подручным отпустить Сэдлера.
Готорна отвязали от стены, и палач сунул ему в руки мушкет.
— Сделай огонь и дым, — приказал он.
Весь дрожа, молодой квакер поставил винтовку Спрингфилда на пол дулом вверх и сказал, чтобы ему принесли патрон и коробку с капсюлями.
Когда Винсент кончил заряжать оружие, палач был уже рядом, готовый ударить его кинжалом, если он попробует что-нибудь предпринять.
Винсент осторожно поднес винтовку к плечу, нацелил ее на зарешеченное окно и спустил курок.
Находившиеся в камере Новродцы испуганно отскочили от него.
Готорн протянул винтовку обратно священнику, который осторожно взял оружие. Понюхав ствол, он вдохнул запах серы, вскрикнул и мрачно посмотрел на юношу.
