Касмар добродушно улыбнулся Эндрю, который внутренне с облегчением вздохнул при мысли, что Раснар мертв. Меньше всего сейчас было нужно, чтобы Церковь противилась действиям врача.
— Следующий вопрос, доктор, — подготовка к осаде. Нам понадобятся лазареты, лекарства и подготовленный вами персонал.
Вайс покачал головой:
— Эндрю, нужны годы, чтобы выучить этих людей.
— У вас есть год, — с нажимом произнес Эндрю.
Эмил устало кивнул.
— Тогда остается последний вопрос сегодняшнего собрания. Военные приготовления. Я лично отвечаю за это. Мы почти ничего не знаем о том, как тугары воюют, поэтому вопрос о тактике все еще остается открытым. Старший сержант Шудер будет руководить обучением местных жителей нашим правилам ведения боя. Мы создадим действующую армию по меньшей мере в десять тысяч пехотинцев. Сержант, вам присваивается звание генерал-майора Суздальской армии.
Застигнутый врасплох, старый сержант в изумлении посмотрел на Эндрю.
— Черт меня побери, я — офицер? — не поверил своим ушам Ганс, и его потрясенный вид развеселил присутствующих.
Эндрю улыбнулся и кивнул своему старому учителю.
— Полковник, не могли бы вы оставить меня главным сержантом и забыть все эти глупости с повышениями?
— Ты будешь по-прежнему главным сержантом в Тридцать пятом полку, — сказал Эндрю, — но для этой работы никто ниже генерала просто не подойдет.
— Сделайте себя генералом, — предложил Ганс.
— Я останусь в своем звании, — ответил Эндрю. — Сам себя я повышать не собираюсь. Но по крайней мере я могу сделать это для других. Тем не менее вы, как и прежде, будете подчиняться мне, если так вам легче.
Не найдя в словах Эндрю ничего забавного, Ганс сел на свое место.
— Выше голову, сержант, — весело произнес Майна. — Черт меня побери, вы будете выглядеть куда лучше, чем некоторые сонные тетери вроде генералов Попа или Берн-сайда.
— Или Гранта, — пробормотал Флетчер, и раздался одобрительный гул. Полк все еще помнил горечь напрасных потерь десятков тысяч товарищей, погубленных их бывшими командирами во время неудавшихся атак под Питерсбергом и Уайлдернессом.
Ганс что-то мрачно проворчал себе под нос, но больше не сопротивлялся.
— Ты также будешь отвечать за ополчение, — продолжал Эндрю, — но во время военных действий оно будет подчиняться Калину. Мы привлечем к обучению военному искусству всех боеспособных мужчин, даже если они не войдут в регулярную армию. Любой военный, который перейдет на нашу сторону, будет назначен инструктором ополченцев. Завтра городские глашатаи объявят набор добровольцев в новые полки, пехотный и артиллерийский. Те из наших людей, кто не получит никакого задания от Майны, Фергюсона или Флетчера, будут заниматься инструктажем новобранцев. Когда сражение наконец начнется, многие из них будут прикреплены непосредственно к Суздальской армии. Однако ядро нашего полка будет сохранено как самостоятельное подразделение под моим командованием, а назначенные нами командиры в суздальских дивизиях, бригадах, батареях и полках будут нашими представителями.
Присутствующие взволнованно переглянулись, и зависть, возникшая у некоторых по отношению к Гансу, испарилась перед новой перспективой.
— Не забывайте слова Наполеона, — сказал Эндрю, улыбаясь их волнению, — каждый солдат держит маршальский жезл в своем рюкзаке. Сейчас, подготавливая полевую армию, мы параллельно будем работать над обороной. У нас есть год, чтобы усилить наши позиции, и я постараюсь сделать их такими, чтобы укрепления мятежников под Питерсбергом выглядели по сравнению с ними как детские замки из песка. Тугары заплатят чертовски большую цену своей кровью до того, как все закончится. Все поняли, что нам предстоит сделать? — завершил свою речь Эндрю.
Собравшиеся смотрели друг на друга, все еще несколько оглушенные поставленными перед ними огромными задачами, но он видел, как на их напряженных лицах появляется надежда. В конце концов, они были солдатами, и перспектива войти в высшее командование также должна была их подстегнуть.
— А теперь, джентльмены, я слышу, черт побери, что празднество в самом разгаре. — До них впервые с начала собрания донеслись с площади отдаленные звуки веселья. — Завтра веселье закончится и начнется работа. А теперь можете отдыхать как хотите, но на закате сформируйте охрану из ваших людей.
Их изможденные лица засветились улыбками, а О’Дональд, встав, объявил, что он знает таверну, в которой можно неплохо встряхнуться.
Вся группа направилась к двери, кроме Калинки, Вайса, Ганса и Касмара.
Эндрю озабоченно потрепал Вайса по плечу:
— Док, вам нужен отдых. У нашего друга Касмара должно найтись место, где вы могли бы немного поспать.
— Я не могу, — устало произнес Эмил. — Когда вы заканчиваете сражение, мы его начинаем. — Напрягшись, он встал на ноги. — Там тысячи раненых, — добавил он печально. — Я должен что-нибудь сделать.
Эндрю знал, что его невозможно остановить, и доктор, ссутулившись, вышел из комнаты.
— Мы разобьем их, — с надеждой сказал Калинка. — Слушая то, что вы говорили, я понял: это — будет.
Эндрю посмотрел на Калинку и улыбнулся:
— Многое зависит от тугар. Если бы у нас было два года, я чувствовал бы себя увереннее. Каждый день бесценен. Но, может быть, у нас есть шанс.
Посмотрев вслед человеку, который был теперь их боярином, Калинка и Касмар обменялись взглядами и увидели в глазах друг друга невысказанный страх.
Глава 13
Поднеся ствол ружья к самому носу, Музта с любопытством принюхался и тут же поморщился от неприятного запаха.
— И сколько у янки таких штук? — спросил он мрачно оповещателя.
— Я насчитал несколько сотен на стенах их крепости, и священник сказал, что это число примерно правильное, мой карт.
Со все еще теплой винтовкой в руках Музта начал ходить взад-вперед по полю, скрипя тяжелыми сапогами по толстой корке наста.
— А их большие смертоносные грохоталки?
— Я их не видел, — отозвался оповещатель невозмутимо.
— Как не видел? — вскинулся Музта.
— Они их спрятали.
— Разве вы не вошли в их деревню, чтобы рассмотреть эти штуки? — спросил Музта спокойно.
— Нет, мой господин. — Оповещатель нервно дернул плечом.
— Почему нет?
— Их предводитель выказал открытое неповиновение нам, — мягко заговорил тот. — Я ударил его, чтобы преподать им урок, но его люди направили на меня сотни извергателей грома. Священник уже говорил мне об их силе, и я знал, что мы все умрем, если я буду настаивать.
— И тогда ты отступил? — тихо спросил Музта.
Оповещатель только кивнул в ответ.
