Кар-карт Джубади осадил свою лошадь и посмотрел на Хулагара.
Щитоносец кар-карта мерков согласно кивнул. Каким бы безумием ни считал это его дух «ту», воинский дух «ка» не мог оставаться равнодушным.
Перед ними лежала широкая равнина, освещенная полуденным солнцем; зеленая трава, доходящая до колен, слегка волновалась от ветра. Но не весенняя красота степи привлекла их внимание.
Черные квадраты полков умена Баки Хуш продвигались вперед. Десять полков по тысяче в каждом катились по степи, как огромная волна. Радостно ухмыльнувшись, Джубади протянул Хулагару подзорную трубу. Вытащив трубу из бронзового футляра, хранитель щита раздвинул ее до конца и поднес к глазу. Вещь казалась детской игрушкой, но в конце концов ее сделал для кар-карта один из янки, попавший в плен прошлой осенью.
Хулагар осмотрел равнину. На правом фланге умен растянулся цепью почти на дюжину миль. Далеко, почти у самого горизонта, он едва различал два других умена. Еще два, как он знал, находились даже дальше, заняв территорию до самого моря.
Семь уменов образовали фронт длиной в шестьдесят миль, и это была лишь небольшая часть сил орды. Мимо прогромыхала батарея пушек: возницы с радостным гиканьем подстегивали лошадей, перевозивших орудия. Хулагар посмотрел на них оценивающе. Конечно, лафеты сделаны грубовато – не то что у скота – и были намного тяжелее, зато у орды было сколько угодно лошадей, а у скота совсем мало.
Впереди, жужжа, как майские жуки, летели воздушные корабли. Они проводили разведку, наблюдая за войсками противника, и могли заметить любое изменение в расположении войск. Вначале Хулагар не верил, что эти машины могут принести какую-то пользу, но сейчас стало ясно, что это совсем не так. Они стали их орлиными глазами, и команды разрисовывали их как птиц: на емкостях для газа появились крылья, а впереди – большие глаза. Даже в этот момент тысячи рабов строили укрытия для этих машин за ближайшим холмом.
Слева степь казалась почти безжизненной, только вдалеке на зеленом поле чернели маленькие точки – цепь стрелков. Опустив подзорную трубу, Хулагар передал ее Вуке, который издал возбужденный возглас. – Один хороший удар, и мы прорвемся! – с удовольствием объявил зан-карт.
– Нам это совсем не нужно, – мягко объяснил Джубади. – Кроме того, они знают, что наши войска именно здесь. Это наш лоб, а удар наносят рогами.
Он посмотрел на длинную череду столбов, уходящую к позиции скота на север, почти на пятьдесят миль. Судя по тому, что драгоценный провод сняли при отступлении, уходил скот не спеша. Телеграф был для Джубади тайной. Он надеялся захватить одну из станций, чтобы кто-нибудь из тех, кто был в прошлом году вместе с Хинсеном и другими янки из команды «Оганкита», разъяснил им ее секрет.
Тридцать матросов-янки и Суздальцев вместе с семьями еще были в Карфагене. Некоторые сначала отказались помогать орде, но, побывав на пиру в полнолуние, большинство согласилось сотрудничать. По сравнению со всем прочим скотом, они жили в роскоши: лучшая пища, любые женщины, все, что они только хотели. Группа моряков во главе с Джейми сбежала, когда появилась машина янки, ходящая по рельсам. Но они не в счет, ими можно будет заняться, когда закончится война.
Возможно, Хинсена и тех, кто честно работает с мерками, он и пощадит, как обещал, если, конечно, они и дальше будут помогать делать оружие. В конце концов Хинсен оказался весьма полезным, рассказав, как поднять в воздух летающие корабли.
– Мы атакуем их, когда соберем все силы, – сказал Джубади, оглядываясь на сына. – Запомни это. Если твой враг сосредоточил свои силы в одном месте, замани его в ловушку и нанеси удар, когда он меньше всего этого ждет.
Вука неохотно опустил подзорную трубу и посмотрел на отца.
Джубади указал на запад:
– Наши всадники займут позицию с этой стороны, чтобы убедить янки, что наш удар направлен именно сюда, на правый фланг. Они сконцентрируют здесь все силы и перестанут обращать внимание на то, что происходит на противоположном фланге. Они увидят перед собой штандарты двадцати пяти уменов, хотя на самом деле их будет всего восемь. Только тогда мы атакуем их по-настоящему, а восьми уменов на правом фланге вполне достаточно.
Не стоит затевать здесь ничего серьезного. Янки оказались достаточно сообразительны, чтобы не устраивать линию обороны в горах, как я надеялся. Так что остается лишь придерживаться выработанного плана.
Кар-карт Джубади спустился с холма и поскакал на северо-запад, где вздымали пыль передовые отряды стрелков.
– Помните, что сказал Бобби Ли?
Эндрю опустил полевой бинокль и посмотрел на Ганса, который задумчиво жевал очередную плитку табака, выстругивая при этом перочинным ножом какую-то палку.
– Хорошо, что войны настолько ужасны, иначе мы слишком любили бы их, – продолжил Ганс.
Эндрю вздохнул и поправил очки, которые до этого поднял на лоб.
– Забавно, он сказал это, когда мы сражались под Фредериксбергом. Ему наверняка сражение представлялось грандиозным зрелищем.
– Он не был вместе с нами на поле боя – вот где был настоящий ад, – отозвался Ганс, взяв бинокль и настраивая его. Поднеся его к глазам, он оглядел противоположный берег Потомака.
Мерки маневрировали так согласованно, словно все происходило не на поле боя, а на учебном плацу. Ровные построения, квадратами по тысяче всадников, лошади одинаковой масти – как на параде.
За уменами следовали пушки.
– Итак, снова в бой, – прошептал Эндрю.
Он наблюдал за противником с башни высотой почти в сто футов. Прислонившись к стене, он посмотрел вниз. Насколько он мог видеть, все редуты, земляные форты и прочие укрепления были усеяны людьми, которые возбужденно кричали и показывали на противоположный берег реки.
За спиной Эндрю застучал ключ телеграфа, он повернулся, и мальчик-телеграфист передал ему только что принятую телеграмму.
– От Барни. Ниже по реке штандарты четырех уменов Ганс что-то проворчал, не отрывая глаз от позиций врага.
– Справа – по-прежнему никаких известий, – сказал он. – С рассвета мы наблюдаем за их маневрами, их левое крыло кончается как раз здесь, не доходя до середины нашей линии. Но отдельные отряды передвигаются по всей длине фронта, направляясь на запад к холмам Шенандоа._ И? – вопросительно произнес Эндрю.
– Они ведут свою игру. И ты это знаешь так же хорошо, как и я.
– Ганс, отсюда до холмов – пятьдесят миль открытой степи, в которой невозможно укрыться. Мы насчитали уже пятнадцать штандартов, значит, пятнадцать уменов направляются прямо сюда.
– Все рванули сюда, позабыв о левом фланге. Жаль, что у нас нет ни одной из этих проклятых воздушных машин, – бросил Ганс, кивая на кружащие над их позициями корабли мерков. – К сожалению, они держались вне пределов досягаемости наших пушек.
Эндрю ничего не ответил. Прикрыв глаза ладонью от слепящего солнца, он смотрел на позиции противника.
