Криво ухмыльнувшись, зулус поднял свой ятаган. Поезд медленно катился вдоль платформы. В окне диспетчерской возникло чье-то лицо. Кетсвана с Григорием спрыгнули с поезда на платформу и кинулись к двери. Ганс напряженно следил за ними. Кетсвана распахнул дверь и ворвался внутрь. Поезд миновал бревенчатое здание, и Ганс с винтовкой в руке соскочил на землю. Довольно улыбающийся Кетсвана уже спешил ему навстречу.
— Там был один бантаг. Дрых на посту. Он больше не проснется.
Из диспетчерской вышел Григорий, волоча за собой перепуганного стрелочника.
— Ты знаешь, кто мы такие? — по-бантагски спросил у него Ганс.
Не в силах вымолвить и слова, чин выпученными глазами пялился на него, одновременно косясь на огромного зулуса с ятаганом, с клинка которого падали капли крови.
— Если хочешь, присоединяйся к нам, только решай быстро.
Ганс повернул голову в сторону склада с дровами, где уже трудились с десяток грузчиков, перетаскивавших бревна в тендер. В это же время Алексей со своим помощником возились с трубой, ведущей от водонапорной башни, пытаясь соединить ее с заборной трубкой локомотива.
— Ганс!
Это был Григорий. Суздалец выглядел встревоженным.
— У нас новая проблема. Телеграфист только что сказал мне, что через час сюда прибудет поезд с запада.
Проклятье.
— Здесь уже известно о нашем побеге?
— Он говорит, они заметили, что телеграф не работает, но решили, что это обычное повреждение провода. Часовой-бантаг спал, и Кетсвана убил его.
— Здесь есть гарнизон?
— Около двух сотен воинов, — ответил Григорий, показывая на ряд юрт, видневшихся на невысоких холмах в ста ярдах к югу от железной дороги.
— Ганс, — окликнул его Кетсвана. Зулус поднял вверх ладонь, призывая к тишине, — Слушай.
Ганс остановился у хвоста поезда и посмотрел назад на восток. Он слышал только шелест высокой травы.
— Вот, — прошептал Кетсвана.
Ганс навострил уши, но все было по-прежнему тихо.
— Поезд! — ахнул Григорий. — Неужели вы не слышите?
Ганс покачал головой.
— Вот же, — повторил Кетсвана и вытянул руку. Ганс вгляделся в ночную тьму и вдруг увидел над горизонтом едва различимое в звездном свете облако дыма, в котором посверкивали огненные искры.
— Далеко они? — спросил Григорий.
— В трех, максимум четырех милях отсюда, — вздохнул Ганс.
«Мы знали, что за нами будет погоня, — подумал он. — Но чтобы так быстро?»
— У нас есть пять минут. Семь, если повезет. Гриша, скажи Алексею, чтобы они там поторапливались. Поищите инструменты в кабине паровоза и около склада и попробуйте продырявить цистерну с водой. Кетсвана, найди этого стрелочника, пусть переведет стрелку на боковую ветку и намертво заблокирует ее.
Помощники Ганса бегом кинулись выполнять его распоряжения. Сам Шудер направился обратно к паровозу, ненадолго задержавшись у дверей предпоследнего вагона, где его ожидала Тамира.
— Что с Эндрю?
— С ним все хорошо, — прошептала она, баюкая младенца на руках.
— У вас есть еда и питье?
— Но я думала, что воду мы раздобудем здесь.
Ганс отрицательно покачал головой и объяснил ей ситуацию.
Тамира обеспокоенно выглянула из открытых дверей. В этот момент машинист догонявшего их поезда выпустил пар, и над степью прозвучал протяжный скорбный гудок. Рельсы ощутимо завибрировали, и Ганс обеспокоенно поморщился. Он никак не мог понять, почему бантаги, находившиеся в юртах на холмах, до сих пор не подняли тревогу.
— Мы отправляемся через минуту! — прокричал Ганс. Он нежно погладил жену и побежал к голове состава. На крыше паровоза восседал Алексей, которому наконец удалось соединить трубу с заборной трубкой.
— А как же тот встречный поезд? — спросил машинист.
— Мы не можем здесь задерживаться. — Ганс развернул свою карту и внимательно ее изучил. — Вот, в двадцати милях отсюда есть объездной путь.
— Они будут там раньше нас, — возразил Григорий, подходя к Гансу.
— Здесь нам оставаться нельзя, — заявил Ганс. — Если этот подонок позади нас не полный кретин, он сбавит скорость, ожидая того, что мы заклиним стрелку. У них там вооруженные воины, а наши люди еще не готовы к бою. Нет, мы должны на полном ходу нестись к развилке и молиться о том, чтобы успеть туда раньше встречного поезда.
Настойчивый свист догонявшего их паровоза звучал уже совсем рядом, и Ганс разглядел передние огни бантагского локомотива и их отблески на рельсах.
Бригада, грузившая дрова, работала в бешеном темпе, тяжелые бревна со стуком ударялись о железные борта тендера.
— Яказг?
Из ночного мрака вынырнула огромная фигура, и, протирая заспанные глаза, к ним подошел бантаг.
Ганс скинул с плеча винтовку и направил ее на незваного гостя. Бантаг словно налетел на невидимую стену и начал медленно пятиться.
Палец Ганса лег на курок, но старый сержант сдержал себя. Стоит ему выстрелить, и весь гарнизон станции моментально окажется здесь. А если он отпустит этого бантага и тот, вопя о взбунтовавшемся скоте, помчится в свой лагерь, товарищи сочтут его крики пьяными бреднями, и беглецам удастся выиграть несколько драгоценных секунд.
Бантаг продолжал отступать, на его лице застыла гримаса ужаса.
Страх в глазах врага согрел душу Ганса, и он широко осклабился.
— Я дарю тебе жизнь, сволочь, — бросил Шудер. — Можешь рассказать об этом своим друзьям.
Отчаянно завопив, бантаг повернулся и бросился вверх по склону холма.
Тут же выкинув его из головы, Ганс обратился к машинисту:
— Леша, пора сваливать отсюда! Подавай сигнал!
Алексей спрыгнул обратно в свою кабину, дал три коротких гудка и снял рычаг с тормоза. Грузчики все еще забрасывали дрова в тендер.
Ганс с тревогой посмотрел на восток. Приближающийся поезд был всего в полумиле от них. Вдруг он сообразил, что забыл отдать приказ перерезать телеграфную линию, и начал было клясть себя на чем свет стоит, но увидел какого-то рабочего, сползавшего с ближайшего столба. Очевидно, Григорий успел обо всем подумать.
Задрожав, поезд дернулся вперед, и тут Ганс заметил бегущего по платформе Кетсвану.
— Мы повернули стрелку и повредили механизм! — торжествующе воскликнул зулус.
Ганс залез в кабину машиниста, Кетсвана последовал за ним. Раздался ружейный выстрел. Они увидели, как бантаги начали выбегать из своих юрт. Засвистели пули, и в первом вагоне кто-то закричал от боли.
Бантаги лавиной понеслись к поезду с холма, но меткие выстрелы десятка рабочих, умевших обращаться с оружием, скосили некоторых из них.
