— Я оставлю в живых того, кто ответит на мои вопросы, — медленно произнес он на ломаном русском языке.
Один из пленников, совсем еще мальчик, одетый в хорошо сшитую военную форму, с вызовом смотрел на него. Гаарк пронзил юного солдата холодным взглядом и почувствовал ужас в его душе.
— Удалось ли Кину спастись?
Солдат скривился в улыбке и плюнул под ноги кар-карту.
— Он наденет твою голову на копье, — выкрикнул он. — Конечно, он спасся, но он вернется. Шудер тоже придет с юга, и они вместе прикончат тебя.
Гаарк покачал головой:
— Расскажи мне о Кине, и я помилую тебя.
— Убирайся к черту, скотина! — крикнул юноша, стараясь произносить слова гордо и смело, но это у него плохо получилось, голос дрожал от страха.
Гаарк отвернулся от него и пошел прочь, не обращая внимания на вопли пленников, которых бантаги разрубали на части.
Пройдя вдоль поезда, он остановился возле паровоза и, перешагивая через трупы, внимательно осмотрел его. Машина была сделана очень искусно и, по-видимому, могла развивать большую скорость. Прекрасные пропорции, начищенные до блеска медные части составляли резкий контраст с неказистыми уродцами, производившимися на его заводах.
Басовитое урчание донеслось из-за дымившихся останков паровоза. Обойдя паровоз спереди, Гаарк увидел один из броневиков. «Да, если бы они ездили быстрее, мы бы догнали наших врагов, не дали им спастись», — сокрушенно подумал он.
Но жаловаться ему было не на что. В бою они потеряли всего одну машину, еще пять сломались по пути и две увязли в болоте. Оставалось девятнадцать, а через десять дней из Сианя доставят еще двадцать четыре. Правда, проблема доставки теперь значительно усложнилась. Смогут ли они вовремя подвезти все необходимые подкрепления и материалы? К завтрашнему вечеру для его воздушных кораблей уже должна быть готова база, откуда они смогут подниматься в воздух, чтобы разрушать мосты, перерезать телеграфные провода. Контролируя воздушное пространство, бантаги будут держать противника в неведении относительно своих сил и их размещения.
А Шудер, значит, на юге. Хорошо, этот мальчишка выболтал ему очень ценную информацию. В данный момент все части их армии разобщены. Надо окружить и уничтожить те два крыла, которые Кин так непредусмотрительно раскинул.
Довольно ухмыляясь, он обернулся к горящему городу.
Засунув руки в карманы, президент Калинка покинул здание военного министерства, спрятав лицо от холодного настойчивого дождя.
— Калин!
Он попытался улыбнуться Кэтлин, предложившей ему спрятаться под ее зонтиком.
— У нас в госпитале ходит столько разных слухов; я пыталась выяснить, что же все-таки происходит на самом деле.
— Армия окружена. — Он вздохнул, схватившись за поля цилиндра, едва не унесенного порывом ветра. Хотя было уже далеко за полночь, небольшая толпа женщин собралась у дверей издательского дома «Гейтс иллюстрейтед уикли». В витрине была установлена классная доска, на которой один из сотрудников издательства вывешивал поступающие телеграммы. Последнее сообщение, вывешенное в полночь, извещало, что никакой информации не поступает, связь прервана. В другом окне висела большая карта фронта, на которой красным цветом были отмечены место высадки и направление передвижения армии бантагов. Увидев Калина, женщины кинулись к нему в надежде узнать что-нибудь новое. Калин покачал головой:
— Нам известно только, что под Джанкшн-Сити идут тяжелые бои, в которых участвует Пятый корпус.
— А правда, что наши армии отрезаны друг от друга? — спросил кто-то из толпы.
Калин, помедлив, в конце концов кивнул:
— Друзья мои, нет смысла толпиться под дождем. Пожалуйста, идите домой — там гораздо спокойнее. Я обещаю вам, что мы вытащим наших мальчиков из этой передряги.
— Своего-то зятя ты уже вытащил, — раздался сердитый женский голос. — Об этом ты позаботился в первую очередь.
Калин медленно повернулся к женщине, бросившей это обвинение. Она стояла, сложив руки на груди, и с вызовом смотрела на него.
Он подошел к ней и снял шляпу.
— Три моих мальчика сражаются под началом у Шудера, — сказала она. — Двоих я потеряла в прошлую войну. Твоим же, похоже, опасность не грозит.
— Мадам, — произнес он мягко, — моего зятя отослал Кин. Я не принимал участия в этом решении. — Он кивнул в сторону Кэтлин. — Ее муж приказал ему ехать сюда, а сам остался с армией.
— Я не понимаю, чего ради мы сражаемся на другом конце света! — с горечью воскликнула женщина. — Ведь эти поганцы сказали, что оставят нас в покое, еели мы не будем им мешать. Зачем же ты посылаешь туда наших мальчиков умирать? Разве мы еще не достаточно страдали?
Толпа зашумела, соглашаясь с ней.
— Но если бы мы не послали их туда, — вмешалась Кэтлин, — нам пришлось бы сражаться здесь. Неужели вы хотите, чтобы Суздаль опять стал полем битвы?
— Я знаю только одно: я уже потеряла детей и потеряю снова. Мне плевать на этих ниппонцев и прочих. Я просто хочу, чтобы мои мальчики вернулись. Разве не сказал этот бантагский вождь, что если мы оставим их в покое, то и они не тронут нас? — При этих словах ее голос дрогнул.
Кэтлин успокаивающе протянула руку и хотела положить ее женщине на плечо, но та отступила назад.
— Прекратите эту войну. Прекратите войну и верните наших мальчиков домой.
Толпа опять с одобрением зашумела.
— Война не кончится, если мы отзовем нашу армию, — пытался убедить их Калин. — Друзья мои, мы ведь уже обсуждали это в Конгрессе и согласились, что это не выход. Этот дьявол, вождь бантагов, явится сюда, если мы не разгромим его на границе. У нас нет выбора: надо сражаться там, вдали от дома, а не на самом его пороге.
— Тогда пусть римляне сражаются там. Мы дважды заступались за них, пусть теперь они ответят нам тем же, а наших детей надо освободить от этого.
Женщина повернулась к Кэтлин:
— С тех пор как вы, янки, появились здесь, у нас непрерывно идет война. Если бы вы не лезли в наши дела, мы не потеряли бы столько народа, а тугары и прочая нечисть давно ушли бы.
Все застыли в молчании. Кэтлин растерялась и тоже не нашла что ответить. Калин, стоя под дождем с цилиндром в руке, смотрел на разгневанную женщину.
— Я буду сегодня молиться за ваших мальчиков, — произнес он наконец. — Уже поздно, друзья мои, пойдемте по домам.
Надев цилиндр, Калин повернулся и медленно пошел по улице. Люди за его спиной громко заспорили. Кэтлин нагнала его.
Калин посмотрел на нее:
— Ты чувствуешь себя нормально?
— Знаешь, она по-своему права, — вздохнула Кэтлин. — За годы войны погибло больше половины населения Руси. А если бы мы тогда не подняли восстания, то погиб бы только один из десяти.
