— Мне тоже интересно узнать, о чем они болтают, — признался Грег. — Но я бы не стал играть с сайеном.
— Играть?
— У нас, на Гее, иногда говорят так. Не нужно испытывать терпение Высшего.
Паренек закивал и прилип взором к узкому окну под крышей барака.
— Что, лестницу хочешь? — сыронизировал капитан.
— А у тебя что, есть? — всерьез спросил Рук.
— Тсс! — Грег приложил к губам палец.
— Слушать будем? — прошептал улыбающийся паренек.
— Молчи.
Рук усердно закивал и приложил к уху ладошку.
Они тщетно вслушивались. Из-за двери доносилось только приглушенное бормотание.
«О чем же вы там разговариваете? — думал Грег. — О чем?»
Нервничающий капитан вспомнил о своем нюхе, резко усилившемся после Каллорданга. Зажмурившись, глубоко вдохнул. От паренька веяло любопытством. А вот дверь не пропускала из барака никаких «запахов».
Рук уныло вздохнул и прошептал:
— Что делать будем?
Капитан лишь пожал плечами.
Все новые и новые звезды загорались на небе. Похолодало. Над землей кружилась пыль. Из самого дальнего барака слышались неразборчивые разговоры — наверное, гладиаторы обсуждали грядущее открытие игр. Всего сутки остались.
— Я выспрошу, — сказал паренек.
— Что?
— Я выспрошу. Все у Ренегата узнаю.
— Не скажет.
— Поспорим?
— Да пошел ты, — отмахнулся капитан.
Носик Рука собрался морщинками. Они разгладились, как только неподалеку раздалось рычание. Грег вылупился на соседний барак с решетками на окошках и стальной дверью.
— Шипарь беснуется, — пояснил паренек и улыбнулся. — Мы их плохонько кормим. Хлыст говорит, что перед играми зверье должно быть изголодавшее. Но не совсем.
Пожалуй, капитан с большим интересом слушал бы о крысах, питающихся отбросами.
К удивлению Грега, болтливый Рук замолчал. Человек и крайт вновь вслушались. Тихое посвистывание ветра, неразборчивая речь гладиаторов и… глубокая тишь в бараке. Капитан невольно прильнул к двери и затаил дыхание. Стук собственного сердца отдавался в голове боем набатного колокола. На лбу выступил холодный пот и заструился по измученному, избитому лицу. И легкие, и сердце Грега сдавило спазмом. Перед взором побежали картинки. Боевые товарищи, погибшие на Церрере, сменялись солдатами, сгоревшими на Каллорданге. Где-то вдали искрились стволы хищных молний, освещая поверхность шипастого исполинского камня. У капитана появилось знание: он еще вернется на захолустный спутник, обязательно вернется.
Неожиданно распахнувшаяся дверь отбросила задумавшегося Грега. Над ним вырос высоченный Аскет. Рядом громко сглотнул Рук и попятился.
Крайты очень отличаются от людей. Но сайены разнятся намного-намного больше. Они попросту иные. Повидавшего тысячи смертей капитана, как мальчонку, сковал страх. На шипах и груди доспехов Высшего лихо плясали отсветы щербатой луны. За непроницаемым стеклом шлема стоял густой мрак.
Оторопевший Грег не мог сказать, как долго сайен смотрел на него. Время попросту потеряло всякий смысл. Высший обогнул капитана и пошел прочь. Поразительно, ветер вздымал пыль слева и справа от сайена, но боялся измарать его высокую фигуру.
— Погоди, — выдавил капитан.
Сайен резко обернулся, и отшатнувшийся Рук стукнулся затылком о стену барака.
Под невидимым, но ощутимым взглядом Высшего Грег задрожал. Каждая мышца, каждая клеточка отозвалась болью. Уже не было смысла винить себя за то, что остановил сайена.
— Я… — вымучил капитан. — Я… был на Каллорданге.
Высший хранил молчание. Трусливый ветер по-прежнему гонял пыль неподалеку от сайена.
— Та-ам, — натужно выдавил Грег. — Там был ваш корабль. — Сглотнул и продолжил: — Огромный корабль. Я таких ни разу не видел.
Недвижимый сайен напоминал памятник. Дрожащий паренек бегал взглядом по нему и капитану.
— Они… — сказал Грег. Кадык заходил вверх-вниз. — Они… Они все погибли. Там… там был камень. Огромный черный камень… И молнии на нем.
Тихое посвистывание ветра нарушало тишину. Человек и юный крайт тряслись. Высоко-высоко над ними мигали холодные звезды.
— Мне ничего об этом не известно, — проклекотал сайен. Развернулся и зашагал прочь. Вслед за ним заклубилась пыль.
Лишь когда фигура Высшего растворилась в ночной тьме, Грег смог пошевелиться. Он потянул на себя леденящую дверную ручку и вошел в барак. За капитаном поспешил паренек.
Приглушенный свет наполнял помещение. За столом сидел задумчивый Заг.
— Ну, ну, ну, — зачастил Рук. — Выкладывай, о чем вы говорили! Он что-то рассказал о том, кому суждено изменить лицо Галактики? Об открытии игр? Об Отце Лио?
Старший крайт поглядел на младшего и мертвенно произнес:
— Этот разговор касался только нас двоих.
Взгляд Зага был холодным и колючим. У паренька напрочь отбило охоту общаться с бывшим онноком. Рук присел на койку возле Грега и попросил его:
— Расскажи о том, что ты сказал Высшему. Как погибли его сородичи? Какой он был, тот здоровенный корабль? Что за камень? И вообще где этот… Калло… Каллорданг?
Заг вздрогнул и вытаращился на капитана.
Грег уж собирался что-то сказать бывшему онноку, но тот опередил:
— Ты был на Каллорданге?
— Да, — кивнул капитан. — Незадолго до того, как попал сюда.
— Что там?
Капитан засопел и задумался.
«Что известно этому буромордому о Каллорданге? А не о камне ли разговаривал с ним сайен?.. Тогда почему соврал мне, что ему ничего не известно?»
Похоже, Судьба жаждала измотать его многочисленными вопросами без ответов.
— Что там? — повторил Заг сухо.
— А тебе какое дело? — спросил капитан.
— Я должен знать.
— Давай так. Я рассказываю тебе все, что видел на Каллорданге. А ты рассказываешь мне, о чем только что беседовал с Высшим.
Бывший оннок, не задумываясь, помотал головой.
— Этот разговор касался только меня и сайена.
— А по-моему, я предложил тебе справедливую сделку.
— Я не заключаю сделки с людишками.
Грег ухмыльнулся и, прищурившись, произнес:
— Как хочешь.
И мысленно добавил: «Тебе осталось жить сутки».
Наверное, Рук уловил повисшее напряжение и быстро распрощался до завтра.
Заг лег на спину и уставился на низ койки второго яруса.
