Позади меня раздался треск. Я резво обернулся и оказался почти нос к носу с парой Жмуров, выползших откуда-то из недр разрушенного дома. За ними маячило еще несколько тощих силуэтов.
Я выстрелил в упор. Жмура отбросило назад, его грудь разукрасилась пулевыми пробоинами, из которых лениво поползла густая темная кровь. Но он удержался на ногах, нелепо взмахнул руками и снова двинулся на меня. Я взял себя в руки. Значит, мозги у них не работают и они с отрубленной башкой гуляют?! Тогда в башку не будем. Я аккуратно всадил очередь из трех пуль в то самое место, где у Жмура должно находиться сердце. И еще по паре в печень и в шею. Существо замерло, секунду-другую пребывало в неподвижности, потом медленно осело на подкосившихся ногах. Второго я свалил тем же способом. По остальным, лезущим из глубины дома, просто полоснул длинной очередью — чтобы отпугнуть и задержать.
Оказавшись рядом с Профессором и Ольгой, я поделился с ними своим опытом. Ольга тут же завалила одного из наседающих сзади. А Профессор опять впустую высадил полмагазина. Никудышный он все-таки был стрелок.
— Мы так не отобьемся, — сквозь грохот выстрелов прокричала Ольга. — Давай гранатами, расстояние еще позволяет.
Я с ней был целиком и полностью согласен. Отстреливаться и петлять по закоулкам — не лучшая для нас тактика. На всякий случай я отобрал у Профессора «лимонку», которую он выудил из подсумка — от греха. И крикнул Ольге:
— Бьем передних, и бегом к заводу.
Мы швырнули по паре гранат и рухнули на асфальт. При этом Профессор замешкался, и Ольга без церемоний ткнула его лицом в асфальт. Один за другим грохнули взрывы, над нами просвистели осколки. Когда дым и пыль рассеялись, стало видно, что передняя группа Жмуров почти поголовно валяется на земле. Я оглянулся. Зато задняя уже дышала нам в затылок.
Мы опрометью бросились вперед. Пробегая мимо поверженных Жмуров, я заметил, что далеко не всех поразили наповал наши «эф-один». Лишь немногие остались лежать неподвижно. Большинство же беспорядочно шевелило окровавленными конечностями, некоторые пытались встать. Одному взрывом оторвало ногу, он нелепо елозил по асфальту, силясь подняться и не понимая, что танцевать он уже не сможет. При этом — ни малейших признаков страдания. Они действительно не чувствовали боли. И не поддавались внушению, поэтому являлись, наверно, самыми серьезными противниками Кошек, которых я почти не чувствовал во время нашей прогулки по поселку. Здесь хвостатые предоставили нам действовать самостоятельно.
Ольга на ходу дала несколько коротких очередей, угомонив безногого и двух других самых прытких тварей, уже почти принявших вертикальное положение. Я тоже внес свою лепту, стреляя одиночными. Если знаешь, куда бить, много пуль не требуется.
Время от времени приходилось помогать прихрамывающему Профессору, который норовил отстать. Я ждал, что он попросит его бросить, — очень в его духе. И когда он открыл рот, я, не дожидаясь слов, рявкнул на него, подхватил под локоть и поволок за собой.
Из кустов вдруг с треском выломилась еще одна стая Жмуров и бодро зашаркала нам наперерез. Стрелять в них было все же неприятно, хоть они и мало напоминали людей. Не их вина, что стали такими. Сюда бы специалистов, переловить, изучить, может быть, как-то помочь. Но оставалось только стрелять. И мы с Ольгой поливали короткими очередями, от которых, все более точных, Жмуры, будто в недоумении, застывали, а потом валились как подкошенные.
Их оказалось немало. Должно быть, наше появление привлекло их со всего поселка. Один, особо резвый, вдруг заковылял бегом и схватил Профессора. Они упали. Старик отбивался как мог. Стрелять было невозможно, непременно угодишь в Профессора. Ольга, забросив за плечо автомат, кинулась к катающейся по земле парочке, ловко отодрала Жмура от его жертвы и отшвырнула в сторону. Я утихомирил его двумя выстрелами, и мы продолжили бег.
У Профессора на предплечье сквозь одежду проступила кровь — Жмур все же укусил его. Но меня это почти не взволновало. Мое «шестое чувство» подсказывало, что жмурская зараза не передается ни через укус, никак иначе. Потому что и заразы-то никакой нет. Жмуры не инфицированы, с ними произошло нечто совсем другое. Но что, я по-прежнему не понимал.
За поворотом улицы, в самом ее конце, открылось когда-то выкрашенное розовой краской, но теперь облупившееся и покрытое бурыми потеками здание заводоуправления. В обе стороны от него уходила высоченная изгородь с путанкой из колючей проволоки поверху. Военный завод имел надежный периметр. Ворота рядом с проходной были закрыты, а вот массивная дверь, к которой вели ступеньки крыльца, стояла распахнутой настежь.
Оставалось совсем немного. Проскочить в дверь, запереть ее за собой. Если на заводе и есть Жмуры, то вряд ли их много — нечем кормиться.
Асфальт под ногами вдруг зашевелился и пошел волнами. То ли он сам почему-то ожил, то ли из-под него лезла, пробивалась, еще какая-то неведомая мразь. Дожидаться и выяснять не стоило. Подошвы моих башмаков увязли сразу выше толстых подошв. Ольга замедлила бег, а Профессор упал. Я подхватил его, заорал: «Вперед!» и, выдирая ноги из ставшего похожим на густую смолу асфальтового покрытия, потащился к крыльцу.
Когда мы достигли ступеней, за нами вслед катила невысокая асфальтовая волна. Она ударилась в бетон крыльца, расползлась по нему потеками-щупальцами, которые, ничего заманчивого для себя не найдя, утянулись обратно. На несколько секунд все замерло, а потом волна опять поднялась и лениво поползла к толпе преследовавших нас Жмуров. Жмуры остановились, потоптались на месте, а затем, развернувшись, неуклюже пустились наутек. Волна, похоже, была им знакома, и связываться с ней они не имели никакого желания.
Мы нырнули в дверной проем. Я захлопнул тяжелую дверь, которая помимо замка оказалась оборудована еще и прочным засовом, которым я не замедлил воспользоваться. Профессор хрипло дышал, перегнувшись пополам, и никак не мог отдышаться. Ольга тоже изрядно запыхалась.
— Что это было? — с трудом произнесла она.
— Помните Хищную Грязь? — выдавил их себя Профессор. — В асфальте тоже полно органических соединений. Думаю, это что-то наподобие.
— Странно, что только в этом месте, — сказал я.
— Может, и не только. Рефлексы у этого… у этой… медленные, не как у Грязи. Пока оно нас учуяло, пока определило местоположение. Мы ведь бежали. И вообще, не исключено, оно в первую очередь среагировало на большое скопление Жмуров. Они ему, кажется, тоже небезынтересны. По одному оно их, возможно, не чует и не трогает. А тут, в честь нашего визита, они столпились.
— А отчего же волна погналась за нами? — вставила Ольга. — Нас-то всего трое.
— Понятия не имею. Может быть, наши гастрономические качества привлекательнее. — Профессор заметно приходил в себя.
— Хватит болтать, — сказал я. — Идти надо.
Мы пересекли полутемную, с заросшими грязью окнами, проходную. Вторая дверь тоже стояла распахнутой. От нее на землю вела короткая металлическая лестница. Я испытал облегчение: территория завода была не заасфальтирована, а вымощена бетонными плитами. Впрочем, за плиты тоже ручаться не стоило. Ладно хоть органики в них нет наверняка.
